Томек в Гран-Чако - Шклярский Альфред Alfred Szklarski (чтение книг .txt) 📗

– Ну, так вы легко могли вывести их из заблуждения, – Збышек с трудом подавил смех.

– Именно так я и поступила, – призналась Салли. – Завела их в палатку и сняла рубашку.

– А они что? – спрашивал развеселившийся Томек.

– Ну, что они?.. Сказали, что все у меня в порядке и они не могут понять, зачем скрывать то, что украшает красивую женщину.

– Браво, Салли! – воскликнул Томек. – На твоем месте я поступил бы точно так же.

– Ничего удивительного, что сожаления индианок так вас развеселили, – сказал Збышек. – Это вы должны бы им сочувствовать. Здешние женщины – собственность мужчин, никто с ними не считается.

– Ты прав, мы это прекрасно понимаем, – согласилась Наташа. – Мы погуляли по деревеньке, посмотрели, чем. занимаются женщины. Ведут домашнее хозяйство, приносят воду, собирают хворост, возделывают делянки и воспитывают детей, а мужчины в это время изображают властелинов.

– Ужасные лентяи! Даже объезжание лошадей спихнули на ребят, – прибавила Салли. – Я вижу, у них только одно положительное качество, они, кажется, редко бьют своих жен.

Отдыхая и беседуя, участники экспедиции провели три дня. Чиригуано по нескольку раз в день купали лошадей и мулов в реке. На четвертый день утром Длинная Рука объявил, что уже можно седлать и взнуздывать животных. Все отправились на берег смотреть, как впервые будут седлать коней и мулов. Томеку нужно было также выбрать лошадей для женщин.

Измученные не одним днем купания в реке, лошади и мулы почти не сопротивлялись. Лишь один жеребец масти изабель [104] не подпускал к себе, хотя два индейца и держали его арканами, заброшенными ему на шею. Втягивая раздутыми ноздрями воздух, он прядал ушами. При попытке приблизиться к нему он мощно бил землю копытами, вскидывался на задние ноги, колотя в воздухе передними. Чиригуано начало уже раздражать необузданное сопротивление жеребца.

В конце концов Длинная Рука в гневе отдал какое-то приказание. Двое индейцев побежали в деревню и вскоре вернулись с бола.

– Они хотят повалить коня на землю, – обратился Вильмовский к сыну, – и переломать ему ноги. Давай лучше откажемся от этого великолепного жеребца.

Томек насупился. Бола теперь использовали как оружие для охоты, но когда-то то было страшное боевое оружие. На длинном шнурке с двумя-тремя разветвлениями на конце были укреплены обтянутые кожей каменные либо железные ядра. Им пользовались подобно лассо, от которого оно отличалось тем, что вместо петли тяжелые ядра, подвешенные на ремне, обвивались вокруг ноги, придерживая ее, и от этого животное валилось на землю. Но достаточно было чуть-чуть ошибиться и ядра ломали кости. Такое легко могло случиться и с жеребцом, который то цепенел на одном месте, то лягался, метался вправо и влево. Не помогало и затягивание арканов у него на шее.

Двое чиригуано уже начали готовиться к применению бола.

– By Мень, скажи им, чтобы перестали! – воскликнул Томек.

Китаец немедленно обратился к индейцам. А чиригуано в недоумении глядели то на Томека, то на Длинную Руку, который с интересом впился взглядом в белого человека.

– Томек, что ты затеял? – забеспокоился Вильмовский.

– Жаль мне коня, – ответил Томек. – Пусть By Мень переводит.

Томек поднял с земли уздечку, неспешным, но уверенным шагом приблизился к сдавленному арканами, мечущемуся жеребцу. Учуяв рядом чужой запах, конь хрипло заржал, вздыбился на задние ноги. Томек отступил на шаг, но, как только жеребец опустил ноги на землю, молниеносно подбежал к нему и ладонью крепко прикрыл раздутые ноздри.

– Отпустите арканы! – приказал он.

Чиригуано затаили дыхание, когда Томек подошел к разбушевавшемуся коню. Правой рукой он ослабил петлю на шее, снял арканы через голову коня, перевел их на руку, прикрывающую ноздри. Жеребец встряхнулся, затем почти присел на задние ноги.

– Тс-с… тс-с… – тихо приговаривая Томек наклонился к ноздрям коня и несколько раз в них дунул. Затем начал мягко поглаживать шею коня правой ладонью.

Жеребец переступил с ноги на ногу, то отступая, то легонько напирая вперед. Томек вперил напряженный взгляд в налитые кровью глаза коня. Жеребец понемногу успокаивался, раздалось тихое его ржание. Трудно было даже заметить, в какой момент Томек взнуздал жеребца и снова накрыл ладонью ему ноздри. Вернул всех к действительности голос Томека:

– Седлайте коня!

В то время, как двое чиригуано устраивали на спину седло и застегивали подпруги, Томек еще раз дунул жеребцу в ноздри и одним прыжком очутился в седле. Жеребец вздрогнул всем телом, заржал и с места пустился галопом в степь.

– Черт побери, да это просто колдовство! – воскликнул Уилсон. – Если бы я не видел это сам, ни за что бы не поверил.

Вильмовский отер платком пот со лба, с облегчением вздохнул:

– У парня просто необыкновенные способности укрощать животных. Если б вы видели, что он сделал с гепардом, принадлежащим магарадже Альвару в Индии!

– А я совсем не боялась за Томми, я знала, что он справится! – горделиво объявила Салли.

Вокруг поднялся страшный шум. Чиригуано, очнувшись от изумления, перекрикивали один другого. Целой толпой ждали они возвращения Томека. Но прошел час с лишним, прежде чем раздался топот и Томек галопом ворвался в круг чиригуано. Он резко осадил жеребца прямо перед Длиной Рукой и спрыгнул на землю, похлопал коня по шее, а тот поднял морду и заржал, потрясая гривой.

Длинная Рука с суеверным страхом вглядывался в Томека и не сразу отозвался:

– Ты настоящий чародей! Конь твой… и никакой платы.

XIX

КРАЙ БОЛЬШОЙ ОХОТЫ

Был то двадцатый день похода через Чако Бореаль. Над расцвеченным яркими цветами зеленым ковром степи поднимался ароматный запах трав. Во главе каравана на жеребце ехал Томек. Около него шел Габоку, а за ним несущая его карабин Мара. За конем бежал Динго, почти невидимый в высокой траве. Немного позади ехали верхом Салли, Наташа и Уилсон, а за ними на муле By Мень, он вел на длинном аркане вьючных лошадей и мулов. В арьергарде шли Гурува и Педиква и ехал Збышек. Не привыкшие к верховой езде сюбео предпочитали идти своим ходом, что не задерживало похода, поскольку навьюченные животные двигались не быстро.

Уже три недели Вильмовские вели караван на северо-восток, пользуясь лишь показаниями компаса. Встречающиеся время от времени кочевники-индейцы знали только свои охотничьи территории и даже не верили, что за их пределами существуют какие-то другие края. Кроме того, они весьма враждебно воспринимали поначалу вооруженных белых людей. Лишь убедившись, что им ничего не угрожает, становились расположенными и гостеприимными. Но вообще в те времена встречи в диком Чако с чужими людьми вполне могли закончиться плохо. Потому Вильмовские предпочитали избегать туземцев, хотя и не всегда это оказывалось возможным.

Как-то находясь в холмистой степи, они наткнулись на бредущую толпу кочующих индейцев. Впереди шли несколько почти обнаженных мужчин, вооруженных копьями, луками и стрелами. В головные повязки были воткнуты перья цапель и попугаев. За ними цепочкой шли полуобнаженные женщины. В отличие от мужчин, несущих только оружие, женщины тащили на себе разные тюки и младенцев. Толпу женщин и детей окружали вооруженные мужчины. Поначалу индейцы оказались захваченными врасплох появлением каравана Вильмовских, но, благодаря дружественному отношению белых людей, их недоверчивость быстро пропала. Индейцы эти звались матако. Хотя лошади были уже широко распространены в этом краю, матако так же, как дзамуко и другие племена, кочевали пешком. Матако шли к известному им водопою. Вильмовские вручили индейцам мелкие подарки и дальше оба каравана двинулись вместе. Индейцы заверили, что ручей находится совсем близко, однако нашли его только перед закатом.

Общий ночлег помог подружиться. Время не значило для кочевников ничего, беззаботно передвигались они с места на место в поисках растений, диких плодов, дичи. Они вели совсем примитивный образ жизни. На стоянках мастерили утлые шалаши из веток и пальмовых листьев, высекали огонь, потирая два камня друг о друга. Лишь немногие знали несколько слов по-испански, так что участникам экспедиции пришлось объясняться с ними «на пальцах». На следующий день матако никак не могли понять, почему белым людям, с которыми они приятно провели время, так уж необходимо идти дальше, ведь здесь всем хватало питья и воды.