С Бобом и Джерри тропой инков - Романов Петр Валентинович (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Это понятно. О местной кукурузе я уже писал, но не удержусь, чтобы не повториться. Именно на этом клочке земли, в Священной долине Куско, зажатой между двумя грядами Кордильер, и растет самая крупная, а главное, самая вкусная кукуруза в мире. Сначала любого человека потрясают размеры початков. А потом, когда зубы впиваются в янтарные — у нас бусинки, а там… даже не знаю, с чем сравнить здешние огромные кукурузные зерна, — до вас наконец доходит, что такое настоящий натуральный продукт. То есть вы понимаете, чего на самом деле стоит вся та химическая отрава, которой вас изо дня в день пичкают во всех крупных городах мира.
Здесь же вы будто откусываете от початка, омытого чистейшей родниковой водой, кусочек солнца, пропитанный божественным маслом, которое чуть-чуть присолили. Трудно не понять, что вам в рот впервые в жизни попала пища в первозданном, сохранившемся еще со времен сотворения мира, виде. Это непередаваемое ощущение. Наверное, примерно то же чувствует астматик, выскочивший из прокуренной до полного одурения комнаты, когда скорая помощь дает ему, уже почти полумертвому, глотнуть чистого кислорода.
Гарантирую, что, один раз попробовав тамошнюю кукурузу, вы уже никогда не захотите даже прикоснуться к любой другой, в каком бы виде ее ни попытались вам всучить.
Между прочим, та же долина — родина и столь любимой у нас картошки. Можете верить или нет, но в Священной долине выращивается полторы тысячи видов картофеля: черный, белый, желтый, красный, багряный. А вообще в перуанских Андах сортов картофеля и того больше — четыре тысячи (!).
Короче, если хотите попробовать настоящую кукурузу и картошку — вам прямиком в Священную долину.
В Куско мы нашли в сохранности все вещи, которые не захотели тащить с собой на спине в горы, только их покрыл плотный слой пыли. Хуже всего выглядела «тойота», поэтому я не удивился, когда Боб, даже толком не переодевшись, бросился сразу же намывать свою «девочку» до блеска.
Этой своей манией — по сути вроде бы бессмысленной, потому что на следующий день мы отправлялись по грязной, пыльной горной дороге к Титикаке, — Боб сильно напоминал мне одного московского знакомого. У моего приятеля-историка, видимо, в силу того, что он специализировался на эпохе Великой французской революции, есть любимая поговорка: «Хоть на гильотину, но чисто выбритым». Легко было догадаться, когда у него случались неприятности. Именно в эти дни он обязательно до блеска чистил ботинки, тщательно брился, да еще непременно надевал костюм с галстуком — две вещи, к которым в спокойные периоды своей жизни испытывал стойкое отвращение.
И самое любопытное, это ему помогало. Наверное, когда ты в форме и полностью собран, неприятности быстрее отступают. Вот и Боб, чтобы его любимая «девочка» не подвела нас по дороге, при первой же возможности отмывал ее до блеска. И это правильно: кто начинает в доме ремонт, не завязав шнурки на ботинках?
Первое, что мы сделали, когда вернулись в Куско, это приняли душ. Сначала я, потом Джерри, затем «тойота» и, наконец, Боб. Сколько слоев грязи сошло с меня после испытаний тропой, даже признаться стыдно, но терьера мне пришлось отмывать почти час. И это при том, что большую часть времени он просидел у меня за спиной в рюкзаке.
И все же, несмотря на все эти подвиги во имя чистоплотности, я слишком долго прожил в Перу, чтобы быть уверенным, что вышел из-под душа более чистым, чем вошел туда. То есть видимую глазу грязь я, разумеется, смыл, а вот избавился ли от всяческих зловредных микробов или, наоборот, подцепил какую-нибудь заразу, неизвестно.
Впрочем, горы еще самое безопасное место, а вот побережье зимой, да и Амазонка в силу влажности — это идеальный бульон для всякой инфекционной нечисти. Любой общественный бассейн, баня, вода из-под крана, сам воздух, которым вы не можете не дышать, — потенциальный источник инфекции.
Помню, как в разгар холеры в Перу президент страны Альберто Фухимори пригласил иностранных журналистов в лучший рыбный ресторан, чтобы таким образом чуть-чуть подретушировать основательно испорченный имидж государства. Кормили японским суши и перуанским себиче. Выбор был неслучаен — тогда ходили слухи, что холера передается через свежую рыбу, которую перуанцы потребляют в неумеренном количестве.
Инфекционисты этот слух опровергали, но кто слушает врачей, когда рядом есть хороший знакомый, который уверен, что заразился, поев себиче. Поскольку без себиче перуанец жить не может, наиболее хитроумные хозяева себичерий приспособились готовить это блюдо вообще без рыбы, используя вместо нее шампиньоны или кусочки вареной курицы. Что делать, ели и такой суррогат. И все равно болели.
Вообще-то холера — болезнь грязных рук, а умирают от нее, только если организм доведен до полного обезвоживания. Недаром среди белых людей, живших в Перу, огромной популярностью пользовался в то время анекдот: «Что общего между холерой и американскими ковбойскими фильмами? И там и тут умирают одни индейцы».
Увы, это так. Не помню, чтобы во время эпидемии в Перу умер хотя бы один белый человек, а вот индейцев действительно полегло довольно много. Кстати, и на банкете, устроенном президентом, единственным человеком, который заболел, оказался тогдашний министр рыбного хозяйства. Индеец. Возможно, он разбирался в морепродуктах, а вот руки мыть не научился.
Впрочем, случаются казусы и с белыми людьми.
Однажды нас с Бобом занесло в горы (сейчас уже даже не скажу точно — куда). Твердо помню только то, что ехали мы не просто так, а искали место, известное под названием Баньос-дель-Инка, то есть «Бани Великого инки», где из земли бьет горячий и, как говорят, целебный источник. Таких мест в Перу несколько, но нам было нужно именно это. Рядом с источником есть довольно мрачное, черное озеро, в котором, по преданию, индейцы затопили огромные носилки (колес-то не было) с золотом для испанцев. Это золото собирали, чтобы выкупить из плена Атауальпу. А затопили, когда стало известно, что инка убит и отдавать богатства конкистадорам не резон. Да и не знали, видимо, где золото можно надежно спрятать. Нюх на золото у конкистадоров был выдающийся.
Рассказывают, что испанцы долго ходили по берегу, размышляя, как бы это золото достать, но сделать ничего не смогли. Уже в прошлом веке на черное озеро снова приезжали искатели сокровищ с аквалангами, но отыскать что-либо в воде, заполненной вязкой темной тиной, не удалось и им.
Вот и мы с Бобом тогда побродили по берегу черного озера, а потом отправились в местный отель, также называемый «Баньос-дель-Инка». В каждом номере этой пустой гостиницы (это как раз были времена разгула терроризма, а потому туристы обходили Перу стороной) стояла огромная ванна из известняка, куда подавалась немного охлажденная вода из горячего источника.
Заселившись, я тут же напустил ванну и с наслаждением в нее нырнул, наивно полагая, что минералы, содержащиеся в воде, укрепят мое здоровье. А вот осторожный Боб решил для начала осмотреть окрестности: особенно его интересовал вопрос, откуда же бьет животворящий источник.
Вернулся он минут через тридцать, когда я уже в постели отдыхал, разгоряченный ванной. Усевшись напротив меня, Боб уперся в меня таким ироничным взглядом, что я понял: что-то не так. «Ничего-ничего, — успокоил меня индеец, — полагаю, умрешь не сразу. Но когда высохнешь, прогуляемся, я тебе кое-что покажу».
После таких слов в постели мне, понятно, уже не лежалось, и через пять минут мы двинулись по следу, вернее, по тем трубам, по которым подавалась в гостиницу целебная вода. На территории гостиницы все было вполне прилично. Мы нашли даже специальное сооружение, в котором слишком горячая вода постепенно остывала. А вот дальше!
Вода поступала в гостиницу прямо из ручья, в котором двадцатью метрами выше от гостиничного забора местные крестьянки стирали белье и подмывали своих малышей. Те, естественно, орали — вода была почти кипятком. Я тоже чуть было не заорал. Выходит, я «оздоравливался» в той грязи, что выжимали из своего белья эти мадонны с руками цвета вареного рака.
