Мореплаватели XVIII века - Верн Жюль Габриэль (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗

Закончив гидрографическое изучение бухты Даски-Саунд, Кук направился к проливу Королевы Шарлотты – условленному месту встречи с капитаном Фюрно.

17 мая глазам моряков предстало великолепное зрелище. Шесть водяных смерчей – ближайший из них имел в диаметре у основания от шести до десяти футов – поднялись один за другим, вытянувшись в бешеном вращении до самых облаков. Зрелище длилось около трех четвертей часа, и чувство страха, вначале охватившее команду, вскоре сменилось восхищением, которое вызывали, особенно в ту эпоху, эти малоизученные явления природы.

На следующий день, в то время, когда «Резольюшен» входил в пролив Королевы Шарлотты (пролив Кука), моряки увидели «Адвенчер», пришедший сюда уже шесть недель тому назад. Достигнув 1 марта Тасмании, Фюрно в течение семнадцати дней двигался вдоль ее берегов; однако ему пришлось отклониться от них, прежде чем он смог проверить свое предположение о том, что эта земля составляет часть Австралии. 9 апреля, добравшись до пролива Королевы Шарлотты, командир «Адвенчер» воспользовался свободным временем, чтобы засеять огород и завязать сношения с новозеландцами, получив при этом неопровержимые доказательства того, что они были людоедами.

Прежде чем продолжить плавание для поисков новых земель, Кук осуществил ту же идею, какая вдохновляла его и в Даски-Саунд. Он высадил на сушу барана и овцу, козла и козу, кабана и двух супоросных свиней. Он посадил также картофель.

Туземцы сильно напоминали жителей берегов Даски-Саунд; но они казались более беспечными, во время ужина перебегали из одной каюты в другую и поедали все, что им предлагали. Заставить их выпить хоть глоток вина или водки было невозможно, но им очень нравилась вода с сахаром.

«Они хватали, – рассказывает Кук, – все попадавшееся, им на глаза, но возвращали, как только мы знаками давали понять, что не хотим или не можем дать им это. Особенно их прельщали стеклянные бутылки, которые они называли «таухау»; но когда им объяснили прочность и назначение железных изделий, они стали предпочитать их стеклянным бусам, лентам и белой бумаге. Среди туземцев было несколько женщин; на их губах виднелось множество маленьких углублений, окрашенных в синевато-черный цвет; яркие румяна, приготовленные из смеси мела и жира, покрывали их щеки. Как и у женщин в Даски-Саунд, у них были тонкие кривые ноги и толстые колени; это объяснялось, конечно, тем, что они мало двигались и имели обыкновение сидеть скрестив ноги; некоторое значение имела также привычка сидеть в пирогах почти все время на корточках. Цвет кожи у них был светло-коричневый, волосы совершенно черные, лицо круглое; нос и губы несколько толстые, но не приплюснутые, глаза черные, довольно живые и не лишенные выразительности…

Выстроившись в ряд, туземцы сняли с себя верхнюю одежду; один из них запел примитивную песню, а остальные повторяли его жесты. Они вытягивали вперед руки, топали по земле то одной, то другой ногой и судорожно извивались; последние слова они повторяли хором, и мы легко могли уловить в них какое-то подобие ритма; но я не уверен, были ли они рифмованные; мелодия звучала очень дико и однообразно».

Некоторые из новозеландцев справились о Тупиа; узнав о его смерти, они выразили свою скорбь, скорей показную, а не искреннюю, чем-то вроде причитаний.

Кук не встретил ни одного туземца из числа виденных им во время первого путешествия. Из этого он сделал вполне правдоподобный вывод, что островитяне, жившие на берегу пролива в 1770 году, были оттуда изгнаны или добровольно ушли в какое-то другое место. К тому же количество жителей уменьшилось на две трети, а «па» оказалось покинуто, так же как множество поселений вдоль пролива.

Когда оба корабля были готовы к выходу в море, Кук дал инструкции капитану Фюрно, указав в них, что предполагает двигаться между 41° и 46° южной широты до 140° западной долготы; если земли на этом пути не окажется, он пойдет на Таити, где назначил место встречи, а затем возвратится в Новую

Зеландию и обследует всю неизвестную полосу океана между этим островом и мысом Горн.

В конце июля, после нескольких жарких дней, на «Адвенчер» стали появляться признаки цинги. Но команду «Резольюшен» болезнь пощадила благодаря предупредительным мерам, о которых Кук не забывал ни на один день: он сам постоянно подавал пример, употребляя в пищу сельдерей и ложечник. [98]

1 июля оба корабля находились на 25°1' южной широты и 134°6? западной долготы; эти координаты были указаны Картеретом для острова Питкэрн. Кук искал его, но не нашел. Состояние больных на «Адвенчер», к величайшему сожалению Кука, вынудило его прекратить поиски. Он хотел проверить и уточнить долготу этого острова и тем самым всех окружающих архипелагов, открытых Картеретом, ибо тот не имел возможности определить их с помощью астрономических наблюдений. Отказавшись от надежды отыскать южный материк, Кук взял курс на северо-запад и вскоре обнаружил группу островов из архипелага Туамоту, виденных Бугенвилем.

«Эти острова, которыми так изобилует между тропиками Южный океан, – пишет английский мореплаватель, – в своей наиболее низкой части едва выступают из воды и в лучшем случае возвышаются над уровнем моря на каких-нибудь, по всей вероятности, три – четыре фута. Нередко они имеют круглую форму; посредине расположена лагуна, а глубина моря вокруг берегов не поддается измерению. На этих островах почти ничего не растет; наибольшую ценность представляют кокосовые пальмы. Значительная часть островов, несмотря на бесплодность и маленькие размеры, заселена. Трудно сказать, каким образом могло произойти их заселение, и не менее трудно установить, откуда явились жители на самые высокие острова Южного моря».

15 августа Кук увидел остров Оснабрюк или Махетеа, открытый Уоллисом, и взял курс на Таити к бухте Оаити-Пиха, где рассчитывал погрузить возможно больше свежей провизии, а затем пуститься в дальнейший путь в Матаваи.

«Прекраснее того утра, – пишет Георг Форстер,- когда на расстоянии двух миль от нас увидели остров Таити, не описал ни один поэт. Восточный ветер, сопутствовавший нам все время, стих. Поднявшийся с берега ветерок доносил до нас чудесные, освежающие ароматы и гнал по морской глади легкую зыбь. Увенчанные лесами горы с величественными очертаниями, высоко вздымая свои гордые вершины, уже рдели в первых утренних лучах солнца. Ниже тянулась цепь невысоких, отлого спускающихся холмов, покрытых, как и горы, лесами и разнообразной прелестной зеленью, расцвеченной кое-где осенними коричневыми красками. Внизу расстилалась долина под тенью хлебных деревьев и многочисленных высоких пальм с царственными кронами. Все кругом еще казалось погруженным в глубокий сон. Только начало светать; над землей, уплывая, еще парили ночные тени. Но мало-помалу между деревьями стали выступать многочисленные дома и челноки, притянутые к песчаному берегу; на расстоянии полумили от суши, параллельно ей, тянулась гряда низких скал, через которые, пенясь, перекатывались волны прибоя. По другую сторону поверхность моря была гладкой, как зеркало, и сулила нам надежный причал. Но вот поднялось солнце и осветило долину. Туземцы проснулись, и пейзаж оживился. Как только с берега увидели большие корабли, несколько человек немедленно спустились вниз и, столкнув свои челны в воду, стали грести по направлению к нам» (этот отрывок из книги Г. Форстера «Путешествие вокруг света в 1772-1775 годах» приводится в переводе с немецкого оригинала по сборнику «Немецкие демократы XVIII века». М. Гослитиздат, 1956. (Ред)).

Велико мастерство того писателя, счастлив тот художник, который сумел найти такие свежие и такие разнообразные краски! В нарисованной им очаровательной картине почти ничто не потускнело от времени. Как жалко, что мы не были спутниками этих отважных моряков, этих ученых, так хорошо понимавших природу!