Лососи, бобры, каланы - Кусто Жак-Ив (книги онлайн TXT) 📗
Звезда калифорнии
Монтерей, Калифорния. Лицом к Тихому океану, двое ныряльщиков „Калипсо“ поднимают над волнами калана…
Я уже рассказал о „чудесном“ возвращении калифорнийского калана (которого считали исчезнувшим в начале нашего века) в 1937 году и о том, как с тех пор он несколько расширил район своего местообитания.
Но я также подчеркивал, что, несмотря на арсенал законов, охраняющих его, он все еще далек от безопасности. Человеческая цивилизация проникла в самые тайные его убежища. Она только лишь временно остановилась в нескольких километрах от побережья, которое и само уже далеко не такое безлюдное.
После Алеутских островов, единственной целью пребывания на которых был калан, — я захотел направиться в теплую Калифорнию. Эта золотая земля, этот край чудес, эта страна, которой грезили наши предки (и о которой мы и сами все еще мечтаем), сохранила ли она одну из самых прекрасных живых драгоценностей?
Прежде чем попытаться ответить на этот вопрос, хотелось бы внести небольшое научное уточнение.
Существует единственный вид каланов, по-латыни Enhydra lutris. Но можно назвать, следуя мнению некоторых зоологов, три различных подвида этого животного: в Азии — Enhydra lutris gracilis, на Аляске и Алеутских островах — Enhydra lutris lutris, наконец на западном побережье Соединенных Штатов Америки (в наши дни — только в Калифорнии) — Enhydra lutris nereis. Границы между ареалами подвидов lutris и nereis когда-то проводили у Грей Харбор, в американском штате Вашингтон, хотя разделение на подвиды и спорно.
Есть в этом смысл или нет, я убежден, что южная популяция каланов, когда-то процветавшая, сохранилась.
„Оршилла“
Монтерей — это оживленный порт, основное его достояние — рыбная ловля, но сейчас в нем все больше и больше туристов, как это и должно быть сегодня. Барки выгружают здесь свою кладь, которую цепь грузовиков в свою очередь сгружает на заводах, изготовляющих консервы. По всему заливу, воды которого изрядно загрязнены, куда ни глянь мельтешат прогулочные пароходики вперемешку с рыболовными судами.
И рядом с этим центром человеческой активности существуют каланы! Всего в кабельтове от всей этой суеты, от этого враждебного им мира — они живут! Любопытство побуждает их время от времени подплывать к городскому причалу…
Организатором экспедиции „Калифорнийский калан“ был Филипп Кусто.
«Я долго мечтал об этом и долго к этому готовился, — рассказывает он. — Что эти грациозные и умные звери еще мало изучены, да в придачу ко всему еще живут в двух шагах от такого мощного индустриального и технологического центра — вот что будоражило мое любопытство. Мне всегда казалось, что каланы оказывают нам честь, перенося наше присутствие, и что, с нашей стороны, мы должны были бы все привести в порядок, чтобы обеспечить им нормальное существование. Однако со всех сторон я слышал только лишь сигналы тревоги, истории о браконьерстве, россказни о всевозможных злодеяниях, творимых ловцами морского уха, да байки настырных туристов, проникших в заросли келпа к каланам.
Поэтому, отправляясь к каланам, я должен был хотя бы сам иметь чистое сердце».
На время экспедиции Филипп нанял легкое судно, названное „Оршилла“, с которого на зодиаке легко будет навещать каланов.
Колония, которую мы выбрали для изучения, расположена на широте морской станции Гопкинса, принадлежащей Станфордскому университету.
К нам примкнули, на время наших исследований, два лучших специалиста по морским млекопитающим: д-р Джеймс А. Маттисон и д-р Джудсон Е. Вандевер (James A. Mattison, Judson Е. Vandever).
Их помощь была и ценной, и приятной. Филипп рассказывает о первых попытках соблазнить тех, кого мы считаем настоящими звездами Калифорнии:
«Каланы, долгое время преследуемые двуногими и двурукими врагами с ружьем, стали очень нелюдимыми, так как они все еще являются мишенями для вооруженных глупцов. Но чувствуется, что осторожность и боязливость не свойственны им от природы — что эти качества скорее призваны уравновесить их более чем великое природное любопытство.
Вместе с Жаком Делькутером мы думали, что достаточно просто протянуть к ним руку с угощением — и они наши, как это, так славно, получилось в Арктике. Но нет, здесь каланы испытывают еще меньше желания оказывать доверие человеку, чем на берегах Аляски и Алеутских островов.
Печально говорить об этом, но первые представители вида, которых мы увидели в сером свете зари, уже были заняты приведением своего меха в порядок: загрязнение опустошает эти берега. Грязь и мазут прилипают к меху животных и нарушают их термическую защиту. Гораздо больше, чем в северной части Тихого океана, необходим здесь бесконечный уход за ним.
Каланы, выбитые человеком из колеи, становятся беспокойными, ощущая его запах, нервничают, нюхают воздух и без конца снуют тудасюда, и даже награждают друг друга укусами.
Мы ныряем в воду, чтобы принести им крабов и моллюсков морское ухо, которых они обожают. На Аляске, если проследить в хронологическом порядке, они принимали от нас пищу сначала под водой, потом на поверхности моря, а затем и на суще. Здесь об этом не может быть и речи — каланы ни под каким предлогом не выбираются на берег. Примут ли они от нас угощение хотя бы под водой?
Раз, другой, третий Делькутер протягивает им под водой, а затем бросает под нос то, что они особенно любят (я знаю это точно) — особенно большое морское ухо; отодрать такого моллюска от скалы нелегко, надо сбивать раковину камнем.
Неудача. Еще и еще раз неудача. Каланы бегут от нас, их грациозные и подвижные силуэты скользят среди пластин водорослей, колеблемых волной. Человек, по их мнению, неужели он все же окончательный негодяй?»
Диагноз профессора Вандевера
К тому времени, когда я присоединяюсь к его группе, Филиппа охватывает полная растерянность; он склонен сомневаться во всем, что никак не свойственно его темпераменту. Я тоже почти ничего не знаю о калифорнийском калане. У меня есть только опыт общения с каланами Великого Севера.
И вот при входе в порт Монтерей меня представляют профессору Джудсону Е. Вандеверу — его все уже называют запросто Джуд. Мы все входим на борт „Оршиллы“, чтобы добраться до полей келпа вблизи станции Гопкинса.
— Во сколько голов оцениваете вы местное стадо каланов? — спрашиваю я нашего специалиста, как только нас представили друг другу. — В сорок шесть, — отвечает он без колебания. — Вы их хорошо пересчитали?
— Прекрасно. — По моему мнению, — с улыбкой добавляет Филипп, — он их пересчитывает по крайней мере дважды в день. Джуд (чтобы объясниться): «Просто поддерживать поголовье каждой колонии вначале и заботиться об их демографическом возрастании затем было для нас очень затруднительно. Спасение калифорнийских каланов, удавшееся однажды, было для нас близко к чуду. Мы уверены в том, что дважды такого не случится. И либо мы должны сохранить и умножить стадо, которое осталось, либо вид окончательно исчезнет с этих берегов. Если популяции (по какой-либо причине) опять сократятся до уровня 1914 года, они уже никогда не возродятся. Сейчас каланы обрели нового страшного врага, абсолютно неведомого их предкам, имя ему — загрязнение.
