Собрание сочинений в 12 т. Т. 9 - Верн Жюль Габриэль (книги регистрация онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗
- Подлец! - крикнул Анри д’Альбаре.
Молодая девушка еще теснее прижалась к нему.
Неужели она окажется во власти пирата?
- Взять ее! - приказал Сакратиф.
- И по шлюпкам! - добавил Скопело. - Самое время!
Два пирата схватили Хаджину и потащили ее к наружному трапу.
- А теперь, - воскликнул Сакратиф, - пусть на «Сифанте» погибнут все, все…
- Да!… Все… и твоя мать вместе с другими!
Это была старуха пленница, только что появившаяся на палубе, на сей раз с открытым лицом.
- Моя мать!… На этом корабле! - воскликнул Сакратиф.
- Твоя мать, Старкос! - ответила Андроника. - И погибну я от твоей руки!
- Увести ее!… Увести ее!… - заревел Сакратиф.
Несколько его сообщников поспешили к Андронике.
Но в эту минуту палубу заполнили уцелевшие матросы и пассажиры «Сифанты». Им удалось выломать крышки люков трюма, где они были заперты, и прорваться на бак.
- Ко мне!… Ко мне! - закричал Сакратиф.
Пираты, еще находившиеся на палубе вместе со
Скопело, пытались пробиться к нему на помощь. Моряки, вооруженные топорами и кинжалами, истребили их до последнего.
Сакратиф понял, что ему ее спастись. Но по крайней мере всем, кого он ненавидел, предстояло погибнуть вместе с ним!
- Взлетай же на воздух, проклятый корвет! - воскликнул он. - Взлетай скорей!
- Взлететь на воздух!… Нашей «Сифанте»!… Никогда!
Это крикнул Ксарис, который появился, держа в руках зажженный фитиль, выдернутый им из бочки в пороховом погребе. Затем, подскочив к Сакратифу, он уложил его ударом топора.
Андроника испустила отчаянный вопль. Последние искры материнского чувства, еще теплившиеся в ее сердце, несмотря на все преступления сына, вспыхнули в ней. Ей не хотелось верить в реальность удара, только что поразившего Сакратифа…
На глазах у всех она приблизилась к телу Николая Старкоса, опустилась на колени, словно для того, чтобы перед вечной разлукой даровать ему материнское прощение… Потом она тоже упала.
Анри д’Альбаре бросился к ней…
- Мертва! - воскликнул он. - Да простит бог сыну из милосердия к матери!
Тем временем нескольким пиратам, находившимся в шлюпках, удалось добраться до одного из бригов. Известие о смерти Сакратифа тотчас же разнеслось по флотилии.
Нужно было отомстить за него, и пиратские корабли вновь открыли огонь по «Сифанте».
Но на сей раз это было бесполезно. Анри д’Альбаре вновь вступил в командование корветом. Все, кто остался в живых - около сотни матросов, - бросились к пушкам и палубным каронадам, успешно отвечавшим на залпы корсаров.
Вскоре один из бригов - тот самый, на котором Сакратиф поднял свой черный флаг, - получил пробоину на уровне ватерлинии и пошел ко дну под ужасные проклятья находившихся на нем пиратов.
- Смелее, друзья, смелее! - кричал Анри д’Альбаре. - Спасем нашу «Сифанту»!
Битва возобновилась, но уже не было неукротимого Сакратифа, способного увлечь за собой пиратов, и они не отважились на новый абордаж.
Вскоре от всей флотилии осталось пять кораблей. Пушки «Сифанты» могли потопить их, стреляя на некотором расстоянии. Поэтому, воспользовавшись достаточно сильным ветром, корсары обратились в бегство.
- Да здравствует Греция! - воскликнул Анри д’Альбаре, когда флаг «Сифанты» был поднят на верхушке грот-мачты.
- Да здравствует Франция! - ответил весь экипаж, соединяя названия двух стран, столь тесно связанных в годы войны за независимость Эллады.
Было пять часов вечера. Несмотря на усталость, ни один человек не хотел отдыхать до тех пор, пока корвет не будет приведен в мореходное состояние. Подняли запасные паруса, поставили подкрепления к мачтам, установили временную мачту, вместо бизань-мачты завели новые фалы и обтянули ванты, исправили руль, и в тот же вечер «Сифанта» вновь пустилась в плавание, взяв курс на северо-запад.
Тело Андроники Старкос, покоившееся на корме, охранялось с почетом, достойным ее высокого патриотизма. Анри д’Альбаре хотел предать земле останки этой доблестной женщины на ее родине.
Что касается трупа Старкоса, то с ядром на ногах он исчез в водах того самого Архипелага, которому пират Сакратиф причинил столько зла своими бессчетными преступлениями!
Сутки спустя, 7 сентября, около шести часов вечера, «Сифанта» подошла к острову Эгине и бросила якорь в его гавани, завершив кампанию, длившуюся целый год и вернувшую спокойствие морям Греции.
Здесь пассажиры «Сифанты» огласили воздух многократным «ура». Затем Анри д’Альбаре простился с офицерами и матросами своего корабля и передал капитану Тодросу командование корветом, который Хаджина Элизундо принесла в дар новому правительству.
Через несколько дней, при большом стечении народа, в присутствии офицеров, матросов и недавних невольников, доставленных «Сифантой» на родину, была отпразднована свадьба Хаджины Элизундо и Анри д’Альбаре. Наутро новобрачные уехали во Францию в сопровождении Ксариса, который с ними не расставался; но они рассчитывали возвратиться в Грецию, как только позволят обстоятельства.
Между тем в морях Архипелага мало-помалу восстанавливалось долгожданное спокойствие. Последние пираты исчезли, и «Сифанта», плававшая теперь под началом капитана Тодроса, уже нигде не встречала черного флага, словно сгинувшего вместе с Сакратифом. Архипелаг в огне уступил отныне место Архипелагу, где погасли последние вспышки пламени, Архипелагу, вновь открытому для торговли с Востоком.
Греческое королевство, обязанное своим возникновением героизму сынов своих, вскоре заняло достойное место среди независимых государств Европы. 22 марта 1829 года султан подписал соглашение с союзными державами. 22 сентября битва при Петре закрепила победу греков. В 1832 году Лондонский договор предоставил греческую корону принцу Оттону Баварскому. Греческое королевство было окончательно создано.
К этому времени в Грецию возвратились Анри и Хаджина д’Альбаре, чтобы навсегда обосноваться в этой стране. Правда, они располагали теперь весьма скромными средствами; но что еще требовалось им для счастья, если оно было в них самих!
1884 г.
Робур-завоеватель
ГЛАВА ПЕРВАЯ,
в которой мир ученых и мир невежд в равной мере приведены в замешательство
- Паф!… Паф!…
Два пистолетных выстрела прозвучали почти одновременно. Одна из пуль угодила в спину коровы, которая паслась шагах в пятидесяти от места дуэли. А ведь она не имела никакого отношения к ссоре.
Ни один из противников не пострадал.
Но кто же были эти два джентльмена? Никто не знает. А между тем именно здесь, казалось бы, весьма уместно сообщить их имена потомству. Можно с достоверностью утверждать лишь одно: старший из них был англичанин, младший - американец. Что касается места, где бессловесной твари довелось в последний раз отведать травы, то указать его ничего не стоит. Случилось это на правом берегу Ниагары, по соседству с висячим мостом, который соединяет американский берег реки с канадским, в трех милях ниже водопадов.
Англичанин приблизился к американцу.
- Я попрежнему утверждаю, что то был гимн «Рул Британия»! - заявил он.
- Нет! «Янки Дудл»! - возразил его противник.
Ссора грозила вспыхнуть с новой силой, но тут - несомненно в интересах охраны скота - вмешался один из секундантов.
- Помиримся на том, что мы слышали «Рул Дудл» и «Янки Британия», - воскликнул он, - и пойдем завтракать!
Ко всеобщему удовлетворению, компромисс между национальными гимнами Соединенных Штатов Америки и Великобритании был достигнут. Американцы и англичане перешли на левый берег Ниагары и направились завтракать в гостиницу Гоат-Айленд, расположенную на холме между двумя водопадами. Не станем мешать им наслаждаться традиционными блюдами - вареными яйцами, ветчиной и холодным ростбифом, приправленным острыми пикулями, которые они запивали потоками чая, способными соперничать даже с прославленными водопадами. Впрочем, мало вероятно, чтобы в нашем повествовании еще раз зашла речь об этих людях.
