Золотая корифена - Иванов Юрий Николаевич (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Как твое имя? — спросил я. — Джейн…
— Джен?
— Ноу, мистер… Джейн… — ответила девочка и обнажила в улыбке белые зубы. Немного кокетливым, мягким движением рук она поправила тугие завитульки на своих висках и пододвинулась ближе.
— А вы кто?
— Русские…
— Рашен?
— Иес… рыбаки мы, гм… — я не помнил, как по-английски будет «кораблекрушение», и коряво пояснил: — Мы вышли из воды…
Брови Джейн удивленно поднялись вверх и несколько мгновений изображали собой две крутых дуги. Потом опустились, и девочка кивнула головой. Может быть, она догадалась, что с нами произошло, может, просто из вежливости сделала вид, что все поняла.
— А ты кто? — спросил я, растирая ладонями лицо.
— У меня отец рыбак. Он здесь, в деревне. А я учусь в Аккре.
— Это далеко? До Аккры?
— Сначала по дороге через джунгли. До шоссе, А потом надо ехать на автобусе. К вечеру будет Аккра. У нас каникулы, и я приехала к отцу.
— Ты проведешь нас в деревню?
— Иес…
Я встал, потянулся. Все мышцы болели. На ногах царапины. На груди тоже. Ребята еще спали. Вид их был ужасен. Перепачканные илом, исцарапанные, заросшие щетиной, с распухшими, в красноватых волдырях лицами, нечесаными волосами. М-да… потерпевшие кораблекрушение.
Валентин и Петр, крайне изумленные появлением девочки, сразу вскочили на ноги, а Корина было не добудиться. Он отмахивался своими кулачищами и прятал лицо под разодранную, пахнущую тиной рубашку. Потом встал и, вскрикнув, упал на песок: левая пятка распухла упругой подушкой.
— Ночью на что-то наступил. Остро так кольнуло, а сейчас… ой, черт… да не мни ты пятку! Петька, Тресну…
— Ее размассировать надо, — советовал Петр, рассматривая ногу Корина, — размассировать, и все пройдет.
— Ну-ка. — Я сел на корточки, осмотрел ногу: в центре пятки под кожей чернело. — На ежа, наверно, наступил, Стась… вырезать бы…
— Пошли вы все… «вырезать», «размассировать». Доскачу потихоньку до деревни… Петя, дай вон ту палку…
Чуть ступая на пальцы, он неуверенно встал и, морщась от боли, побрел за нами по песку. Девочка сначала семенила впереди нас, а потом что-то крикнула и побежала. Вскоре се юбка мелькнула в последний раз, и девочка скрылась за небольшим мысиком. Я подставил Корину плечо, и он, опираясь на свой костыль, запрыгал, прикусывая от боли губу… Вот и мысик, сейчас мы завернем за него и увидим деревню. Сейчас… еще десяток шагов, еще немного… терпи, Стась, терпи. Послышался шум, голоса… Из-за мыса выскочила толпа — человек десять мужчин и женщин. Среди них ярко сверкала красная юбка. Смуглые высокие парни в белых холщовых штанах и девушки в одних юбках подскочили к Корину, схватили его, подняли на руки и побежали. Несколько мгновений мы, онемев от изумления, смотрели вслед бегущей толпе, потом бросились за ними. Вот и мыс. Глазам нашим открылся пологий песчаный берег, вогнутой дугой вдающийся в сушу, ряды кокосовых пальм, несколько лодок и хижины с остроконечными крышами.
От толпы, несущей Корина, отделилась девочка в красной юбке.
— Деревня! — крикнула она и побежала рядом.
Нет, мы не могли так бежать, как бежала толпа. Задыхаясь, замедлили бег, потом пошли шагом. Девочка шла рядом. Она участливо глядела в наши побледневшие лица, отобрала у меня флягу.
Потом мы услышали отчаянный вопль, явно принадлежащий могучим легким Корина, и вновь рванулись по взрытому десятком пар ног песку.
— Эй, на помощь! — взвивался к голубому небу голос Корина, — На помощь!
На сердце у нас стало тревожно: что они там с ним делают?
Когда мы подошли, толпа расступилась, и мы увидели странную картину: вспотевшие от напряжения смуглые мужчины держали рвущегося из рук Корина, а совершенно высохший от старости седой старик что-то делал с его пяткой, прижавшись к ней ртом. Увидев нас, Стась немного успокоился и, как бы извиняясь, сказал:
— Боль адская, словно штопор в пятку ввинтили…
Старик оторвался от ноги и сплюнул в песок розовую жидкость. Я наклонился: ранка была рассосана, и в самом центре торчал черный кончик. Ну точно, иглы морского ежа. Слизь, которой они покрыты, очень опасна для человеческой крови, и поэтому пятку так разнесло. Кивнув мне головой, старик длинными коричневыми ногтями ухватился за кончик иглы и дернул. Стась еще раз вскрикнул и замолк. Операция окончилась.
Через полчаса, умывшись холодной пресной водой из ручья, сбегающего в океан невдалеке от деревни, мы сидели на низеньких скамеечках около жилища старосты, того самого седого, высушенного годами и солнцем старика, и за обе щеки уплетали из эмалированных мисок густую, наваристую уху. Потом нас кормили жаренными в масле бананами. Подавала нам еду девочка в красной юбке, внучка старосты. А жители деревни, их было совсем немного — человек сорок, сидели на земле полукругом и внимательно смотрели, как мы поглощаем пищу. Вскоре все выяснилось: да, мы в Гане. До Аккры километров сто двадцать, а до порта Тема — девяносто. Здесь, в деревушке, живут рыбаки. Большинство мужчин и женщин сейчас а Теме, На заработках. Там идет большая стройка. А с рыбной ловлей плохо: не сезон. Ловят мелкую рыбешку лишь сетками «накидками». Когда же рыба «пойдет», то мужчины вернутся из Темы и вся деревня будет ловить рыбу большими морскими неводами. Добываемую здесь маленькую плоскую рыбку солят и вялят. Раз в неделю за рыбой приезжает мистер Кран. Он покупает вяленую рыбу, а потом перепродает ее в Аккре. Когда он будет? Завтра. Вот с ним и можно уехать в Аккру. Или Тему.
В деревушке много свободных хижин, и нас ведут в одну из них. Хижина, искусно сплетенная из пальмовых листьев и накрытая конической, тоже из сухих пальмовых листьев крышей, просторна и чиста. Пол поднят над песком и сплетен из упруго пружинящих сучьев. Покрыт он мягкими душистыми циновками, сооруженными опять-таки из тех же пальмовых листьев.
— Вот и конец путешествию, — говорит Корин. После операции он повеселел. Боль в пятке успокоилась, утихла,
— Завтра доберемся до Темы, капитан порта свяжется с судном.
— А зачем нам капитан порта? Там «Полесск» стоит.
Точно. Там стоит теплоход-рефрижератор из нашего порта «Полесск». В Гане не хватает холодильников, и на «Полесске» морозят рыбу, которую наши рыбаки добывают для очень нуждающейся в продуктах республики. Конечно же, сразу на «Полесск». Радист отстукает ключом позывные «Марлина» и включит радиотелефон.
— Кто как, а я спать.
Стась вытягивается на циновке, рядом пристраивается Валентин, Петр. А я выхожу из жилища. Мне хочется посмотреть, чем здесь занимаются люди. Выспаться я успею на судне. Потом. Ведь я в Африке, в деревушке рыбаков. Такое случается не часто, и не следует сокращать необыкновенные часы, минуты сном.
Деревушка опустела. Только около хижины напротив нашей толчет деревянной ступой в большой деревянной бадье кукурузу молодая женщина в короткой синей юбке. Одна рука ее уперлась в крутое бедро, другая мерно и методично поднимает и опускает ступу. Открытая ее грудь упруго вздрагивает. Здесь, в ганских деревушках, не принято прикрывать грудь. Это в городе — в Аккре, Теме, Такоради, — там местные власти требуют, чтобы женщины и девушки одевали платья. Там даже штрафуют… Заметив мой взгляд, женщина улыбается и еще круче изгибает свой стан.
Я сбегаю с крутого берега из-под пальм на пляж. Здесь, на берегу, вероятно, собралась вся деревушка: ребятишки плещутся в воде, ползают на животах по песку, строят что-то из песка и ракушек. Женщины развешивают на веревках, натянутых между деревянными стойками, мелких плоских рыбок. Я подхожу ближе, рассматриваю: рыба, а, да это же рыба вомер! Она очень плоская, просто диву даешься: а где же у нее помещаются внутренности? Рыба имеет чуть заметный голубоватый отлив, она блестит, словно серебряная монета. Вот почему многие рыбаки называют рыбок «долларами». Казалось, будто однодолларовые монеты подвешены к веревкам над горячим песком. Перед тем как повесить рыбу сушить, женщины окунают ее в раствор, насыщенный солью, и затем ловко подцепляют на деревянные крючочки.
