Капитан Сорви-голова - Буссенар Луи Анри (е книги txt) 📗

Но, какова бы ни была причина, бюргеры плохо охраняли свои позиции на Спионскопе. Настолько плохо, что однажды ночью англичанам удалось выбить оттуда весь бурский гарнизон, состоявший из ста пятидесяти человек. А заняв холм, они затрубили победу. Они были искренне убеждены, что овладели ключом от Ледисмита.

Телеграф немедленно разнес эту весть по всей Европе, а падкая до сенсаций английская печать преувеличила и раздула ее до размеров события огромной важности. Словом, известие о взятии бурских позиций на Спионскоие вызвало в Англии один из тех взрывов энтузиазма, которые превращают великую нацию в посмешище всего мира.

По существу, то была простая военная операция, стычка на аванпостах, в результате которой, как это часто бывает на войне, вскоре завязалось действительно большое сражение.

На другой же день англичанам пришлось запеть совсем иную песню.

Жубер понял, какой стратегический и моральный ущерб нанесла бурам эта потеря, и приказал генералу Луи Бота во что бы то ни стало отобрать у англичан позиции на Спионскопе.

Бота, молодой, тридцатипятилетний генерал, уже четыре дня успешно бился под Колензо.

Это был энергичный человек, прекрасный знаток маневренной войны, умевший быстро вынашивать свой замысел и хорошо выполнять его. Короче говоря, генерал Бота был выдающимся полководцем.

Противником его был генерал Уоррен, командовавший английскими войсками.

Еще накануне Сорви-голова вошел в состав отряда генерала Бота. В виде единственной награды за свой подвиг он выпросил у генерала Жубера позволение идти в бой в первых рядах.

Старый генерал горячо рекомендовал нашего героя генералу Бота. Вспомнив о происхождении Жана Грандье, Жубер пожал ему руку и произнес:

– Я тем более горжусь таким храбрым и преданным нашему делу солдатом, как вы, что и в моих жилах течет французская кровь.

Бота тепло встретил отважного посланца Кронье и доверил ему командование небольшим отрядом авангарда, которому предстояло действовать в ближайшую же ночь.

Авангард состоял из трехсот пятидесяти буров, набранных во всех частях из числа самых выносливых и ловких бойцов. Молокососы, рассеянные теперь по всем фронтам, были представлены в нем Жаном Грандье и Фанфаном Это была отборная часть, опираясь на которую Бота впервые в военной практике буров решился на обходное движение.

Речь шла ни больше ни меньше как о том, чтобы взобраться ночью на один из трех валов Спионскопа и на рассвете ударить по первой английской траншее.

Дерзкий замысел, который именно благодаря своей смелости должен был увенчаться успехом, но какою ценой!

Никто из людей не сомневался, что все они обречены, но с тем большим мужеством шли они на приступ.

Тяжелое задание.

Молокососы выступили со своим отрядом в полночь. Оставив лошадей у подножия первого вала, они стали карабкаться вверх.

Положение буров было ужасно. Под ногами пропасть, наверху, над головами, траншеи англичан с их шкваль-ным огнем, а еще повыше, слева от траншей, английская артиллерия.

Люди взбирались медленно. Затаив дыхание, избегая малейшего шороха, они с ловкостью кошек цеплялись за каждый выступ.

Авангард поддерживали пятьсот человек, сосредоточенных у подножия второго вала, и столько же – у третьего.

Сорви-голова и Фанфан возглавляли передовой отряд, Они отлично были знакомы с местностью, которую успели изучить, когда эскадрон Молокососов действовал тут в качестве разведчиков.

Это опасное и утомительное восхождение длилось три с половиной часа.

На рассвете передовые английские караулы подняли тревогу.

Измученные и задыхающиеся от усталости буры сгрудились за выступом земли, чтобы передохнуть, прежде чем ринуться на штурм английской траншеи.

Отличительная черта этой операции – наступление, и притом один из труднейших его видов – ночная атака. Ни возгласов команды, ни криков «ура», ни театральных эффектов. Примкнутые штыки, маузеры с полными магазинами да пронзительный свисток, означающий: «Вперед!»

О, какие же они храбрецы! Какой стремительный порыв! И откуда взялась такая горячность у этих бесспорно отважных, но обычно спокойных буров, характеру которых противно всякое бравирование опасностью?

Между бурами и первой английской траншеей, до отказа набитой солдатами, простиралась открытая местность Бойцы генерала Бита бесстрашно устремились вперед, хотя бурская военная школа и не учила их наступательному бою.

– Да здравствует свобода!

Эти магические слова рвались у них прямо из сердца, переполненного горячим патриотизмом, и часто переходили в предсмертный хрип.

Буров встретил убийственный залп ли-метфордов Пушки грохотали без перерыва, поливая их шрапнелью и лиддитовыми снарядами. Скошена была уже половина отряда. Но и тяжело раненные буры собирали последние силы для ответного огня. Даже те, кому уже не суждено было вырваться из объятий смерти, судорожно хватали ружья и, спустив курок, тут же умирали с возгласом: «Да здравствует свобода!»

К ним можно было отнести слова, сказанные о русских одним из наших знаменитых генералов:

«Для того чтобы вывести из строя русского солдата, нужны две пули: одна – чтобы повалить его, другая – чтобы его убить" * Наступил все же момент, когда буры дрогнули. Сорви-голова и Фанфан находились в первых рядах, но ни один из них не получил еще ни единой царапины.

Война всегда чревата неожиданностями.

– Вперед! Вперед! От этих пуль не умирают!.. – крикнул Сорви-голова, первым бросаясь на неприятеля.

– Вперед! – вторил парижский Гаврош, ни на шаг не отстававший от своего друга.

Как раз в эту минуту вступили в действие резервные отряды буров. Они только что вскарабкались на другие валы и с ходу пошли на штурм английских позиций. Загремела артиллерия генерала Бота. Пушки Круппа, «Максимы» и орудия Крезо извергали на английские траншеи убийственный град стальных снарядов Теперь дублинские стрелки, которые защищали английские передовые укрепления, в свою очередь стали нести тяжелые потери. Их ряды буквально таяли. Скоро положение дублинцев стало безнадежным. Из пятисот защитников триста уже выбыли из строя. К тому же они попали в окружение. Ничего не поделаешь – приходилось сдаваться!

Английский капитан с раздробленным левым плечом размахивал белым платком, нацепленным на кончик сабли.

– Hands up! – крикнули Сорви-голова, Фанфан и несколько буров, первыми спрыгнувшие в траншею.

Англичане побросали оружие, подняли руки и сдались на милость победителя. Их немедленно отправили вниз, в бурский лагерь.

Трудно переоценить значение этого первого успеха, купленного столь дорогою ценой. Но то было лишь на-чало. Надо еще отвоевать остальные позиции.

На помощь англичанам подошел генерал Вуд с двумя пехотными полками. То были отборные английские войска. Они храбро ринулись в штыки под водительством своего отважного начальника.

Сорви-голова навел на генерала ружье. Сейчас он выстрелит и убьет его…

Внезапно он вздрогнул и отвел свой маузер. Жан узнал того самого генерала, который некогда спас его от злей-щей и оскорбительной пытки «pigsticking».

Разумеется, это враг. Но враг честный и благородный!

В душе юного француза никогда не умирало чувство благодарности к своему спасителю.

Жану Грандье хотелось как-нибудь спасти его, укрыть от пуль. Он отлично понимал, что Вуда сейчас убьют, тем не менее он думал о том, как было бы хорошо взять его в плен, избавить от всех опасностей войны, окружить заслуженным вниманием.

Убийственный огонь буров остановил контратаку англичан. Бюргеры стреляли, пользуясь малейшим прикрытием, причем каждый из них целился в заранее намеченную жертву. Их огонь косил ряды англичан. Протяжный и тоскливый стон на несколько мгновений заглушил пальбу.

Английские солдаты отступали, невзирая на просьбы, угрозы и даже удары своих офицеров. Генерал Вуд пал одним из первых. Сорви-голова бросился к тому месту, где он свалился, и отыскал его среди мертвых и раненых. Высвободив из-под трупов и увидев его, бледного, окровавленного и еле дышавшего, Жан воскликнул: