Жангада - Верн Жюль Габриэль (бесплатные книги онлайн без регистрации txt) 📗
Все вернулись домой. Но в эту долгую ночь никто не сомкнул глаз, и честная семья ни на час не могла забыть выпавшего ей тяжкого испытания.
3. Взгляд в прошлое
Смерть судьи Рибейро, в чьей поддержке Жоам Дакоста был совершенно уверен, была для него роковым ударом.
Рибейро знал Жоама Дакосту еще в ту пору, когда молодого служащего алмазных копей судили за похищение алмазов, а сам Рибейро еще не стал главным судьей в Манаусе, то есть высшим должностным лицом провинции, а был лишь адвокатом в Вилла-Рике. Это он взял на себя защиту обвиняемого перед судом присяжных. Расследовав дело, он принял его близко к сердцу. Подробно изучив все протоколы и свидетельские показания, он пришел к глубокому убеждению, что его подзащитный обвинен несправедливо, что он не принимал никакого участия ни в убийстве конвойных, ни в краже алмазов, что следствие шло по неверному пути, — словом, что Жоам Дакоста невиновен.
И все же, несмотря на его способности и старание, адвокату Рибейро не удалось убедить присяжных. На кого мог он направить их подозрения? Если Жоам Дакоста, по своему служебному положению имевший возможность известить грабителей о тайном отъезде конвоя, не сделал этого, тогда кто же их сообщник? Служащий, сопровождавший конвой, погиб вместе с солдатами и потому был вне подозрений. Все обстоятельства указывали на то, что Жоам Дакоста был единственным и несомненным вдохновителем преступления.
Рибейро защищал его с чрезвычайной горячностью. Он говорил на суде от всего сердца. Но не мог его спасти. Присяжные заседатели поддержали все пункты обвинительного заключения. Жоам Дакоста был осужден за преднамеренное убийство, без всяких смягчающих вину обстоятельств, и приговорен к смерти.
Осужденному не оставалось никакой надежды. Смягчить наказание было невозможно, так как преступление произошло в Алмазном округе. Приговоренный должен был погибнуть. Но в ночь перед казнью, когда виселица уже стояла на площади, Жоаму Дакоста удалось бежать из тюрьмы… Остальное известно.
Двадцать лет спустя адвокат Рибейро был назначен главным судьей в Манаусе. Скрывавшийся в Икитосе беглец, узнав об этом назначении, решил, что это благоприятное обстоятельство может помочь пересмотру его дела и есть даже шансы на успех. Жоам был уверен, что прежняя точка зрения адвоката не изменилась после того, как он стал судьей. И решил приложить все силы, чтобы добиться оправдания. Не будь Рибейро назначен главным судьей провинции, возможно, Жоам еще колебался бы, ведь он не мог представить никаких вещественных доказательств своей невиновности. Хотя этому честному человеку было очень тяжело, что он вынужден скрываться в Икитосе, быть может, он еще подождал бы, пока время не изгладит воспоминания об этом ужасном деле, но одно обстоятельство побуждало его действовать не откладывая.
Еще задолго до того, как об этом заговорила Якита, он заметил, что Маноэль любит его дочь. Брак Миньи с молодым военным врачом казался ему желательным во всех отношениях. Он не сомневался, что не сегодня-завтра Маноэль сделает предложение, и не хотел быть застигнутым врасплох.
Но мысль о том, что дочь его выйдет замуж под вымышленным именем, что Маноэль Вальдес, думая породниться с семьей Гарралей, породнится с семьей Дакосты, осужденного на смерть беглеца, — эта мысль была для него нестерпима. Нет! Этот брак не должен совершиться в тех же условиях, что и его собственный! Нет! Ни за что!
Мы не забыли событий того далекого времени. Через четыре года после того, как молодой человек пришел на фазенду в Икитос и стал помощником Магальянса, старого португальца принесли домой смертельно раненного. Ему оставалось жить всего несколько дней. Он испугался, что его дочь останется одна, без всякой опоры; к тому же он знал, что Жоам и Якита любят друг друга, и хотел, чтобы этот брак совершился немедленно.
Сначала Жоам отказывался. Он предлагал остаться покровителем, слугой Якиты, не становясь ее мужем… Но умирающий Магальянс был так настойчив, что Жоам Гарраль не мог ему противиться. Якита дала руку Жоаму, и он удержал ее в своей руке.
Да, это было ошибкой. Да, Жоам Дакоста должен был либо признаться во всем, либо навсегда бежать из дома, где его так сердечно приняли, с этой фермы, которая теперь благодаря ему процветала. Лучше уж было сказать всю правду, чем дать дочери своего благодетеля фальшивое имя, скрыв подлинное имя ее будущего мужа; даже если он был осужден на смерть за убийство, ведь он неповинен перед богом!
Но обстоятельства не позволяли ждать, старый фермер умирал, он протягивал руки к нему и к дочери… Жоам Дакоста промолчал, брак совершился, и молодой муж посвятил всю свою жизнь счастью той, которая стала ему женой.
«В тот день, когда я сознаюсь Яките во всем, она простит меня! — твердил себе Жоам. — Она ни на минуту не усомнится во мне. Но если я был вынужден обмануть ее, я не обману честного человека, который хочет войти в нашу семью, женившись на моей дочери. Нет! Уж лучше я выдам себя и покончу с такой жизнью!»
Раз сто, если не больше, собирался Жоам Дакоста рассказать жене свое прошлое. Признание готово было сорваться с его губ, особенно когда она просила показать ей Бразилию, спуститься с ней и с дочерью по течению прекрасной Амазонки. Ведь он хорошо знал Якиту, он не сомневался, что любовь ее к нему не ослабеет… Но у него не хватило мужества!
Разве трудно его понять? Он жил окруженный счастливой семьей, и это счастье, которое он создал своими руками, теперь он, быть может, погубит безвозвратно.
Долгие годы тянулась такая жизнь, таков был постоянный источник его неиссякаемых и тайных страданий, так существовал этот человек, который не пытался скрывать ни одного поступка, но сам из-за свершенной над ним великой несправедливости был вынужден скрываться.
Однако в тот день, когда он уже не мог сомневаться в любви Маноэля и Миньи, когда он понял, что не пройдет и года, как ему придется дать согласие на этот брак, он перестал колебаться и начал действовать не откладывая.
Он написал письмо судье Рибейро, в котором открыл ему тайну Жоама Дакосты, имя, под которым он скрывается, место, где он живет с семьей, а также его твердое намерение отдать себя в руки правосудия своей страны и добиться пересмотра дела: пусть его либо оправдают, либо приведут в исполнение несправедливый приговор суда в Вилла-Рике.
Какие чувства заговорили в сердце честного судьи? Догадаться не трудно. Осужденный обращался теперь не к адвокату, а к главному судье провинции. Жоам Дакоста вверял ему свою судьбу и даже не просил о сохранении тайны.
Судья Рибейро, сначала взволнованный этим неожиданным открытием, быстро овладел собой и тщательно продумал, в чем состоит его долг. Ведь на него возложили обязанность наказывать преступников, и вот преступник сам отдается ему в руки. Но этого преступника он когда-то защищал; он не сомневался, что его осудили несправедливо, и был глубоко обрадован, узнав, что осужденный бежал накануне казни. Если бы в ту пору была возможность, он бы и сам посоветовал и даже помог ему бежать!.. Но то, что сделал бы тогда адвокат, вправе ли сделать теперь судья?
«Бесспорно, да! — сказал себе судья. — Совесть велит мне не покидать этого честного человека. Теперешний поступок Дакосты — еще одно доказательство его невиновности, доказательство моральное, ибо он не может представить иных, но, быть может, самое убедительное из всех! Нет! Я его не покину!»
С этого дня между судьей и Жоамом Дакостой завязалась тайная переписка. Прежде всего Рибейро посоветовал своему подопечному соблюдать осторожность, чтобы не повредить себе каким-нибудь необдуманным шагом. Судья хотел отыскать старое дело, перечитать его, пересмотреть все документы. Необходимо узнать, не обнаружены ли в Алмазном округе какие-либо новые данные, связанные с этим серьезным преступлением. Не арестован ли за это время кто-нибудь из соучастников, из контрабандистов, напавших на конвой? Не получено ли новых признаний или полупризнаний? Ведь Жоам Дакоста по-прежнему уверял, что он невиновен! Но этого было недостаточно, и судья Рибейро хотел, вновь изучив обстоятельства дела, найти того, кто мог быть истинным преступником.
