Плутония - Обручев Владимир Афанасьевич (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Ущелье птеродактилей
Устье ущелья было широкое, и по его дну извивался ручеек, окаймленный группами папоротников. На крутые склоны растительность не поднималась; они были голые, скалистые, красноватого, черного или желтого цвета. Каштанов и Макшеев поспешили к скалам. Громеко занялся поисками новых растений вдоль берегов ручейка, а Папочкин – охотой за громадными бабочками.
Первый утес, к которому подошли геологи, был темно– красного цвета. Каштанов ожидал опять встретить в нем железную руду, но, отбив кусок и рассмотрев его под лупой, он покачал головой и промолвил:
– Это что-то новенькое!
Несколько кусочков, отбитых в других местах, имели такой же характер, но твердые и гладкие скалы не давали возможности отбить более крупный образец. Тогда оба геолога соединенными силами начали разбивать глыбу той же породы, лежавшую у подножия. Наконец она дала трещину и развалилась на две части; в ее ядре блеснули жилки и гнезда белого металла.
Каштанов наклонился и воскликнул с удивлением:
– Самородное серебро, очевидно, в сплошной красной серебряной руде!
– Опять миллионные богатства! – усмехнулся Макшеев.
После находки сплошной золотой жилы, значение которой так раскритиковал его ученый товарищ, Макшеев относился немного презрительно к дарам минерального царства этой волшебной страны.
Подвигаясь далее вдоль подножия утеса, геологи скоро достигли места, где темно-красный цвет сменялся черным с желтыми и красными пятнами и жилками. Здесь опять оказался сплошной магнитный железняк. Немного далее, более разрушенные, изрытые ложбинками утесы были ярко-желтого и зеленовато-желтого цвета. В них Каштанов признал свинцовые охры и окисленные свинцовые руды, в которых на глубине мог быть скрыт массивный свинцовый блеск.
Еще дальше вверх по ущелью на склоне возвышался большой утес, привлекавший к себе внимание своим темно-зеленым цветом; издали казалось, что он покрыт мхом или лишаями. От этого утеса молоток отскакивал со звоном, и только с большим трудом удалось отбить небольшие кусочки, которые еще более увеличили удивление Каштанова:
– Самородная медь сплошной массой, с поверхности окислившаяся! – сказал он.
– Ну и богатства в здешней стороне! – воскликнул Макшеев. – Какой руды хочешь – той и просишь. Хоть ставь тут универсальный металлургический завод!
– Да, когда на наружной поверхности нашей планеты руды не будет хватать для растущих потребностей человечества, ему волей-неволей придется спуститься сюда за нужными металлами. Тогда и льды, и туманы, и вьюги будут человеку нипочем.
– Или же люди просверлят туннель-шахту через земную кору, чтобы добраться кратчайшим путем к этим огромным запасам! – пошутил Макшеев.
В это время над геологами, увлекшимися осмотром ископаемых богатств, быстро пронеслась большая тень, и одновременно послышался возглас Громеко:
– Берегитесь летучего ящера!
Оба схватились за ружья и подняли головы. На высоте метров двадцати над ними реяло огромное животное темного цвета; по его полету нетрудно было узнать летучего ящера из породы птеродактилей; он был значительно крупнее тех, которых видели на берегу моря, и имел около шести метров в размахе крыльев. Опустив вниз голову с огромным клювом, ящер высматривал себе добычу и глядел с удивлением на невиданных двуногих тварей.
Но охотникам некогда было ждать разрешения его сомнений, так как ящер, обрушившийся с такой высоты на свою жертву, мог убить или сильно поранить ее когтями или зубами. Макшеев быстро прицелился и выстрелил. Птеродактиль метнулся в сторону, усиленно замахал крыльями, отлетел и уселся на выступе скалы, где начал мотать головой, раскрывая и закрывая зубастую пасть.
– Должно быть, ему немного попало! – заметил Макшеев, не решаясь стрелять еще раз, потому что животное сидело слишком далеко.
В это время на лужайке, где оставались зоолог и ботаник, раздался громкий крик и вслед за ним выстрел.
Из-за ряда хвощей и папоротников, отделявших русло ручья от подножия скал, вылетел второй птеродактиль, уносивший в своих лапах какой-то большой темный предмет. Предположив впопыхах, что ящер унес одного из товарищей, Каштанов выстрелил в свою очередь. Разбойник взмахнул крыльями, выронил ношу и сам полетел кувырком за стену деревьев.
Геологи бросились в эту сторону, чтобы подать помощь товарищу, свалившемуся с высоты нескольких метров. Но, пробившись через чащу, они столкнулись с бежавшими им навстречу Громеко и Папочкиным.
– Вы оба живы и целы? Кто же из вас только что выпал из когтей ящера?
Товарищи дружно рассмеялись.
– Ящер унес только мой плащ, в который я завернул собранные растения и положил на лужайке. Он, очевидно, принял его за какую-то падаль, – объяснил ботаник.
– А я стрелял ему вслед, но, вероятно, промазал! – добавил зоолог.
Успокоившись насчет судьбы товарищей, геологи пошли вместе с ними туда, где еще трепыхался подстреленный ящер. При приближении людей он вскочил на ноги и бросился им навстречу, взмахивая одним крылом и волоча другое, очевидно сломанное.
Он бежал, переваливаясь, как утка, вытянув вперед огромную голову, раскрыв пасть и издавая злобное кваканье. Мясистый нарост на его переносице налился кровью и стал темно-красным. Ящер достигал человеческого роста и, несмотря на рану, мог оказаться опасным противником, так что пришлось прикончить его вторым выстрелом.
Пока Каштанов и Папочкин изучали птеродактиля, Макшеев и Громеко отправились искать похищенный плащ. Они осмотрели лужайку до подножия скал, лазили по чаще, но ничего не нашли.
– Вот так история, куда же он девался? – ворчал ботаник, отирая пот, катившийся градом с лица. – Не мог же он проглотить мой плащ!
– Я прекрасно видел, что ящер выронил его после выстрела, – подтвердил Макшеев.
В это время второй птеродактиль, до сих пор сидевший на выступе скалы, взлетел на воздух, спланировал к вершинам хвощей и подцепил на одном из них какой-то темный предмет, с которым полетел дальше.
– Черт возьми, – воскликнул ботаник, – это опять мой плащ! Мы искали его на земле, а он остался на деревьях.
Макшеев уже целился в пролетавшего мимо ящера, но внезапно плащ развернулся – сноп растений посыпался вниз, а испуганное животное выпустило из когтей свою добычу. Охотник опустил ружье.
– Эти птеродактили, очевидно, не отличаются особенной сообразительностью, если таскают несъедобные вещи, – сказал Громеко, направляясь к упавшему плащу.
– А может быть, они умнее, чем вы думаете. Не хотели ли они похитить ваш плащ и ваше сено, чтобы устроить своим детенышам более комфортабельное гнездо? – пошутил Макшеев.
– Сено? Как вы непочтительно выражаетесь о моих ботанических сборах! А чтобы доказать ум ящеров, не скажете ли, что он унес мой плащ, чтобы одеть своих голых детенышей?
– Нет, этого я не скажу! – рассмеялся Макшеев. – Разве что летучие ящеры играли роль царей юрского периода и стояли на очень высокой ступени развития… Но зачем вы набрали столько одинаковых растений? – прибавил он, увидев, что ботаник подбирает разбросанные по лужайке стебли, выпавшие из плаща и похожие на камыши.
– А вот догадайтесь, что это такое, – ответил Громеко, подавая своему спутнику один из стеблей.
– Какой-то камыш, по-моему, толстый и довольно колючий. Им могут питаться разве какие-нибудь игуанодоны.
– Вы угадали, игуанодоны едят его с удовольствием, но и мы не откажемся от этого камыша.
– Неужели? Он годится разве для супа?
– Нет, не для супа, а для чая. Разломайте-ка стебель.
Макшеев переломил стебель, из которого вытекла какая-то прозрачная жидкость.
– Попробуйте сок этого презренного камыша.
Сок оказался липким и сладким.
– Неужели это сахарный тростник?
– Если не сахарный тростник, растущий в настоящее время на поверхности нашей планеты, то, во всяком случае, сахароносное растение.
– Как же вы догадались, что оно сладкое?
