Сияющее Эльдорадо - Хаксли Элизабет (книги бесплатно txt) 📗
По количеству населения оба города перешагнули за два миллиона, но Сидней идет чуть впереди, к середине 1965 г. его население насчитывало два миллиона триста пятьдесят тысяч человек[66].
В течение длительного времени Мельбурн был банковским и биржевым центром Австралийского Союза, а также утверждал свое превосходство и в области образования. Суметь основать одновременно целых два полноценных университета[67], каждый из которых рассчитывает довести количество студентов до восьми-десяти тысяч, — это говорит о высокой уверенности и честолюбии города, возникшего на территории пустынного буша, которая обошлась в несколько томогавков и одеял. И ведь случилось это не так уж давно, еще при жизни дедов некоторых из моих современников.
Сиднейская Опера и мельбурнский Центр искусств напоминают богатырей, которых выбирали в древние времена для битвы от имени своих армий или народов. И то и другое здание как нельзя лучше отражают облик своей столицы. Здание Оперного театра более самобытно. Оно было больше разрекламировано, для его строительства характерно беспечное пренебрежение к денежным расходам. Центр искусства не только не вышел за рамки бюджета, но обошелся даже несколько дешевле, чем предполагалось.
Вместо того чтобы провести международный конкурс, как это было в Сиднее и еще раньше в Канберре, организаторы строительства Центра искусств избрали архитектором жителя Мельбурна. Мне сказали, что Рой Граундс — наиболее яркий из архитекторов, работающих в Австралии. Он предпочитает предлагать свои идеи («одна строительная площадка, один человек, одна проблема»), чем копировать чужие, использует самые разнообразные стили. Его наиболее известное общественное здание — грибообразная Академия Наук в Канберре с куполом, покрытым медными пластинами. Но лучше всего, пожалуй, ему удаются проекты частных домов.
Единственный дом, построенный по проекту Роя Граундса, который я смогла посетить лично, принадлежит господину Клаудио Алкорсо. Он выстроен в пригороде Хобарта и обращен к морю, открытый воздуху, просторный, величественный, напоминающий своими прохладными мозаичными полами, высокими потолками, умелым использованием инкрустации и нежно окрашенными стенами образцы итальянской архитектуры. В гостиной встроен большой открытый камин. Здание действительно самобытно, оно несет на себе отпечаток идеи определенной личности. Именно Рой Граундс, как сообщил нам Робин Бойд, первый соединил кухню и гостиную, разрушив разъединяющую их стену и заменив ее стойкой высотой до пояса — важным элементом современной модной «открытой планировки квартиры».
Ему нравятся открытые дворы, расположенные в центре, с одним-двумя деревьями, кустарниками, травой, идеальными для австралийского климата. Большинство его проектов жилых домов отмечено определенным драматизмом, вероятно, это следствие его учебы на художника-декоратора в Голливуде.
Сейчас Рой Граундс и датчанин Иорен Утзон — соперники-гладиаторы. Природа на стороне Оперного театра, никакой изгиб реки Ярры не может сравниться с площадкой у великолепной гавани. Но Мельбурн сделал все, что от него зависит, выделив для своего культурного центра семь акров в самом сердце города на берегу реки. Все, что не будет покрыто бетоном, станет зеленым от травы и деревьев и веселым от обилия цветов. Будет выстроен огромный подземный гараж. Это практическое удобство упущено при строительстве Оперы в Сиднее. Гараж выгоден и с финансовой точки зрения, так как ожидается, что его ежегодный доход составит сто тысяч долларов, которые в какой-то степени будут окупать драматические спектакли, балеты, концерты, художественные выставки и встречи, планирующиеся в Центре искусств. Три прямоугольные площадки составят основу здания: первая — картинная галерея, вторая — театр, третья — зал для выставок. Все они имеют верхнее освещение. Если судить по макетам, то здание будет великолепным. Над центральным залом вырастет длинный, тонкий как игла, шпиль, заключенный в медную оболочку. Когда Роя Граундса спросили, почему он запроектировал такой шпиль, стройный и изящный, как пламя свечи, у архитектора нашелся лишь один ответ:
— Я осмотрел строительную площадку, и мне захотелось украсить здание шпилем. Я подумал, что он будет хорошо смотреться.
Шпиль сыграет и практическую роль — послужит футляром для башни телетеатра.
До настоящего времени строительство шло по графику, без серьезных просчетов и необходимости пересмотра проекта. Оно должно закончиться в 1970 г. Правительство штата Виктория выделяет на постройку Центра два миллиона долларов в год из своего бюджета, обходясь без лотерей.
Мельбурнцы глубоко убеждены, что их родной сын достойный соперник более широко разрекламированного датчанина сиднейцев. Конечно, два проекта не имеют ничего общего — место, задачи, замысел и исполнение совершенно разные. Но оба они представляют собой своеобразное, творчески богатое решение и оба поддерживаются городами, расположенными на краю негостеприимного континента, один из которых был местом ссылки, а другой — лагерем золотоискателей.
Несмотря на свою консервативную репутацию, Мельбурн уже имеет одно из наиболее самобытных зданий в стране — музыкальную раковину имени Сиднея Майера, похожую на огромное бетонное крыло, слегка приподнятое над лужайками, чью сцену, как мне говорили, могут видеть двадцать тысяч человек. Мельбурн всегда был городом, где любили музыку, а теперь здесь полюбили и балет. Его жители говорят, что Сидней будет первым городом в мире со своим оперным театром, но без оперной труппы.
«Мельбурн — город кастрюль и биржевых маклеров, — писал Фрэнсис Адамс в 1885 г. — Они знают, как делать деньги, но не умеют их тратить». За последние восемьдесят лет они научились это делать.
Мне рассказывали, что профессора в Австралии совсем не такие, как в Европе. Один из них — декан факультета зоологии Университета Монаш. В его крохотном загородном поместье за Мельбурном около горной цепи Данденонг я с восхищением наблюдала за парой куриных гусей [68] (Cereopsis noval hollandiae), которая вывела четырех птенцов на маленьком озере. Вокруг него профессор высадил разнообразные местные деревья и кустарники, превратив озеро в заповедник для птиц. Гуси — большие серые красивые птицы с красными лапами и желтыми клювами. Когда прибыли первые поселенцы, выводки этих птиц, насчитывавших буквально миллионы, заполняли небо над Тасманией, островами Феникс в Бассовом проливе и над южным берегом Виктории. В наши дни от миллионов птиц остались лишь горстки.
С 1957 г. Комиссия по охране животных и птиц Тасмании ведет с воздуха ежегодный подсчет выживших экземпляров. Число гусей сократилось с 1616 в 1957 г. до 943 в 1960 г., цифра, приближающаяся к тому критическому моменту, который говорит о полном вымирании.
Но у куриного гуся есть защитники, и среди них профессор Дж. Маршалл. Когда разгорятся страсти, он кидается в атаку в великолепном неистовстве, не обращая внимания, на чьи любимые мозоли наступает. Маршалл прекрасно понимает пользу рекламы и очень далек от традиционного образа ученого мужа, углубленного в бумаги.
Естественно, профессор не единственный биолог, заинтересованный в спасении куриного гуся, но он проявил столько энергии, сумел так обрисовать положение дел, что его действия пробудили общественность от апатии. Правительство Тасмании запретило отстрел взрослых птиц и разорение гнезд. Основные гнездовья находятся на островах Феникс, где сбор яиц и птенцов давно считался прибыльным делом рыбаков и посетителей островов. Когда лейтенант Мэтью Флиндерс [69] высадился на островах в 1798 г., он с удовольствием полакомился жареным куриным гусем, и с тех пор многие наслаждались этим блюдом. Народу стало значительно больше, а гусей, как мы уже знаем, — меньше.
Тем не менее от критической точки, до которой число гусей опустилось в 1960 г., их количество медленно растет вновь. Согласно подсчетам, проведенным в Тасмании в 1965 г., число гусей выросло до 1728, а в 1966 г. достигло 2946. Но профессор Маршалл считает, что гусей этого вида в мире все еще меньше пяти тысяч.
