У самого синего моря. Итальянский дневник - Осис Наталья (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗
Когда я в шестнадцать лет читала о волшебном превращении Наташи Ростовой в… мамочку, мне казалось, что я очень понимаю и разделяю идеи Толстого. Оказавшись здесь, я поняла, что все не так просто, как я думала. Одно дело самостоятельно решать, какое место в жизни отводить семье и детям, а другое – когда уже все решили за тебя.
Внимательно приглядевшись к итальянкам и их образу жизни, я в первый раз подумала, что у советской власти есть свои заслуги перед русским обществом. Как минимум перед русскими женщинами. Мысль меня испугала. Точнее, я очень испугалась, что могла вообще такое подумать. Обычно на это Сандро мне говорит: видишь, как положительно повлияла на вас (русских) советская власть. А я, конечно, доказываю, что это мы, русские, сами на себя повлияли, а советская власть нам при этом только мешала. Но про то, как русским женщинам раздали сразу все права и обязанности, вы и сами все знаете, а вот исследование вопроса женской эмансипации в Италии меня заставило задуматься.
В католической стране, где до 1974 года развод был запрещен, отдельным аспектам семейной жизни была посвящена целая группа прелюбопытнейших законов. Один из них назывался abbandono del tetto coniugale– закон, обязывавший супругов жить под одной крышей, и даже вроде бы некоторым образом защищающий интересы женщин – нерадивого супруга, оставившего семью, можно было по закону вернуть под семейный кров ( tetto coniugale, буквально – «супружеская крыша»), а не бегать за ним с исполнительным листом, но действовал закон и в обратном направлении: если сбегала от семейного крова жена, ее тоже можно было вернуть назад. В противном случае предусматривался серьезный штраф или год лишения свободы. Отдельная статья закона была посвящена так называемым «преступлениям чести» (delitto d’onore)и, согласно этому закону, «защита поруганной чести» являлась смягчающим обстоятельством (и более чем!) в случае убийства. Под поруганием чести, разумеется, подразумевались внебрачные сексуальные связи (с отдельной оговоркой про честь сестры и дочери). Чтобы представить себе действие этого закона, достаточно пересмотреть веселую старую комедию «Развод по-итальянски» с Марчелло Мастроянни, где герой прямо-таки толкает свою жену в объятия любовника, чтобы получить возможность от нее избавиться. Только это раньше этот фильм мне казался смешным. Теперь как-то уже и не очень.
Конечно, жизнь не стоит на месте. На общенародном референдуме 1974 года итальянцы проголосовали за разводы и против «права на честь». Только вот вступили в силу решения референдума аж в 1981 году! Я из этого заключаю, что до создания продуманной и хорошо действующей структуры, которая бы обеспечивала работающей женщине возможность спокойно управляться и с покупками, и с детьми, у итальянцев просто еще руки не дошли. Тем более что остаются еще острые и вполне понятные всем вопросы рабочих отношений, декретов, пособий (я, например, как мать двоих детей не получаю ни копейки, пардон, ни чентезимо пособий)… Оказывается, понятные и привычные сложности, даже очень серьезные, вызывают куда меньшее возмущение, чем сложности мелкие, глупые, несерьезные, но непривычные… Впрочем, про привычку еще Пушкин писал, так что стоило ли огород городить, чтобы прийти к давно известной истине?
Может, стоило лучше подумать о том, как женская эмансипация влияет на мужчин?
Дети
Большие и маленькие
Я часто думаю, что все итальянцы – немножко дети. Я за ними уже достаточно долго наблюдаю – и за детьми, и за итальянцами, – и чем больше я наблюдаю, тем больше мне кажется, что именно эта гипотеза могла бы многое объяснить. Вот, например, сначала я удивлялась: ну как это могут взрослые люди, случайно встретившись на улице, остановиться в самом неудобном месте и болтать пятнадцать минут, вынуждая прохожих сходить с тротуара на проезжую часть, чтобы их обойти. Во-первых, взрослому человеку было бы неудобно перед прохожими, а во-вторых, неудобно в самом прямом смысле – стоять с сумками и портфелями посреди уличной толпы, перекрикивая шум уличного движения. Какой смысл? Не проще ли зайти в соседний бар и те же пятнадцать минут провести на удобном диване, попивая что-нибудь вкусное? Удобнее, но не для итальянца. Стоит выйти на улицу и пройти метров двадцать в любом направлении – и вы немедленно увидите двух, трех, четырех человек, стоящих посередине тротуара шириной в два с половиной метра, занятых оживленной беседой и обтекаемых сплошным потоком прохожих. И никто, кстати, не возмущается. Для меня это было сплошной загадкой, пока я не пригляделась к детям. Вы никогда не замечали, как они умеют найти самое неподходящее и, главное, совершенно непредсказуемое место для увлекательной игры? Но стоит предложить им переместиться куда-нибудь и продолжить игру, как игра сразу же становится неинтересной. Может, они и перейдут куда-нибудь в более подходящее место, но играть уже будут во что-нибудь другое – совершенно неподходящее и абсолютно непредсказуемое.
Никак не могу понять, все-таки радуют меня итальянцы или раздражают. Потому что раздражают иногда просто ужасно. Например, тем, что они даже не подозревают о правостороннем движении для пешеходов… о левостороннем, впрочем, тоже. Единственный метод движения на улице – хаотический. Они одержимы очень понятной мне лично страстью к говорению: как только прекрасные итальянские слова начинают разноцветными леденцами попадать им на язык – они, как дети, уже не могут остановиться и расстаться со сладким.
В мои бедные уши постоянно поступает какая-то совершенно ненужная мне информация о том, кто, что, где и когда сегодня делал. Такие удобные конструкции, как «у меня есть дело», «сейчас я занята», «у меня еще две встречи, и после пяти я свободен», здесь не в ходу. Вместо того чтобы услышать одну из таких формул, я обычно узнаю, к кому сегодня приходил сантехник (и сколько взял за работу), кто возил собаку к ветеринару (бедную собаку сегодня тошнило целый день, теперь весь дом воняет), кто делал эпиляцию (за весь месяц ни минуты свободной не было, можешь себе представить, во что я превратилась?), кто наконец-то выбрался с друзьями чтобы вдарить по пивку, впрочем, здесь подробная информация уже не лишняя, потому что в большинстве случаев подразумевается, что можно подтягиваться туда же и ударять по алкогольным напиткам всем вместе. Это все очень приятно, но вот от всех остальных подробностей я бы с удовольствием отказалась. Или бы послушала вечерком, за аперитивами, а не на бегу, не в телефоне и не тогда, когда нужно просто задать вопрос и получить такой же простой ответ.
Зато простота и свобода в отношении собственного тела, которой я сама не обладаю, со временем стала мне казаться очень милой. Кавалер, которому приспичило сгонять в туалет, весело пошутит, что, наверное, это уже простата дает о себе знать, а жаль – могла бы еще десяток лет подождать. Для интимных частей тела в разных районах Италии придуманы самые неожиданные имена, большинство из которых (о чудо!) не являются ругательствами. Из самых смешных и труднообъяснимых – картошечка, воробушка (женск.) или птичка, горошек (мужск.). «Закрой клетку, а то птичка улетит», – всегда говорит Сандро Петьке, когда тот забывает застегнуть молнию на штанах. В сумме этих названий страшное количество. Роберто Бениньи стал национальным героем, когда однажды в прямом эфире выпалил их все подряд, попутно пытаясь залезть под юбку телеведущей и приговаривая: «Ну покажи уже, что у вас там есть такое, что нас всех сводит с ума». Счастливы были все, включая теледиву.
В Италии, как и во всей Европе, активно обсуждается вопрос иммиграции. И вроде бы даже много есть сторонников ее запрета. А еще вроде бы многие не любят иностранцев – по крайней мере, левые при любом случае упрекают за это правых. Но на меня, то есть на эту самую пресловутую иммигрантку, никто, никогда, ни при каких обстоятельствах не посмотрел косо. Ни разу мне не случилось почувствовать себя незваным гостем в этой стране. Есть у нас сосед карабинер, выгуливающий по утрам гигантского бульдога и очень на своего бульдога похожий. Он как раз любит поговорить «об этих иностранцах», и именно со мной, и каждый раз, когда я напоминала ему, что я-то и есть иностранка, и не просто иностранка, а экстракоммунитария (то есть не из объединенной Европы), он отвечал с широчайшей улыбкой: «Но вы-то, синьора, совсем другое дело!» То же касается и гомосексуальных членов общества. Если завтра устроить референдум по вопросу прав и свобод гомосексуалистов, то еще неизвестно, какой процент жителей Италии выскажется в том смысле, что все мы равны и что у геев должно быть столько же прав на заключение законного брака и воспитание детей, сколько и у остальных. Но если у самых активных противников однополой любви вдруг окажется в соседях приятная и воспитанная гомосексуальная пара, они эту пару немедленно полюбят, будут с ними пить чай, пардон, кофе, болтать на лестнице, в том числе и о том, что хорошо бы запретить во всем мире гомосексуальные браки. А на вопрос соседей-геев «А как же мы?» – они ответят: «Ну вы-то совсем другое дело, синьоры! Сразу видно, как вы друг друга любите, и вон сколько времени вы уже живете вместе, а ведь знаете есть какие? Им бы только по кустам в парке шастать и СПИД разносить!»
