По Алтаю - Сапожников Василий Васильевич (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
После полудня я спустился к стану, и во втором часу мы отправились к устью Верхнего Курагана. Явственной тропы не видно, но дорога по левому берегу потока вполне удобна; долина значительно расширилась, почва довольно мягкая, камня мало. Через полчаса мы были у впадения Иолдо в Верхний Кураган, и перешли на левый берег довольно спокойной прозрачной реки. Брод неглубок и удобен, потому что дно реки покрыто мелкой галькой. Здесь мы должны были повернуть вправо, так как долина Курагана вытянулась на юго-запад. Против поворота на высоком обрыве горы из глинистого сланца можно рассмотреть большую красную вставку какой-то чуждой горной породы; подобные вставки красной породы в сплошные сланцы мне приходилось видеть несколько раз в Катунских белках.
Долина Верхнего Курагана гораздо шире и светлее, чем на Нижнем Курагане; лесу меньше, а контуры окружающих гор гораздо мягче. Попадаются местами каменистые россыпи, на которых посвистывают сурки и маленькие бесхвостые грызуны, но в долине еще остается довольно удобного места для прохода каравана.
В 5 часов вечера мы были у нового поворота долины на юг, где она расширяется еще больше и дает место болотистому лугу больше версты шириной. Здесь в Кураган впадает справа небольшая речка. По низу долины лес почти отсутствует и только за версту перед Катунью с отлогого левого склона спускается небольшой лиственичный перелесок. За ним долина расширяется верст до двух и впереди видны невысокие горы левого берега Катуни.
В 6 часов мы пришли к устью Верхнего Курагана, где он голубым прозрачным потоком до 6 сажен ширины, вливается в молочно-белую Катунь. Над берегом Катуни, заросшим кустарниковой могучкой и ближе к воде ивняком, возвышается ступенью небольшая терраса, обрывающаяся круто к Курагану; на ней мы разбили стан на высоте 1 640 м. Отсюда на запад на большом пространстве видна широкая и светлая долина Катуни, заключенная между отлогими горами, по которой вьется река широкими изгибами. Более светлый и покойный колорит долины особенно бросается в глаза после угрюмого Нижнего Курагана; нет тех мрачных лесных зарослей, нависших скал и темных ущелий; и самый шум потока приветливее и веселее. Чудный вечер и обильный улов харюзов в Верхнем Курагане довершили дело, создав у всех праздничное настроение. Тимофей довольно торжественно высыпал из мешка до сорока крупных харюзов (4--10 вершков), да Никита поймал около десятка. Теперь я понял, зачем с таким старанием проводники сохраняли червей, взятых еще из Котанды. После обильного ужина оставшихся харюзов засолили прямо в кожаной суме и потом питались ими еще дня три.
Вечер закончился тревогой: при проверке лошадей большей половины не оказалось поблизости. Явилось подозрение, не угнали ли киргизы, которые нередко заходят сюда со своими табунами и не могут равнодушно смотреть на чужих лошадей. Бросились искать во все стороны и только ночью собрали лошадей, далеко разбредшихся по широкому лугу. С этого дня начали аккуратнее путать лошадей, а иногда и проверять по ночам, чего никогда не делается на калмыцких кочевьях.
Назавтра нас оставлял проводник Алексей Субботин, который уходил прямо на Бухтарму, чтобы повидаться с родными и отвезти в д. Берельскую мое требование, чтобы были поставлены лошади на Арасан [Рахмановские ключи], где я рассчитывал остаться на несколько дней и не хотел напрасно задерживать котандинцев. Этот Алексей, при большой склонности к бродяжничеству, постоянно путешествует с Катуни на Бухтарму и обратно, не оставляя своей привычки даже зимой. Возьмет две шубы, припасу, лыжи и идет в одиночку через белки. Однажды зимой он возвращался в Котанду, в верховьях Верхнего Курагана его застала сильная метель. Боясь сбиться с пути, он два дня пережидал, сидя в снегу, а когда погода поутихла, он "вывершил" Верхний Кураган, спустился в верховье Кочурлы и долиной последней вышел на Катунь и в Котанду. По его словам, спуск в Кочурлу очень крут, и вообще этот перевал доступен только для пешего, а лошадей там едва ли возможно провести. Таким образом перевал по Иолдо для каравана остается все-таки самым восточным.
Утром 29 июля мы направились вверх по Катуни ее правым берегом. Сначала довольно удобная тропа идет то сухими лугами, то редкими перелесками. Против устья р. Ускучевки {Ускуч порода рыбы, близкая к харюзу.} распростились с Алексеем, который отправился искать брод через Катунь, и продолжали путь тем же берегом; в полутора часах езды от Курагана подошли к правому притоку Катуни -- Узун-Карасу, здесь нам следовало бы перебрести на левый берег Катуни, где тропа суше и удобнее, но мы решили продолжать путь правым берегом и для этого перебрели Узун-карасу и пошли низом долины, но скоро пожалели об этом. Широкая долина прорезана многими рукавами разветвившейся Катуни, которая местами образует даже маленькие озерки. Течение, совершенно покойное. Почти на всем пространстве между рекой и склоном горы залегли сырые луговины, часто переходящие в кочковатые топкие болота, по которым парами разгуливают журавли. По болотам, усыпанным к тому же острыми камнями, езда невозможная: лошади проваливаются по брюхо, а иногда даже падают; уйти отсюда на косогор не везде возможно, потому что он часто засыпан камнями, на которых еще хуже, чем в болоте. Так все время и лавировали, то на косогор, пока нет корума, то в болото. По пути перешли две маленькие речки и множество ручьев, бегущих с гор.
В 2 часа, т. е. в четвертом часу езды от устья Курагана, мы поравнялись с очень невысоким седлом хребта, вытянувшегося вдоль левого берега Катуни. Этим седлом переваливают на Берель, когда идут прямо на Рахмановские ключи. Хребет дальше на северо-восток сильно повышается, тянется вплоть до восточного конуса Белухи и служит водоразделом между Катунью и Белой Берелью.
Склоны гор и здесь малолесисты; немного лучше по северным склонам, а южные почти голы. Это распределение леса во многих местах повторяется с большим постоянством и зависит, вероятно, от того, что северные склоны, слабее освещаемые солнцем и менее подверженные ветрам, лучше сохраняют влагу.
В 2 1/2 часа у поворота долины на северо-восток из-за крутого выступа горы, в вырезке долины, перед нами неожиданно выступила Белуха. Два яркосеребристых конуса, немного задернутые венцом облаков, буквально поражают своей мощностью и красотой, и невольно натянутые поводья останавливают лошадей перед этим дивным зрелищем. Но до Белухи остается еще верст пятнадцать, а за новым поворотом долины она опять пропала за ближними горами. Дальше долина сильно суживается и делается суше. Высокая трава местами сильно вытоптана, а направо на крутом безлесном склоне горы виден широкий след недавно прошедшего табуна.
В 3 1/2 часа мы подошли к развилку долины, сжатому близко надвинувшимися крутыми склонами гор. Здесь, подмывая с двух сторон скалистую горку, покрытую лесом кедров и листвениц, шумно сливаются два потока, образуя ниже более покойную реку. Одно ответвление долины идет на северо-восток к Катунскому леднику, -- здесь течет собственно Катунь; другое -- на запад-северо-запад; это западный исток (отнога) Катуни, или, вернее, ее правый приток, у калмыков носящий название Капчал. Это последнее название я удержу в дальнейшем описании для большей определенности.
От развилка мы пошли сначала вдоль правого берега Капчала, довольно круто поднимаясь около грохочущего мутными каскадами потока, и через 10 минут были на широкой площадке, где тот же Капчал течет довольно спокойно в русле до 5 сажен ширины. Здесь -- неглубокий брод, за ним -- невысокая гряда, разделяющая в виде узкого барьера Катунь от Капчала перед слиянием, и крутой спуск в долину Катуни между нагромождениями скал, напоминающими старую морену.
Дно долины, до полуверсты шириной, запертое с обеих сторон крутыми почти безлесными склонами, покрыто ледниковыми наносами и мелкой галькой старых размытых морен; оно довольно густо заросло низким ивняком, кустарной могучкой и ерником, между которыми раскиданы высокие кусты копеечника (Hedisarum obscurum) и целые ковры ярко-красного кипрея (Epilobium latif olium). Мутная Катунь извивается многочисленными изгибами, часто ветвясь на отдельные протоки, оставляя старые русла в виде сухих канав и прорывая новые в рыхлой наносной почве.
