По нехоженной земле - Ушаков Георгий Алексеевич (читать книги без регистрации .TXT) 📗

Большую часть полярной ночи слышимость мощных широковещательных станций отличная и не меняется в течение суток. При желании мы можем слушать радиопередачи всего мира ежедневно в течение всех двадцати четырех часов. Для этого достаточно поворотом ручки радиоприемника, по мере вращения земного шара, переключиться с одной страны, отходящей на покой, на другую, более западную, продолжающую бодрствовать.

Но, конечно, мы больше всего радуемся голосам нашей родины.

Страна твердо и уверенно идет вперед. Народ с небывалым в истории пафосом строит свое новое хозяйство. Радиоприемник ежедневно рассказывает нам о блестящем выполнении первой сталинской пятилетки, о вводе в строй новых заводов-гигантов и фабрик, о могучей волне коллективизации, о победах знамени Ленина, высоко поднятого великим Сталиным.

Так радио — великое изобретение русского гения — связывает нас с миром, со своей страной. Время, когда путешественник, отправляясь в неизвестные страны, терял всякую связь с миром, с развитием радио кануло в вечность… Эфир доносит до нас уверенный и ободряющий голос друзей. Мы не можем видеть их, но чувствуем их очень ясно. Находясь далеко от большого советского коллектива, мы все же остаемся в нем.

Сегодня 7 ноября — тринадцатая годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Радио доносит до нас голос Москвы — ясный, празднично-торжественный, одинаково уверенный и в завтрашнем дне и в далеком будущем.

Мы слышим Красную площадь. Кажется, что находишься на улицах Москвы, смотришь на московское небо, на башни Кремля, на демонстрацию, залившую улицы и площади, на море знамен, и кажется, что видишь улыбки людей, чувствуешь под ногами асфальт, ощущаешь плечом товарища по колонне.

Мы горячо верим в будущее Арктики. Наш народ, поднявшийся на строительство новой жизни, справится и с трудностями освоения полярных стран. Скоро и Арктика перестанет быть неведомой частью земного шара. Самые далекие северные берега СССР станут нужными, полезными и полноправными территориями нашей страны. И сбудутся слова великого гения русского народа Михаилы Ломоносова:

Скоро поднято будет славное наследство русских исследователей — отважных моряков и неутомимых землепроходцев, исследовавших полярные страны. Труды Дежнева, Беринга, Чирикова, Лаптевых, Челюскина, Минина, Малыгина, Прончищевых, Пахтусова, Цивольки, Розмыслова, Русанова, дерзания Седова и еще многих и многих русских людей, как сохраненных историей, так и ушедших в вечность, не пропадут даром. Советские исследователи, еще более отважные, чем их предки, вооружившись самой совершенной техникой, осуществят «с беспримерною пользою» и «изобретение восточно-северного мореплавания».

Начало этому уже давно положено. В 1921 году за подписью В. И. Ленина вышел декрет, требующий «всестороннего и планомерного исследования Северных морей, их островов, побережий, имеющих в настоящее время Государственно-важное значение…»

Товарищ Сталин повседневно руководит работой советских полярников. Каждое их достижение отмечается как вклад в социалистическое преобразование окраин страны.

В период короткой северной навигации советские корабли уже заходят в устья Оби и Енисея. Полные сибирским лесом и зерном суда отправляются отсюда в любой порт мира. За полярным кругом закладываются первые полярные порты. Достижимой стала Земля Франца-Иосифа. Дальневосточные моряки упорно трудятся над освоением Чукотского и Восточно-Сибирского морей…

Но то ли еще будет! Наступит время, и на безмолвных сегодня берегах вырастут города, поселения, промышленные предприятия; электричество проникнет во тьму полярной ночи; советские воздушные корабли сделают доступной любую точку Арктики…

И тогда в Арктике 7 ноября также можно будет видеть праздничные демонстрации.

Это будущее. Четкое, ясное, безусловное, но все же будущее.

Сегодня, 7 ноября 1930 года, в глубокой Арктике существует только несколько маленьких, примерно таких же, как наш, коллективов, разделенных между собой тысячами километров ледяных пространств. И у них и у нас сейчас полностью царит полярная ночь; только вой ветра нарушает безмолвие пустынных берегов.

Путешественник, отправляющийся сейчас в Арктику, должен принимать условия здешней жизни такими, как они есть. Один на один он должен выдерживать нередко тяжелый, предостерегающий, а иногда и леденящий взгляд Арктики. На все время работы экспедиции он лишается живой связи с близкими и друзьями. Это сейчас самое тяжелое в жизни полярника. Все трудности, связанные с работой, кажутся пустяками перед фактом длительной разлуки с большим советским коллективом.

Напряженный труд, постоянная борьба с природой, чувство ответственности за дело незаметно сокращают время и заставляют забывать о всяких болезненных переживаниях. Радио постепенно устраняет ощущение оторванности, включает в общий темп жизни.

Но есть в каждом году дни, которые нельзя заполнить только работой или борьбой с метелью. Это годовщина Великого Октября!.. Это Первое мая!

…Тяжелые черные тучи распластались по всему небу. Они точно придавили землю. А вокруг бесконечные ледяные поля, окрашенные в какой-то грязновато-бурый цвет.

Только в полдень тучи приподнялись над южной частью горизонта. На полчаса вспыхнула узкая полоска зари. Нависшие над ней рваные клочья туч окрасились в багрово-красный цвет.

Напряженно, до боли в глазах, смотришь на эту узенькую полоску. И чудится, что видишь десятки тысяч знамен многомиллионной армии строителей социализма, вышедших сегодня на улицу, там, на Большой Земле нашей родины.

Там, под солнцем… А здесь?

Заря потухла. Тучи закрыли горизонт. Снова тьма. Понемногу разгуливается ветер.

Я с усилием отрываюсь от своих мыслей и гляжу на товарищей. Они накрывают наш праздничный стол, громко разговаривают, смеются. Я как-то физически чувствую их настроение. Работа, которую и сегодня нельзя было прерывать, не клеилась весь день. Пойманный на-днях песец, сжавшийся белым пушистым комочком под столом и сверлящий нас бойкими черными глазками, не привлекает сейчас ничьего внимания. Мысли всех — «там», на юге, под солнцем, на улицах родных городов, под красными знаменами. И с каждым часом чувствуется, как растет напряжение.

Четыре часа дня. Радио передает торжественную музыку. В Москве сейчас полдень. На Красной площади кончился парад. Колонны бурным потоком хлынули мимо Мавзолея Ленина. Человек в серой шинели, высоко подняв руку, с улыбкой приветствует демонстрантов. Это — товарищ Сталин! Вся Москва сегодня на улице.

Пора и нам. Я приглашаю на улицу. Берем приготовленные ракеты, магниевые факелы, карабины, наш флаг и выходим в ночь.

Один за другим вспыхивают огни. Вот, разбрасывая фонтаны искр, пылает десяток факелов. Два из них Вася прикрепляет к пропеллеру ветряка. Они чертят ослепительный огненный круг. Ракеты режут темное небо, рассыпаются каскадом разноцветных звезд. Освещенный факелами плывет вверх наш флаг — живой, как пламя.

— Да здравствует Великий социалистический Октябрь! Да здравствует Советский Союз! Да здравствует Сталин!

Залп из карабинов отвечает на мои слова. Треск выстрелов и шипение ракет будят тишину. Ночь оживает. Горит яркое пятно нашей праздничной иллюминации. В центре освещенного круга только несколько человек да возбужденно мечущиеся собаки. Вокруг них тысячемильная чернильная темнота и льды. Не беда…

В Москве гудят улицы. Там Красная площадь. Площадь заполнена народом. Мы с ними! Душой мы там! Вместе с миллионами, а миллионы здесь с нами. И нас в этот день приветствует товарищ Сталин!

Во тьме и метели

День начинается быстрым, привычным и почти автоматическим движением — ровно в 6 часов 45 минут я сую под подушку будильник, только что подавший свой голос. Легче было бы просто нажать стопорную кнопку, но я приучил себя не делать этого, так как, выключив звонок, можно тут же вновь погрузиться в прерванный сон. Под подушкой будильник продолжает ворчать недовольно и глухо, но, как и всякая машина, непрерывно, настойчиво. Это окончательно прогоняет дрему.