Разочарованный странник - Стенвалль Катя (прочитать книгу .txt) 📗
На следующей станции вошёл целый класс детей лет десяти, и с ними — трое преподавателей, все мужчины. Один учитель выглядел самым настоящим пиратом: длинные густые волосы собраны в узел на макушке, все руки в татуировках, в ушах серьги. Он был одет в армейские брюки и майку, стоял и поигрывал мускулами. В Швеции к учительнице принято обращаться «фрекен». Считается, что учительница — это по умолчанию незамужняя девушка. И вот один мальчик подошёл к этому гипертрофированному пирату и говорит:
— Фрёкен, а нам ещё далеко ехать?
Тут стероидный «фрёкен» скомандовал:
— Все садимся на пол! Не блокируем входы и выходы из вагона! Достаём бутерброды и какао, нам ещё ехать полчаса!
Ребята сразу же уселись на пол, вынули из рюкзаков пакеты с едой и начали закусывать. Сам фрёкен открыл зубами пакет молока и выпил сразу весь литр.
Несколько сидений занято влюблёнными. Передо мной сидят двое мальчишек, первокурсников университета. Они положили ноги на колени друг другу, держатся за руки и смеются. Им так весело! Вот вроде бы замолчали и опять начинают смеяться. И ещё, и ещё, всё громче. Может быть, им так весело потому, что никто в вагоне не понимает, отчего они смеются?
За ними сидит пара пожилых туристов, он и она в спортивных куртках. Перед ними стоят огромные дорожные сумки, у мужчины в руках карты. Они такие усталые, но с восторгом смотрят в окно поезда, что-то говорят на своём языке. То она его целует, то он её, они обнимаются, ищут что-то на карте, снова смотрят в окно.
Потом рядом со мной села красавица, вынула пилку и стала полировать ногти. Вот это я ненавижу. Я могу терпеть что угодно, но когда мне на колени сыплется труха от чьих-то ногтей — это выше моих сил! Я не понимаю: это ведь очень интимный процесс, это делается дома в ванной, а не в метро. Я не стерпела и говорю:
— Не могла бы ты перестать пилить ногти рядом со мной?
— А что?
— Мне неприятно, что кусочки твоих ногтей летят мне на колени.
— А что не так с моими ногтями? Чем они хуже твоих?
Тут я вспомнила старую истину о том, что «когда споришь с идиотом, то неизвестно, кто из вас двоих глупее». Я вышла на две остановки раньше и прогулялась пешком по невероятно красивому городу в солнечный день.
В стокгольмском метро все станции очень разные. Есть подчёркнуто городские станции: мрачные, грязноватые, со стенами, облицованными кафелем, как в общественном сортире. На таких станциях могут сидеть деклассированные личности и бормотать вам вслед нечленораздельные ругательства. Попрошайки могут играть на баяне. Пьяницы организуют свой маленький тёплый кружок, садятся на расстеленные газеты и хрипло разговаривают за жизнь. Есть и шумные центральные станции, где пассажиры со всех концов города пересаживаются на пригородные поезда и автобусы. Люди бегают по перрону туда-сюда, совершенно не замечая ничего вокруг, обливая друг друга кофе из бумажных стаканчиков, наступая друг другу на ноги, сталкиваясь лбами. Такие станции кажутся мне безликими, они всегда одинаковы, в какой день ни приди. Однако центральная станция в Стокгольме показалась бы москвичу совершенно несерьёзной. На ней никогда не бывает давки, даже в час пик. Уже в семь вечера перрон значительно пустеет. В девять же по перрону слоняется от силы с десяток человек, чаще всего — туристы.
Гораздо больше в городе станций, которые нельзя назвать ни шумными, ни людными. Обычно метро идёт по земле, горный ландшафт Стокгольма не позволяет рыть туннели. Зато мосты — это более подходящее решение. Часто ветка метро пролегает высоко в небе, над домами, соединяя одну горку с другой. Станции же похожи на остановки пригородной электрички: билетная касса и перрон под крышей. Обычно с такого перрона видно какой-нибудь лес или озеро, крыши ближайшего района.
Много в Стокгольме и совсем маленьких, допотопных станций. Остановки коротенькие, поезд бежит между частных домиков и садиков. И можно представить себя на месте старомодного и галантного Эркюля Пуаро, который отправился на метро в соседнюю деревню, чтобы расследовать исчезновение дворецкого.
Октябрь 2005 года
Как на меня накапала фру Свантессон
Случилось это в первый раз, когда я убиралась в белом домике фру Свантессон. Там вся мебель белая, и стены белые, и занавески белые. И сама фру Свантессон — как белёсая глиста. Никогда не видела настолько бледной женщины! В лице ни кровинки, глаза цвета вылинявшей газетной бумаги, ресницы белые, а бровей вообще нет. И дети у неё все белые, а муж так и вообще прозрачный. В ванной у них лежит антибактериальное мыло, а одежда обрабатывается дезинфицирующим средством. В прачечной стоят сразу четыре стиральные машины, и они постоянно стирают и перестирывают белые вещи. Пол моется трижды: один раз со стиральным порошком, второй раз — водой, а уж третий раз — с антисептиком.
Фру Свантессон ужасно переживала, что я недостаточно чисто уберу в доме, и подробнейшим образом мне всё объяснила.
В пятницу я вымыла этот дом так, что можно было еду класть не на тарелки, а на пол, ещё бы и чище получилось. Я работала с восьми утра до шести вечера, чуть дырку не протёрла в полу. Потом были выходные и понедельник — у меня намечалось в тот день «окно». В ту неделю не предполагалось, что я буду работать в понедельник. Соответственно накануне я пошла в ночной клуб и спать легла в четыре часа утра.
А в шесть меня разбудил телефонный звонок. Звонила моя начальница и в полном ужасе повторяла:
— Ты только не волнуйся, всё в порядке, всё хорошо, ничего страшного, ты только не волнуйся.
Она сказала, что фру Свантессон очень недовольна моей пятничной уборкой, так недовольна, что даже заболела, пришлось вызывать врача, она три ночи не спала, и поэтому я срочно, СРОЧНО! должна приехать к ней и исправить ошибки. Начальница была порядком на взводе. Представьте, я только два часа назад легла спать, мне казалось, что это происходит не со мной, настолько всё было абсурдно. Вскочила, даже кофе не попила, сразу поехала на велосипеде в белый домик.
Там полный аврал. Фру Свантессон блажит, моя непосредственная начальница в истерике, и главный начальник тоже приехал. Всех на уши поставила безумная тётка! Крик стоял такой, что я думала, меня сейчас уволят. А какова причина шума? Фру Свантессон сказала, что подушки на диване лежали НЕ ОЧЕНЬ РОВНО!!! Три дня прошло, подушки могли сто раз переложить с места на место. Или она никогда ничего не трогает, чтобы было как на картинке в журнале «Наша вилла»? Ну, думаю, сейчас я тебе эти подушки разложу! Чтобы они лежали ровно, я бы даже сказала, чертовски ровно. Хотя всё было и так ровно, куда уж ровнее? Я лично не видела никаких огрехов. Я разложила подушки в шахматном порядке и думала, что на этом всё. Теперь я могу идти досыпать и пить кофе?
Но фру Свантессон была так расстроена, так подавлена и больна, что я должна была немедленно приниматься за уборку заново! Снова драить весь дом! Неслабо, она получила две уборки по цене одной. Ну, думаю, так умри же, Свантессон!
Я стала опять пылесосить, но это было только начало страданий. Худшее ждало меня впереди. Так как я проявила беспомощность и отсутствие креативности, мне назначили в наставники опытную женщину. Её звали Мария. Страшнейшая индуска, похожа на ведьму, только ожерелья из дохлых скорпионов не хватает. Она работает в сфере уборки уже тридцать шесть лет и по этой части превзошла всех остальных чёрных рабов. Чёрная как смоль, длинные спутанные волосы, огромные зубы, торчащие вперёд, совершенно плоская фигура. Ну, точно скелет, обтянутый кожей. Дикие огромные глаза безумно вращались: кровавые белки и чёрные зрачки без всякого выражения. Я не на шутку струхнула. Эта Мария, поди ж ты, небось и людей живьём ест? Не уборщица, а шаман вуду. Она стала учить меня, как и что делать. Её шведский я не понимала. Она бегала вокруг меня, орала, хохотала, махала руками, хватала меня за лицо, тянула за одежду, била палкой от швабры и больше всего напоминала химеру собора Парижской богоматери. Как будто некая нечистая сила вилась над моей головой, иногда падая на меня сверху и деря за волосы. Как в мультике про Маугли, когда его украли бандерлоги. Помните, как обезьяны тащили бедного мальчишку во все стороны?
