Охотники за лавинами - Голубев Г. Н. (книги серии онлайн .TXT) 📗

Чилийская армия обязалась предоставить мне столько артиллерии и людей, сколько я мог использовать; надо только сказать им, сколько и куда доставить. Ситуация была необычной, впервые я пытался осуществить всю противолавинную программу посредством управления на расстоянии. Незнание района мне помешать не могло, поскольку я провел в Портильо много времени, катаясь на лыжах. Но установку орудий необходимо производить непосредственно на месте и с большой точностью. К счастью, в Чили у меня был опытный помощник, талантливый руководитель лавинной службы Рио-Бланко Гильермо Ибаньес. Я попросту подготовил список целей и послал его Гильермо.

Я приехал в Портильо за месяц до чемпионата, чтобы познакомиться с людьми и провести практические занятия с командой. Сначала мне показалось, что я опоздал на несколько месяцев. Я встретил капитана Гарсия и лейтенанта Катанзаро, двух проворных артиллерийских офицеров, которые знали шесть слов на americano; я же знал шесть слов на espanol. Я познакомился с орудийными расчетами, которые, как и все артиллеристы мира, считали стрельбу единственным стоящим делом. Гильермо превосходно произвел размещение орудий. Но с оборудованием возникли затруднения. Я ожидал увидеть безоткатные орудия или горные гаубицы. А оказалось, что я располагаю несколькими древними немецкими полевыми орудиями, выпущенными еще до первой мировой войны. Несмотря на возраст, они были в хорошем состоянии. Они обладали достаточными дальнобойностью и мощностью, но предназначались для стрельбы на равнинах Нормандии, а не по пикам Анд. Стволы их могли подниматься не более чем на 10°, в то время как для гор нормальный угол возвышения составляет 40°.

Чтобы можно было поразить наши цели этими мушкетонами, мы их закопали так, что они практически стояли на собственных хвостах. Можно догадаться, насколько это неестественное положение повлияло на их откатные механизмы. Практически число целей для каждого орудия не могло превышать трех, в то время как безоткатное орудие могло бы стрелять в любую точку полного круга. Мы разрешили эту проблему, поставив одно орудие для каждой группы целей, по которым можно было стрелять, не изменяя положения лафета. К счастью, у чилийцев было много орудий. Я даже забавлялся хитроумной идеей разместить их в один ряд и расстреливать все лавины в Портильо одновременно. Вот это было бы зрелище!

У стрелков из безоткатных орудий существует неписаное правило, что для попадания в незнакомую цель допускаются три выстрела. Если вы не попадете в яблочко с третьего выстрела, вы, может быть и не потеряете вашей репутации, но уж наверняка подвергнетесь язвительным замечаниям. Мои артиллеристы не могли попасть даже в гору. Я был более чем поражен. Это была катастрофа. Поскольку охотник за лавинами всегда стреляет по знакомой территории часто по целям, близким к подъемникам и другим сооружениям, точность стрельбы как в условиях хорошей видимости, так и вслепую должна быть высокой.

В течение нескольких дней артиллеристы с радостью осыпали окружающую территорию снарядами, а я пытался уразуметь, что же они делают неправильно. Даже когда им случалось поразить цель, они не могли повторить успех. К этому времени я нашел переводчика, маленького смуглого горного стрелка по имени Хуан, и тем разрешил проблему общения. Как все действительно хорошие переводчики, он быстро стал не только моей физической, но и духовной тенью. Одно-два слова — и он понимал, что я имею в виду. Именно Хуан принес мне разгадку, хотя он был не артиллеристом, а солдатом-лыжником. Дело было в прицелах.

Несколько слов о прицелах. Прицелы этих старых пушек были немецкие — тяжелые, прочные и сложные. Я не мог прочитать поблекшие инструкции, выштампованные на них, но все оптические прицелы имеют одно общее свойство — установку на нуль. Когда артиллерист производит наводку на новую цель, он первым делом устанавливает прицел на нуль в горизонтальной и вертикальной плоскостях. Таким образом, его поправки отсчитываются от определенной начальной точки. Мои же артиллеристы не устанавливали прицелы на нуль, и всякий раз, когда они пытались скорректировать стрельбу, они попросту суммировали ошибки. Если даже им случалось попасть в цель, они не могли воспроизвести прежней наводки, потому что не знали своей начальной точки. Теперь все стало проще. Я запретил им пользоваться оптическим прицелом. Вместо этого они стали производить наводку по мушке на стволе, используя квадранты только для определения угла возвышения. Лица артиллеристов светлели по мере того, как снаряды стали плюхаться куда надо один за другим.

Я вернулся на мой командный пост на крыше отеля «Портильо». Теперь для того, чтобы вызвать свист снарядов, нужно было лишь сказать Хуану: «Огонь по целям таким-то и таким-то». В ясный День мы могли видеть, как взрывы вспыхивают черными точечками на висячих снежных полях высоко над районом горнолыжных трасс. При нулевой видимости можно было бы следить за ними по звуку. При некоторых направлениях ветра мы не слышали пушек, потому что они находились далеко от нас — самая дальняя более чем в 3 км. Это были военные действия, сводящиеся к нажатию кнопок. — мечта каждого охотника за лавинами.

Если бы кто-нибудь заранее сказал, что на месте, которое было расплющено Штормом Столетия и возродилось, как феникс из пепла через двенадцать месяцев после Шторма, может повториться погода Скво-Вэлли во время Олимпийских игр, ему посоветовали бы обратиться к психиатру. Лучшее, на что мы надеялись, — это нормальная зима с приличными интервалами между буранами. В последнюю неделю, перед тем как спортсмены должны были приехать в Портильо из Фарельонеса, горнолыжной базы вблизи Сантьяго, где они акклиматизировались, надвигалась типичная для Анд метель. Мы были рады ей, потому что в нижней части трассы скоростного спуска было недостаточно снега. Солдаты-лыжники усердно таскали снег в корзинах.

Буран моментально закупорил железную дорогу. Рабочие, расчищающие шоссе от снега, предусмотрительно ретировались в укрытие, за исключением, как впоследствии оказалось, одного водителя бульдозера. В середине бурана мои артиллеристы спустили лавину из кебрады Хункалильо, которая позаботилась о снежной проблеме на трассе скоростного спуска и остановилась рядом с временными домиками и киосками, выросшими по всей равнинной территории. Двенадцать месяцев назад эта территория находилась под слоем лавинного снега толщиной в несколько метров. Лавина заткнула также оба конца галереи, по которой трасса проходила над шоссе, с бульдозеристом внутри нее. Ему это пришлось не по вкусу. Вопли по радио остались незабываемыми, и громче всех вопил Хуан. После этого мы заставили работников на шоссе внимательно следить за сигналами об орудийном огне.

Началась пора золотых денечков. Уже прибыли для тренировок спортсмены, а с ними орда репортеров и официальных лиц. В середине тренировочного периода еще один буран явился с островов Хуан-Фернандес. У него были все признаки большой бури: падающее давление, неустойчивый ветер, слепящий снег. Пришлось отдать распоряжение. «Приготовиться к огню по всем целям каждые три часа». Первые снаряды закулдыкали над головами. Капитаны и тренеры команд, официальные лица ФИС, члены оргкомитета начали кусать ногти.

Спортсмены сидели в отеле, а журналистам нечего было делать, кроме как осаждать центр связи. Бедлам в этой маленькой комнате, где размещались три сети связи — полиции, шоссе и лавинной службы, — всегда был выдающийся. Сейчас он стал неописуемым. Внезапно буран стих, полностью сложил оружие, как будто его отпугнул наш первый залп. Я поспешно передал через Хуана, чтобы отменили следующий залп. Но моих артиллеристов отличала одна слабость: если уж они начали стрелять, то было очень трудно заставить их остановиться. Когда один снаряд выпускают в одну цель — это хорошо, а пять снарядов в одну цель — это впятеро лучше, да к тому же и веселее.