Подобно солнцу - Ланге Пауль Вернер (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
Наконец 24 января 1521 года на горизонте показался низкий песочно-желтый островок. Видны пальмовые рощи, много морских птиц, но ни единого человека. Генерал-капитан назвал остров Сан-Пабло. Это могли быть Напука, Факахина или Пукапука из архипелага Туамоту. Полинезийское название архипелага Туамоту — Остров-Облако. Если бы Магеллан взял более западный курс, он углубился бы в лабиринт островов, которые его последователи еще долго будут проклинать. Все острова, за малым исключением, — коралловые рифы, вздымающиеся из больших глубин. Они бедны пресной водой, фауна и флора весьма скудны, атоллы в основном безлюдны. Как правило, тщетно ищут там моряки подходящий грунт для якорной стоянки, а высокий прилив препятствует высадке на берег, равно как нет достаточно защищенных бухт, куда бы корабли могли беспрепятственно войти. Все перечисленное не миновало Магеллана и его спутников. Уже через одиннадцать дней они увидели Акулий остров, названный так из-за множества обитающих там акул. По всей вероятности, то был остров Кэролайн, Восток или Флинт из группы островов Лайн. И здесь высокий прибой не позволяет высадиться на берег. Так что матросы вынуждены заняться ловлей акул, чтобы обеспечить себя свежей пищей. Особенно вкусными их не назовешь. Один натуралист, современник Магеллана, например, пишет о мясе акулы: «Когда его жуешь, оно жесткое, твердое, даже упругое, с каким-то неведомым животным запахом, кровь — густая и вязкая. Понятно, почему острова Сан-Пабло и Акулий получили общее названия острова Невезения.
Еще 4 февраля флот повернул на северо-запад. Если мы проследим за его курсом по современным картам, то сразу же. постигнем, до чего же им все-таки не везло. Совсем недалеко западе раскинулись Полинезийские острова, населенные миролюбивыми людьми и богатые всеми дарами тропической природы Об этом, конечно, никто не догадывается. Правомерно также было бы задать вопрос: почему Магеллан, когда вышел из пролива, поплыл вдоль побережья? Не говоря о возможных географических открытиях, такой маршрут пролегал бы там, где легко отыскать еду. Тогда удалось бы избежать многих неприятностей, если бы, согласно распространенной системе «навигации … географической широте, повернули затем вдоль экватора к островам Пряностей. Вполне правомерный вопрос, но при этом не учитывается то обстоятельство, что речь идет о парусных судах. Лишь из-за одного-единственного представления, что Тихий океан значительно уже, чем был на самом деле, Магеллан умышленно отдал свою флотилию на волю юго-восточного пассата.
Кстати, штормы и бури их миновали, но моряки скоро вынуждены убедиться, что океан таит в себе много других опасностей:
«В течение трех месяцев и двадцати дней мы были предоставлены Тихому океану, нигде и ни разу нам не удалось существенно пополнить запасы провизии или взять на борт что-нибудь свежее. Мы ели только старые сухари, кишевшие червями и превратившиеся в крошево после их старательной и прожорливой деятельности. Пили тухлую желтую воду. Кроме того, мы ели воловью кожу, очень жесткую, так как солнце, дождь и ветер ее окончательно продубили. Поэтому мы клали ее на четыре-пять дней в соленую воду для размягчения, затем — на короткое время в раскаленную золу и уж потом делили между собой. Крысы считались исключительным лакомством. За полдуката их перекупали и перепродавали.
Помимо этих пыток голодом почти всех людей мучила еще одна злая напасть: нижние и верхние десны у многих до такой степени опухли, что они не могли жевать, а это означало смерть. Умерло двадцать девять человек наших, второй великан [?] и индеец, захваченный в Верзине [Бразилии]. Кроме тех, кто умер, двадцать пять — тридцать человек страдали разнообразными недугами рук, ног, других частей тела, так что оставалось очень мало здоровых людей. Я же, божьей милостью, был невредим. И если бы наш всеблагой господь и дева Мария не позаботились об отличной погоде и не привели нас туда, где мы смогли подкрепиться и запастись всем необходимым, мы бы все сгинули в этом необъятном море. Мне сдается, никто и никогда не отважится больше на подобное плавание».
И это те самые «невероятные и ужасные события, происходящие в океане», которые Пигафетта считает достойными упоминания? Конечно, он не обходит вниманием и другие, однако цинга, признаки которой так точно подметил Пигафетта, продолжала оставаться в течение трех ближайших столетий бичом Мореплавания. Причиной этого тяжелого заболевания был недостаток витаминов в однообразной «Морской кухне». для начальной стадии болезни характерна ломота в конечностях и быстрая утомляемость, потом возникают гнойники, начинают выпадать зубы, появляются внутренние кровотечения, в конце концов происходит распад костной структуры организма, влекущий за собой смерть. Очень часто на ранней стадии заболевания происходит отек неба и десен, так что больной уже не в состоянии принимать пищу.
Для придания наибольшей объективности повествованию кажется уместным еще раз обратиться к свидетельству очевидца. Это мекленбуржец Карл Фридрих Беренс, который в 1722 году в составе голландской экспедиции под руководством Якоба Роггевена пересек южную часть Тихого океана. Беренс значительно более красочно, чем его итальянский предшественник, описывает, как свирепствовала цинга:
«На кораблях от мертвых и больных людей исходил ужасный запах. Только от него запросто можно было заболеть. Больные так душераздирающе выли и стонали, что могли разжалобить даже камень. От цинги одни стали худыми и немощными, словно смерть. Эти люди умирали, сгорая как свечи. другие же, напротив, растолстели и раздулись неимоверно. Эти перед своим концом впадали в буйство. У некоторых из них открывался кровавый понос. Но за два-три дня до смерти они извергали из себя вместо крови кучу скверной и мерзкой кашицы серого цвета, очень похожей на серу. Как только это наступало, с ними все было кончено. Третьих цинга совершенно скрючила. Они передвигались на карачках, помогая себе руками и коленями».
Неизвестно, сколько людей из флотилии Магеллана тогда *сгорели как свечи». В списках умерших значатся всего лишь девять человек. Историк Эррера говорит о двадцати, а Пигафетта в использованной. нами копии заметок называет двадцать девять человек. Сохранился, видимо, только список членов экипажа, умерших на «Виктории», и похоже, что их общее число, сообщенное Эррерой, наиболее близко к истине. Среди умерших был и Вашку Галлегу, португальский кормчий, пытавший счастья в Испании. Это доказывает, что голодали все, что содержимое тарелок из капитанских кают ничем не отличалось от содержимого мисок «людей с бака». И вот становится реальностью то, что предсказывал Магеллан, но вряд ли воспринимал всерьез, — пустили в пищу кожаную обтяжку рей.
13 февраля пересекли экватор. Встает вопрос, почему генерал-капитан продолжает следовать прежним курсом на северо-запад? Ведь он уже находится на широте конечной цели его путешествия. Один из кормчих сообщает об имеющихся у Магеллана сведениях, будто бы на Молуккских островах нельзя будет пополнить запасы провизии, поэтому он решил сначала достичь Азиатского материка. Звучит не очень убедительно. Скорее всего, генерал-капитан опасается, что удручающее состояние его флота вызовет у португальцев на Молукках желание дать отпор. И конечно же, Вводят в заблуждение неверные представления об общей картине мира. Он считает, что Азия вот-вот покажется на горизонте. 23 февраля, уже на двенадцатом градусе северной широты, он вынужден сдаться. Сначала поворачивают на запад, затем — на юго-запад, навстречу земле Каттигара. Под этим понятием руководители флотилии, видимо, имеют совершенно обобщенно в виду Юго-Восточную Азию. Возможно также, что имеется в виду Каттигара Птолемея, который предполагал, что она лежит на сто восемьдесят градусов восточнее Канарских островов и на восемь с половиной градусов южнее экватора, и подразумевал под ней, скорее всего, полуостров Малакку.
Но 6 марта на горизонте возник не материк, а архипелаг из трех островов. Сразу же направились к самому крупному из них. Все словно зачарованные разглядывают остров: на севере светлые скалы высоко вздымаются прямо из моря, к югу местность понижается; тут и там видны коралловые рифы; весь остров покрыт негустыми лесами и пальмовыми рощами; казуарины, похожие на кустарник, окаймляют песчаный берег, от которого отделилось навстречу кораблям множество лодок с балансирами. Это юркие, пестро раскрашенные суденышки, которые движутся с помощью треугольного паруса из листьев пандануса, «перепрыгивая с волны на волну, словно дельфины». И нос, и корма у них совершенно одинаковые. Испанцы заметили, что лодки прибывших двигались то носом, то кормой вперед, причем балансир постоянно поворачивали по ветру. Сидевшие в них люди были хорошо сложены, с кожей светло-коричневого оттенка и гладкими черными волосами. Одежда их как нельзя лучше гармонировала с солнечной тропической местностью: плетенные из пальмового лыка фартуки и шапочки из пальмовых листьев. Само собой разумеется, островитяне не имели ни малейшего представления о правовом понятии собственности: «Жители того острова поднялись на корабли и буквально ограбили нас, да так, что ничего нельзя было поделать. Когда мы легли в дрейф и собирались убрать паруса, чтобы причалить к берегу, они тут же украли маленькую весельную лодку, которая была укреплена на корме флагманского корабля. Это его [Магеллана] очень рассердило. Историк Эррера сообщает, что пришлось даже воспользоваться пушками и убить многих аборигенов, прежде чем они покинули корабли. Бесспорно, эта встреча людей разного уровня культуры и общественного развития проходит таким образом, что вызывает у сегодняшнего наблюдателя чувство неловкости. Наконец «разбойники» были выдворены с кораблей, а флотилия продолжала всю ночь дрейфовать недалеко от берега, чтобы не подвергнуться еще раз подобному паломничеству. На следующий день ранним утром Магеллан с сорока людьми высадился на берег.
