Школа Робинзонов - Верн Жюль Габриэль (бесплатные полные книги .TXT) 📗

„Во всяком случае, — думал Годфри, — и впредь нужно будет остерегаться!“

С первых дней ноября наступил холодный сезон. Часами напролет лили промозглые дожди. Позднее, вероятно, должны были начаться ливни, которые в этих широтах не прекращаются неделями. Так здесь проходит зима. Теперь Годфри должен был осуществить свое намерение устроить очаг в самом дупле, чтобы обогревать жилище и готовить еду, не боясь ни ветров, ни ливней.

Подходящим местом для очага показалась ему одна из внутренних стенок секвойи. Он решил положить туда несколько камней — плашмя и на ребро, которые и будут служить очагом. Сложнее было сконструировать дымоход. Выпускать дым по длинному дуплу внутри секвойи Годфри считал непрактичным, да и как бы он соорудил такую трубу!

Наконец, он смекнул, что в качестве дымовой трубы можно приспособить длинный толстый бамбук, росший кое-где по берегам речки.

В этой работе ему усердно помогал Карефиноту, понявший, хотя и не без некоторых усилий со стороны Годфри, что от него требуется. Вместе они прошли около двух миль, пока не выбрали достаточно толстые экземпляры тростниковых растений. Вместе занялись они и постройкой очага. Камни были разложены на земляном полу в глубине комнаты, напротив двери. Стебли бамбука очистили от сердцевины и, подровняв у краев, вставили одна в другую несколько трубок. Таким образом, получилась довольно длинная дымовая труба, приделанная выходным концом к отверстию в коре секвойи.

Такой очаг их вполне устраивал и требовал только при смотра, чтобы не загорелся бамбук.

В дупле Вильтри вскоре весело запылал огонь — к тем большей радости Годфри, что в комнате совсем не чувствовалось дыма.

Сделано все было своевременно, так как с 3 по 10 ноября лили, не переставая, дожди. Разводить огонь под открытым небом было бы теперь невозможно. Эту грустную неделю Годфри и его товарищи провели взаперти, выходя из дому только для присмотра за скотом и курами.

И вдруг в один прекрасный день оказалось, что полностью иссяк запас камасов, заменявших нашим Робинзонам хлеб. Так как отсутствие мучнистых корней становилось все более ощутимым, Годфри заявил Тартелетту, что с наступлением более сносной погоды он отправится вдвоем с Карефиноту за камасами. Учителя танцев не слишком прельщала перспектива плестись две мили по мокрой траве, и он охотно согласился караулить дом.

Вечером 10 ноября небо, затянутое серыми тучами, которые еще в начале месяца нагнал западный ветер, постепенно стало очищаться. Дождь начал утихать, и в сумерках проглянуло солнце. Все говорило за то, что следующий день обещает быть безоблачным и можно будет воспользоваться хорошей погодой.

— Завтра на рассвете, — сказал Годфри, — мы с Карефиноту отправляемся в путь.

— Желаю удачи, — ответил учитель танцев.

Ближе к ночи разошелся туман и высыпали звезды. Карефиноту тотчас же после ужина снова занял свой сторожевой пост, оставленный им на время дождей. Напрасно Годфри убеждал его вернуться в комнату, говоря ему, что теперь вовсе не обязательно сторожить Вильтри, так как ни один зверь с тех пор не показывался. Но Карефиноту не поддавался никаким уговорам, и Годфри должен был отступиться.

На другой день погода действительно благоприятствовала островитянам. Когда около семи часов утра Годфри вышел из Вильтри, первые лучи солнца уже золотили густые вершины секвой.

Карефиноту был по-прежнему на посту. Он простоял здесь всю ночь и, наконец, дождался Годфри. Оба вооружились до зубов и захватили с собой по большому мешку. Простившись с Тартелеттом, они направились к речке, чтобы затем пройти по левому берегу до того места, где росли камасы.

Не прошло и часа, как они без всяких приключений добрались до своей цели.

Примерно три часа наши островитяне работали, не разгибая спины, и только около одиннадцати пустились в обратный путь с мешками, полными камасов.

Шли они рядом, весело переглядываясь, так как поддерживать разговор не могли. Вот они достигли речной излучины. В этом месте деревья живописно склонялись над водой, образуя своеобразный полог, сходящийся над обоими берегами.

Вдруг Годфри остановился. На этот раз он первым заметил и показал Карефиноту неподвижно стоящего у подножья дерева зверя, глаза которого как-то странно светились.

— Тигр! — воскликнул Годфри.

И он не ошибся. В самом деле, это был громадный тигр. Изогнувшись в дугу, он обхватил когтями ствол дерева, готовясь к могучему прыжку.

В одно мгновение Годфри, бросив на землю свой мешок, прицелился и выстрелил.

— Ура! Ура! — закричал он.

На этот раз результат выстрела был бесспорен: раненный пулей тигр отскочил назад. Неизвестно только, была ли рана смертельной и как поведет себя разъяренный зверь.

Годфри поднял ружье, чтобы выстрелить во второй раз.

Но тут Карефиноту, прежде, чем юноша мог его удержать, метнулся с ножом вслед за тигром.

Напрасно Годфри кричал, требуя, чтобы он остановился, напрасно звал его… Негр ничего не слышал или не хотел слышать, поглощенный мыслью добить зверя, хотя бы с риском для жизни.

Годфри бросился к реке. Добежав до берега, он увидел Карефиноту в яростной схватке с тигром. Сначала негр сдавил зверю горло, потом нанес ножом страшный удар в сердце. Тигр скатился в речку, полноводную от долгих дождей. Бурный поток подхватил мертвое животное и с необычайной стремительностью унес в море.

Медведь! Тигр! Теперь уже не могло быть сомнений: на острове водились хищные звери…

Подойдя к Карефиноту, Годфри убедился, что тот отделался лишь несколькими легкими ссадинами. Подобрав свои камасы, они двинулись в обратный путь, размышляя о новых превратностях, которые им готовило будущее.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ,

в которой Тартелетт повторяет на все лады, что хочет покинуть остров

Когда Тартелетт узнал, что на острове кроме медведей водятся еще и тигры, он задрожал от ужаса и долго не осмеливался высунуть носа из дупла. Ведь рано или поздно хищники узнают дорогу в Вильтри! Не осталось и уголка, где можно было чувствовать себя в безопасности! Охваченный страхом, Тартелетт требовал возведения укреплений, каменных стен с эскарпами [33] и контрэскарпами, куртинами и бастионами, которые должны были обеспечить безопасность жителям большой секвойи. А за невозможностью осуществить фортификационные сооружения, он хотел или, вернее, хотел бы поскорее покинуть остров.

— И я тоже, — спокойно отвечал ему Годфри.

И в самом деле, условия жизни на острове теперь уже были не те, что прежде. Благоприятные обстоятельства помогали бороться с лишениями, удовлетворять насущные потребности, выдерживать непогоду, переносить тяготы зимы. Но защищаться от лютых зверей, каждую минуту ждать нападения — это было просто невыносимо.

Положение становилось все более серьезным, и в недалеком будущем могло стать критическим.

— Но как объяснить тот факт, — спрашивал себя Годфри, — что в течение четырех месяцев мы не видели на острове ни одного зверя, а за последние две недели пришлось столкнуться и с медведем, и с тигром. Что бы это значило?

Действительно, факт был необъясним, но настолько очевиден, что нельзя было с ним не считаться!

Годфри, однако, не пал духом. Превратности судьбы только увеличивали его хладнокровие и мужество. Если звери стали опасностью, то он примет против этой опасности самые решительные меры.

Но какие можно было принять меры?

Прежде всего, сократить до предела экскурсии в лес и прогулки на побережье; выходить из дому с оружием в руках и только в случае крайней необходимости.

— При первой и второй встречах, — внушал своим спутникам Годфри, — мы отделались легким испугом, но третья может кончиться плачевно. Не будем зря рисковать!

Суровая необходимость заставляла не только сократить экскурсии, но и усилить охрану жилища, скота и домашней птицы, которых хищники могли полностью уничтожить.