Лондон. Прогулки по столице мира - Мортон Генри Воллам (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
Герольды всегда с радостью дают советы тем, кто желает украсить гербом свой блокнот, автомобиль, супницу или детскую коляску. Вот до какой степени пало некогда блестящее рыцарство! Герб, разумеется, стоит денег. Герольдам до сих пор платят по расценкам эпохи Тюдоров, то есть их годовое жалованье составляет приблизительно шестнадцать фунтов. Поскольку даже «Красному дракону» надо как-то сводить концы с концами, герольды сидят в своих кабинетах и, как адвокаты, ждут, когда к ним придет посетитель и изложит суть вопроса. Их услуги стоят так же дорого, как и услуги юристов. Получение гербового девиза — около сотни фунтов, и еще пятьдесят за геральдическую эмблему, которую могут вышивать на подушечках представительницы прекрасного пола.
Значительная доля работы, которой занимается Палата, заключается в составлении родословных. Это тоже стоит немалых денег. До войны платили гинею за каждый день поисков в деревенских книгах метрических записей. Сложнее всего составить генеалогическое древо людей с фамилиями Браун, Джонс и Смит.
— Существует нелепое мнение, что родословные богатых людей часто подделываются, — сказал мне герольд. — Это полная ерунда. Утвержденная Геральдической палатой родословная является юридическим документом, и перед тем как подтвердить ее, родословную рассматривает экспертный совет.
Многие соискатели приходят в палату, ничуть не сомневаясь в своем знатном происхождении, но покидают ее в расстроенных чувствах: кто же знал, что прапрапрабабушка вышла замуж не за того, за кого следовало?
Уникальна библиотека палаты. Ее начали собирать еще те герольды, которые в давние времена объезжали каждое графство, дабы, выполняя указ короля, составить полный список всех мужчин, получивших право иметь собственный герб. В этой библиотеке можно найти истоки каждой старинной семьи Англии и Уэльса. Здесь хранятся две печальные реликвии: кольцо и меч, снятые после битвы при Флоддене с мертвого короля Шотландии Якова IV.
Комната, в которой герольды беседуют с желающими «носить герб», представляет собой внушительных размеров помещение, построенное после лондонского пожара.
— Знаете, мы ведь сгорели дотла, — поясняет герольд.
Вот в такой манере они беседуют с посетителями. Время для них ничто. Если герольд рассказывает вам о битве при Азенкуре, у вас возникает впечатление, что он сам в ней участвовал. Эта привычка немало озадачивает посетителей.
Еще одной задачей палаты является сохранение процедур проведения торжественных церемоний. Последний раз практическое применение их усилия получили при коронации Георга VI. Однако неверно было бы считать, что это здание пропитано духом аристократии. Вовсе нет. После того как старая родовая знать погибла во время войны Алой и Белой розы, Англия, в отличие от многих других стран, стала создавать аристократию из простых людей. В библиотеке здания на Куин-Виктория-стрит хранятся документы, свидетельствующие о том, что британское дворянство зачастую имеет чрезвычайно скромное происхождение. Типичной фигурой английской истории является энергичный торговец, ставший землевладельцем и получивший право иметь свой герб.
Глава четвертая
От собора Святого Павла до Вестминстера
Собор Святого Павла и великий человек по имени сэр Кристофер Рен, который построил этот собор. Я поднимаюсь на Галерею шепота и Золотую галерею, а затем спускаюсь в склеп, чтобы взглянуть на гробницы Нельсона и Веллингтона. Я совершаю прогулку по Флит-стрит, посещаю дом доктора Джонсона, Дом правосудия, Государственный архив и Темпл, затем на трамвае отправляюсь в Вестминстер.
У западного входа в собор Святого Павла мне повстречалась группа сияющих от радости школьниц. Учительница отвела их в уголок, подальше от других таких же групп. В этот момент она была очень похожа на утку-мать, которая мечется по пруду, собирая крошек-утят.
— Все слышали о Большой войне, не так ли? — спросила она, обращаясь к окружившим ее сияющим лицам.
— Да-а-а, — подтвердил хор голосов.
Сейчас эти девочки смотрят на свою учительницу снизу вверх, размышлял я, потому что они ниже ее на целую голову, но пройдет всего несколько лет и у них появятся собственные семьи. Я вдруг почувствовал себя невероятно старым. Почему я все еще живу? Для этих детишек война 1914–1918 годов — всего лишь глава из учебника истории. Впрочем, быть может, учительница имела в виду Крымскую войну. Так или иначе, судя по вежливо-равнодушному выражению лиц, девочки уже давно отправили в музей и войну, и всех тех, кто принимал в ней участие.
— Так вот, — продолжала учительница, — в той войне прославился полководец, которого звали лорд Китченер. Все о нем слышали?
И вновь последовал утвердительный ответ, но на сей раз искренность девичьего «да» внушала сомнения.
— Лорд Китченер погиб вместе с линейным кораблем, на котором он плыл и который был потоплен неприятелем. Сейчас мы осмотрим памятник этому полководцу. Держитесь левой стороны, дети…
Девочки вошли в часовню Китченера. Я последовал за ними. В полной тишине стояли они, окружив высеченный из белого мрамора памятник погибшему лорду. Я обвел взглядом их лица. Китченер для них ровным счетом ничего не значил. Да и могло ли быть иначе? Ведь он принадлежал истории, стоял в одном ряду со всякими скучными дядьками вроде Альфреда Великого или Вильгельма Завоевателя, которые что-то там совершали в незапамятные времена. (Впрочем, Альфред Великий, как гласит легенда, собственноручно испек несколько лепешек — вот здорово! — а Вильгельм Завоеватель командовал войсками при Гастингсе, уж дату этой битвы все знают наизусть.) А этот Китченер всего-навсего утонул! Я видел, что даже самым серьезным из девочек на ум приходят именно такие мысли. Одна пухленькая маленькая девочка, лицо которой покрывали веснушки, засунула руку в карман, а потом быстро поднесла ко рту — и продолжала с набитым едой ртом флегматично разглядывать памятник Китченеру.
Мне вдруг вспомнился плакат, изображавший человека с густыми (сержантскими, как сказали бы раньше) усами и направленным на прохожих указательным пальцем. Надпись на плакате гласила: «Ты нужен Китченеру». Насколько же я, оказывается, стар! За стремительно промелькнувшие годы моей жизни успело вырасти целое поколение, вырасти и произвести на свет потомство, представители которого стояли сейчас передо мной, в синих школьных платьях и соломенных шляпках. Им Китченер казался чуть ли не современником Нельсона и Веллингтона.
— Боюсь, для них это мало что значит, — шепнул я учительнице. — Вот для нас…
Голубые глаза заставили меня запнуться. С чувством полной безнадежности я внезапно осознал, что учительнице самой не больше двадцати. Мне оставалось одно — поспешно ретироваться, радуясь тому, что я все еще передвигаюсь на собственных ногах, не прибегая к помощи костылей или инвалидного кресла.
В мраморном полу нефа в соборе Св. Петра в Риме есть одна плита, которую замечают лишь немногие посетители. На этой плите нанесены метки, показывающие соотношение высоты самых крупных соборов мира к высоте собора Святого Петра. Вторым по высоте после Святого Петра является лондонский собор Святого Павла, далее следуют соборы Флоренции, Реймса и Кельна.
Собор Святого Павла отличается от многих знаменитых соборов мира тем, что он — творение одного человека, а именно сэра Кристофера Рена, который по воле Провидения оказался в Лондоне во времена правления Карла II. Ему предстояло восполнить ущерб, нанесенный Большим пожаром. В конечном счете это бедствие оказало Лондону неоценимую услугу, поскольку восстановление города было поручено ожидавшему своего звездного часа Кристоферу Рену.
Даже если его гению принадлежит всего половина приписываемых ему зданий, то и в этом случае можно утверждать — Рен был чрезвычайно талантливым и плодовитым архитектором. Не важно, откуда вы любуетесь панорамой Сити — с Хангерфордского моста, с южной оконечности моста Ватерлоо, с Лондонского моста или со стороны Монумента, — все равно представшее вашим глазам зрелище будет отмечено печатью таланта Кристофера Рена.
