Семь походов по Восточному Саяну - Пуссе Марк Васильевич (читать бесплатно книги без сокращений .txt) 📗
На следующее утро мы повели переправу. Григорий сел верхом и увел оленей на противоположный берег, оставленное же на берегу снаряжение начали переправлять на лодке.
Для этого мы с Дворкиным перебрались на каменистый островок на середине реки и, поймав брошенную Глебовым веревку, перетянули груженую шлюпку к себе. После разгрузки Глебов за другой конец перетянул лодку к себе. Потом перебросили веревку проводнику и все повторили сначала.
«Очень хорошо, что не пошли правым берегом. Через Прямой Казыр в такую воду уже не перейти», — говорит Григорий. Подсушились у костра, напились чаю и двинулись левым берегом. Шли по заросшей малозаметной тропке, сопровождаемые грохотом Казыра. «Тухлая вода скоро», — говорит проводник. «Наши раньше здесь лечились». Вскоре олени остановились около истоптанной каменистой россыпи, напоминающей дно пересохшего озерца. Стали осматривать сероводородный источник. «Снимай, снимай», — закричал вдруг Григорий. Но сфотографировать убегающую самку марала я не успел. За маралухой почему-то пустились в бег и наши олени, и проводник их не без труда остановил. «Как крепко затаились. Если бы не Узнай, прошли бы мимо». Но больше всех раздосадован я. ФЭД держался на «товсь». И вот кадр упущен.
Ночевали у каньона, в котором бесился Казыр. Григорий этой стоянкой недоволен — нет корма оленям. Я спустился к воде. Жуткое место: поток разъяренно бил в каменную стену и, отскочив, устремлялся куда-то вниз. «Вот вольются притоки Прямой и Левый, Казыр станет полноводнее и спокойнее», — утешает Григорий.
За седьмой день похода удалось пройти только тринадцать километров. Остановились в кишащем рябчиками леске, это уже в паре километров от Левого Казыра.
К вечеру опять занепогодило. Всю ночь и утро лил дождь, в реке сильно поднялась вода. Через Левый Казыр теперь уже не переправиться, и поневоле мы сделали выходной. Сегодня Григорий много рассказывал о верховьях Левого Казыра. Там, на перевале, его любимые угодья, есть охотничья изба. Не раз он отражал на перевале в Уду нашествия волков, выкладывая на их пути отравленные приманки. «Большая беда, если волки с Уды прорвутся к нам. Много оленей погубят». Он поминал и какую-то пещеру с луками и стрелами, которая осталась в том райском уголке от его предков.
Переправа через Левый Казыр была тоже непростой. Оленей переводили налегке, снаряжение переправили на шлюпке. Напряжение дня привело к тому, что Володя чуть не поссорился с проводником. Смешно было бы после стольких дней трудного пути расстаться недовольными друг другом.
За девятый день прошли всего три километра и в конце концов уперлись в скалу. Дальше пути не было. «Отсюда уже можно плыть к Ванькиной избушке. Опасный залом в верховьях Казыра мы уже обошли», — пояснил проводник. Григорий подарил нам три стареньких потника. «На земле спать сейчас холодно». Потом стали прощаться. Вынули флягу, пригубили на счастье… Наиболее сердечно проводник прощался с Дворкиным, чему я в душе не мог не подивиться — ведь вчера они сильно поссорились. Мне же заявил: «Если вам взбредет в такое время года снова сюда приехать, больше не пойду!». На том и расстались. Последней его фразой было: «Осторожней у Прорвы».
А денек сегодня опять на славу. Казалось, никогда еще не светило так ярко солнце, никогда так не бодрила пропитанная запахом кедра горная весна. Нас несло рукавом между островами. Течение здесь умеренное, километров десять в час, и мы размечтались: «Вот так бы всегда». Минут через пятнадцать скорость начала увеличиваться, и вдруг Глебов закричал: «Избушка, избушка!».
Мы налегли на все три весла, и через несколько минут зацепились за прибрежные кусты прямо против Ванькиной избушки — прибежище верх-гутаринцев, забирающихся сюда поздней осенью на промысел соболя. Сразу же приступили к пересортировке снаряжения.
Приняли меры предосторожности. В три пустых рюкзака уложили резиновые мешочки с аварийным запасом продовольствия, боезапас, документы. Для увеличения плавучести, устойчивости шлюпки, и предохранения ее от ударов о камни собрали из заранее сшитой сатиновой «трубы» и надутых волейбольных камер предохранительный пояс. Его привязали к уключинам и на носу. Одно ружье и спиннинг привязали также к уключине. Так мы готовились к плаванию по весеннему Казыру.
Первый день сплава мы провели без особых приключений. Вода в реке уже поднялась и многие опасные перекаты и камни преодолели «поверху». На отдельных бурных участках нас несколько раз сильно захлестнуло, но приятно греющее солнце скомпенсировало эту мелкую неприятность. «Изба!..»
Пока друзья сушились у костра, я быстро сходил вверх по бурному правобережному притоку — он впадает в Казыр ниже избы. Что это за приток? Как все-таки плохо без карты!
На следующий день плыть стало труднее и рискованнее. Крутые повороты чередовались с бурливыми шиверами. Местами река буквально кипела. На берегах много причудливо ощетинившегося наносника. Мы не отдыхали ни мгновения. Чтобы избежать многочисленных опасностей, гребли непрерывно. За крутым поворотом, на сыром мысу, видели лосиху с двумя нескладными лосятами. На стремительно пронесшуюся лодку звери не обратили никакого внимания.
К концу третьего часа плавания нас стало так захлестывать, что волей-неволей решили остановиться на сушку. Но и это не просто! Так несет, что, схватившись за куст, рискуешь быть выброшенным из лодки. Приходится тормозить постепенно. Схватишь — отпустишь. И так несколько раз.
Бугор, на который мы сегодня вышли, очень крут. Хозяйничать здесь неудобно. Резиновый куль порвался и добрую треть намокших продуктов вываливаем на землю. Та же судьба и у подаренных нашим проводником оленьих шкур. Они намокли, стали пудовыми и просушить их до начала плавания нет никакой возможности. До самой темноты над рекой мотаются гуси.
Наступило четвертое июня. От берега оттолкнулись в полдевятого. Через двадцать минут на крутом правом берегу показалась еще одна охотничья изба. Ниже ее в Казыр впадал бурный приток. Попытки пристать к берегу, и обследовать избу оказались безуспешными. Река совсем взбесилась…
В одном месте повезло. Заворот течения поджал нас к берегу. Решили посмотреть, что за поворотом, и увидели два огромных камня посреди реки. О них с грохотом разбивалась струя. Еще немного, и нам бы довелось испытать судьбу. Перетащили лодку берегом. За каким-то из бесчисленных поворотов нас прибило к сырому острову, и посадило на отмель. За весла браться не торопились, заметили уже, что заворот течения нас скоро потянет дальше.
Неожиданно метрах в десяти слева, в чаще, я почувствовал медленное шевеление. Медведь, медведь!!! Рука потащила из шлюпки двустволку. Мишка медленно двигался к берегу и через мгновение вышел на открытое место. Выстрел эхом ушел в горы. Медведь осел задом и, подняв правую лапу, круто повернулся к нам. В этот момент поток подхватил лодку и быстро понес ее от острова. Греби!» — отчаянно закричал я. Изо всех сил налегли мы на весла. Прыгаю прямо в воду. Привязав лодку, бежим вдоль берега, потом через ручеек. В чаще не можем найти нужное место. Изготовившись к выстрелу, продвигаюсь вперед. Вот он! Задом к нам лежит небольшой мишка. Много ли нужно для счастья городского охотника? В другое время я, наверное, заплясал бы, но очевидно сказывается усталость. После фотографирования занялись разделкой туши. Все сходятся на том, что по случаю такой удачи необходимо сделать генеральный привал. Надо только сменить место, на сыром острове с приятностью не отдохнешь. Бурный поток снова подхватил лодку, и уже через минуту остров остался за поворотом.
Как хорошо все идет! И плавание, и охота. И какая погода стоит! Глаз не открыть — такое солнце. Когда впереди снова послышался шум, не без труда зацепились за берег, и Володя Дворкин пошел посмотреть — можно ли плыть дальше. Через несколько минут он возвратился. «Ничего особенного!» Оттолкнулись и, сильно загребая на середину струи, понеслись к повороту. Шум становится сильнее. Такого мы еще ни разу не слышали! Шум перешел в грохот, и когда все усиливающееся течение поволокло нас в сужающуюся трубу, мы, наконец, увидели всю панораму порога.
