Спящий пробуждается - Главса Милош (книги онлайн полные .txt) 📗
И в других местах нищих тоже много, целые толпы. Как и у всех, у них свое рабочее время. В одиннадцать часов утра, когда жара приближается к своему апогею, лавки запираются, и улицы пустеют. И нищие в эту пору тоже уходят или уползают со своих «рабочих мест». Хотя бы в тень бензиновой колонки.
Смотрите, как символично: бензиновая колонка и нищий, отталкивающийся от земли обрубком потерянной руки. Вот вам цивилизация и ее продукт.
Но «заработки» нищих, оказывается, ничтожны. Правда, в коране сказано: «Молитесь и подавайте подаяние, и за все сотворенное благо будете вознаграждены богом». Но нынешний алжирец рассуждает так: «О нищих пусть позаботится общественность. Разве не существует социальный отдел в городской управе? Разве я не помогаю общественной благотворительности своими деньгами? Разве не плачу подати и налоги?»
Внезапно оказываешься среди белых, движущихся с подчеркнутым достоинством свертков. Это женщины. Они видят мир, свой мир, через узкую щелку в покрывале, которое укутывает их с ног до головы. Нигде не встретишь женщину с открытым лицом.
Даже рядом, на улице любви, где в узкие оконные щели выставлены женщины-товар, они предлагаются покупателю тоже «в упаковке», пусть и символической. Некоторые одеты очень легко, но на лице — непременное покрывало. И курят сигареты. Марокканские «муктубки», французские «gaulloises», но больше всего — американские всех сортов, потому что заграничные любители экзотики привозят с собой массу «честерфильдов» и «кемилов» в целофановой упаковке. Когда проходишь мимо, такая дама затянется дымом и кокетливо сдвинет шаршаф. К тому же добавит еще профессиональную улыбку. Это должно бы действовать завлекающе, как улыбка кинозвезды на рекламном плакате новой зубной пасты. Но результат противоположный: вы испытываете ощущение гнусности и отвращения. На продажных лицах слой румян. Кто зyает, что закрывает краска и пудра: морщины, синие круги вокруг глаз, экзему, а может и следы сифилиса?
Иногда увидишь в окне и молодую свежую девушку, кидающую страстные взгляды. Это ученицы, которых лишь недавно затянуло в водоворот, откуда нет спасения. Смогут ли они удержаться или канут в нем?
Здесь, в алжирской Касбе, никого не меряют европейскими масштабами. Профессия проститутки такая же уважаемая, как и профессия танцовщицы. Собственно говоря, каждая проститутка немного танцовщица, а каждая танцовщица немного проститутка. Алжирская полиция, которая в 1953 году проводила регистрацию продажных женщин, обнаружила поразительный факт: у большинства проституток в регистрационной карточке под рубрикой «профессия» было написано: свободная предпринимательница.
Среди них вы найдете не только арабок или берберок. Тут и француженки, и итальянки, и гречанки, и жительницы Мальты и многих других мест. Вряд ли они всегда носят покрывало-шаршаф. Для экзотики — дело другое. Так сказать, в интересах коммерции.
Покрывала эти очень разнообразны. Одни тяжелые и плотные, другие — прозрачные и легкие, как облачко. Как и белье дам, они сделаны из заграничного нейлона. Ну, конечно, американские фирмы знают свое дело — они производят покрывала для арабских женщин в целофановой упаковке с надписью: «Orig. Packed for musulman Ladies» — «Оригинальная упаковка для леди-мусульманок», так же как на духах «Kiss me» или головных щетках из пластмассы.
Немного дальше ваши ноздри начинают ощущать аромат «чего-то». На раскаленной сковородке шипит масло. Под сковородкой раскаленные уголья. А над всем этим — мрачный бербер.
— Мсье, купите лучшее лакомство Касбы, — советует на ломаном французском языке добровольный гид, — это лепешки из самой лучшей сушеной и размолотой саранчи, такой крупной…
— Нет, спасибо. Сегодня мы охотнее отведаем кушанья, которые приготовит мсье Грюбли, повар швейцарского ресторанчика.
Возле заведения бербера куча мусора. Внутренности овец и лужи зловонных нечистот. Рои мух. Вероятно, тут придерживаются мнения, что соблюдение правил гигиены мешает пищеварению.
Мы покидаем уличку Н’Фиссах и тешим себя надеждой еще встретиться с «настоящей алжирской кухней», ожидающей нас в южных районах страны. И с лепешками из сушеной саранчи, такой крупной.
У порога неба
— Были ли вы уже у порога неба? — спросил неожиданно доктор М., сотрудник нашего консульства. Тот самый, что сидел с нами на террасе отеля «Алетти».
— Гм, небо, это, должно быть, ужасно далеко, — отвечали мы.
— Вовсе нет. Туда можно добросить камнем.
Да, из Алжира до Тизи Узу действительно можно докинуть камень. Почему бы нам в самом деле не закончить последний день нашего пребывания в Алжире поездкой к обещанному небу?
Серебристо-серый консульский Тудор с аппетитом глотает асфальтовые километры шоссе Алжир — Менервиль — Тизи Узу.
Из Тизи Узу неведомая сила влечет нас вверх, к горным склонам Атласа. Колеса бегут вдоль сухих русел рек, заполненных камнями и багрянцем цветущих олеандров. Внизу, под нами, мелькают заросли олив, ясеней и акаций.
Крохотный автомобиль, будто жук, ползет по крутым склонам.
— Обратили ли вы внимание на ясени внизу? — спрашивает наш друг из консульства. — Ветви у них словно подстрижены. Это сделали кабилы. Листья идут на корм скоту. Чистая работа. Пустить бы их в Прагу, в Стромовку…
Но вот здешняя «Стромовка», наполненная криками нахальных маленьких обезьян — маготов, остается под нами.
Мы карабкаемся к самому «порогу неба». Льстим себя надеждой, что святой Петр с ключами будет дома.
Вот мы и в кабильских горах. Красные цветущие олеандры и фисташки исчезли. Африканская степная трава — галва — занимает здесь почти монопольное положение.
Сколько силы и воли к жизни в стебле африканской травы!
Узким ущельем, напоминающим уличку какого-то фантастического каменного города, мы пробираемся на небольшое плоскогорье, на котором живут люди. Домики из неровных камней, скрепленных глиной. Живая изгородь из колючих кабильских смоковниц.
Выложенный камнями колодец, окруженный каменной же стенкой.
Так как колодец называется «бир» и потому, что здесь во время оно будто бы совершил чудо марабу Зейрам, все это гнездо называется Бир Зейрам. Оно устояло перед римлянами, византийцами, вандалами, турками! Тут не хотят и слышать о европейской цивилизации. Бир Зейрам живет по-своему и все предложения о введении так называемой «высшей культуры» решительно отвергает.
Это плоскогорье кабилы и называют порогом неба. Они понятия не имеют о плоскогорьях Гималаев и Кордильер, и поэтому им кажется, что их Бир Зейрам действительно очень близок к небу. Лежит на самом его пороге…
Но святого Петра с ключом от небесных ворот не оказалось дома. Зато дома Бенбарек Смайл.
Грязный белый бурнус, на голове красная шашия, нечто вроде плоской фески. Небритое лицо с двумя угольками подвижных умных глаз. Доктор М. здоровается с ним, как со старым знакомым. Кабил произносит краткое традиционное приветствие:
— Господин, позволь, чтобы тебе и твоим друзьям я служил молоком своей козы…
Делает он это, вероятно, потому, что его, кабила, живущего в хижине, сложенной из камней, ветер занес когда-то в Чехословакию.
— Это было во время войны. Я работал во Франции и после оккупации Франции Гитлером попал на военный завод в… Брно. Чехи… хороший народ. К хлебу маргарин давали!
Ага, Бенбарек Смайл ел «протекторатский» маргарин и знает Брно. Значит, он нам почти земляк.
Смайл отправляется доить козу.
Мы осматриваем его хозяйство. Смотрите, домашняя мельница: большой каменный круг, закрепленный у земли; вокруг него на примитивном рычаге вращается другой круг. Между обоими каменными дисками насыпаешь зерно и можешь молоть. Электричества не нужно, сэкономишь киловатты.
Здесь экономят все. Даже воду.
Смотрим на большой кувшин из необожженной глины. Из него медленно сочится вода. Таким способом она фильтруется и чистая, без примесей, стекает по каплям в другой сосуд, который помещается под кувшином.
