Дорога ветров - Ефремов Иван Антонович (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Полуторки, легче «Дракона» нырявшие по промоинам, начали заметно обгонять, набирая ход.
— Опять они лезут в гору, смотрите, Иван Антонович! — завопил Андросов, еще не опомнившийся после песков.
Действительно, черные жуки, неуклюже нырявшие впереди, сильно забрали вправо, на бэль Сэвэрэя. Опять Цедендамба хотел пересечь борт котловины напрямик, забывая про горький опыт. Я разозлился, достал из кузова винтовку и двумя выстрелами дал сигнал остановки. Полуторки стали. Над тентами появились ряды голов, смотревших в нашу сторону. Машины были загружены так, что из ящиков с коллекциями, немного отодвинутых от переднего борта, получалась скамья. На скамью стелили кошмы, в теплые дни добавлялись полушубки, и три-четыре человека с удобством ехали наверху, упираясь спинами в мягкие вещи — палатки и постели, забитые в машину под свод тента доверху. Чтобы тяжелые ящики не раздавили ноги сидящим на спусках, между бортом и ящиками заклинивались толстые чурки. Как только что-нибудь случалось позади, сидящие вставали, высовывали головы над тентом и старались рассмотреть, в чем дело. Этот очень характерный ряд голов приветствовал наше появление и теперь.
— Данзан, спросите у Цедендамбы, какого черта он опять жмется к горам? — сердито закричал я переводчику.
Молодой монгол улыбнулся и показал вперед и влево от машин. Мы остановились на верхушке небольшой возвышенности. Слева подступали и тянулись грозной цепью, насколько хватал глаз, заполняя всю котловину, гигантские песчаные барханы… «Пески Хонгорин-Эли-сун!» сразу сообразил я, поняв, отчего «жмется»к горам проводник. Все же я уговорился с Цедендамбой ехать поближе к пескам, где промоины и сухие русла не были столь обрывистыми. Правда, это преимущество, как и все вообще в жизни, имело свою оборотную сторону — пески, заполнявшие русла, были тем рыхлее, чем дальше отходили русла вниз от крутого уклона бэля. Поэтому мы старались выбрать нечто среднее и действительно поехали сравнительно быстро, борясь с кочками, промоинами и сухими руслами.
А слева все шли огромные барханы — на западе более низкие и какой-то правильной граненой формы, воспроизводящие облик египетских пирамид. В середине цепи барханы превращались в настоящие горы песка по сто, сто двадцать метров высоты. Солнце село уже совсем низко, горы потемнели. По центру протянувшейся почти точно с запада па восток котловины, словно по трубе проекционного аппарата, прямо на цепь барханов лился яркий косой свет. В этом свете пески казались удивительно белыми перед темно-фиолетовой линией гор. Серпы черных теней разделяли гигантские холмы песка, как циркулем очерчивая каждый острый, геометрически правильный полумесяц вершины бархана. Солнце спустилось еще ниже, долина потухла, пески начали сереть и в сумерках приняли страшный свинцовый оттенок…
Мы остановились у колодца Хонгор-худук, в тридцати километрах от Сэвэрэй сомона, у двух тощих хайлясов и поставили койки в сухое русло, на всякий случай, для защиты от ветра. Но ветра не было, как и во все предыдущие дни нашего пребывания в Занэмэгэтинской котловине.
В тихую звездную ночь мы долго обсуждали итоги геологических наблюдений в Центральной Монголии и пришли к заключению, что красноцветные костеносные отложения не были связаны с хребтом Нэмэгэту или с соседними хребтами во время своего образования. Все эти хребты — Нэмэгэту, Хана-Хере, Гурбан-Сайхан — очень молодые образования, острые пильчатые цепи, поднятые совсем недавно и продолжающие подниматься в настоящее время, в процессе развития гигантских сводовых поднятий Азиатского материка. Поэтому-то хребты как бы протыкают красноцветные меловые отложения, горизонтально лежащие пласты которых на границе с хребтами смяты в складки, разорваны и отогнуты, разбиты небольшими надвигами и сбросами. Некогда местонахождения Нэмэгэту и Ширэгин-Гашуна были отложены в едином бассейне, затем рассеченном хребтом Нэмэгэту.
Оставалась неясной история древних участков современных хребтов — тех сглаженных и округленных гор, большей частью захваченных бэлями, которые являются истинными водоразделами. Еще очень малый запас наблюдений был накоплен за короткий срок путешествия…
— Что значит хонгор, хонгорин? — спросил я Данзана на следующее утро, едва он, будто отогревшаяся ящерица, высунул свою черную голову из спального мешка.
— Хоигор — это такой цвет, розовато-желтый… нет — светло-рыжий, вот такой, — молодой монгол протянул руку по направлению к пескам. В утреннем свете барханы казались совсем желтыми, слабо-апельсинового оттенка, с такими же резкими черными тенями, как и на закате.
От колодца мы проехали обширный саксаульник и стали подниматься к восточному концу Сэвэрэя. Перевальная точка оказалась низкой — всего на четверть километра мы поднялись от колодца Хонгор. Передовой «Смерч» остановился. Данзан подбежал к подошедшему сзади «Дракону».
Иван Антонович, — начал он с характерным для монгола свистящим «в»и хлещущим «ч», — сомон там, направо, на южном склоне Сэвэрэя, перекочевал в разрушенный монастырь Цаган-Субурга. А нам можно ехать прямо. Проводник спрашивает — будем ехать в сомон?
— Нет, не нужно, там нечего делать, — ответил я. Данзан, как будто не удовлетворенный ответом, медлил.
— Что вам мешает? — усмехнулся я, заметив нерешительность молодого геолога.
— Цедендамба говорит — здесь его юрта, жена живет… Если не поедем в сомон, то только три километра в сторону… Можно ему заехать?
— Как же так? Жена здесь, вон куда забралась, а он сам работает и живет в аймаке? Для чего это?
— А скот куда девать? В аймаке нечем кормить… — Продать, раз уж посвятил себя государственной службе!
— Без скота гобиец не человек, так. Устанет на службе, уйдет в степь, здороветь будет, тихо жить. Тут в Гоби, многие еще по-старинному живут…
Ну ладно, мы все туда поедем. Только скажите сейчас же, что едем не в гости, никаких чтобы угощений. Около юрты остановимся и будем чай варить, два-три часа в его распоряжении…
Юрта Цедендамбы оказалась в небольшом овраге. Полынь серебрилась на солнце вокруг желтых песков. На шум машины из юрты выскочила молодая монголка, но Цедендамба уже спрыгнул с передовой полуторки. Увидев его знакомую высокую фигуру, женщина радостно метнулась к нему, но смутилась и только протянула ему маленькую руку. Так, взявшись за руки, не обменявшись ни словом, они скрылись в юрте. Скот был на пастбище, но я все же распорядился отвести машины подальше. Водой мы запаслись еще под перевалом из колодца, пробитого в розовых гранитах, и теперь наслаждались чудесным чаем после ширэгин-гашунской мерзости.
