Путешествие вокруг света 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях „Надежда“ и „Нева“» - Крузенштерн Иван Федорович (первая книга .TXT) 📗
Как скоро распространился слух на острове, что Король заключен мною в оковы, вдруг все бросились к оружию, и баркас Невы с трудностию мог освободиться от нападения. Не прежде, как по прибытии Короля, уверявшего своих подданных, что ему не причинено никакого оскорбления, успокоились Островитяне несколько. Полагая, что или Король сам опасался насильственных от меня мер или поселил в нем страх беспокойный Француз, решился я отправиться следующим днем к Королю, чтоб уверить его, что я не имею никаких против его неприязненных намерений. За несколько еще пред сим дней Королевской брат говорил мне, что он удивляется, почему не приказываю я заключить никого еще в оковы, как то поступил Американец [34]с одним из Королевских родственников? Я отвечал ему, пока будете вы обходиться с нами приязненно, до тех пор никто из вас не претерпит от меня ни малейшей обиды, и я надеюсь, что мы растанемся как добрые приятели.
В 8 часов следующего утра поехали мы с Г-м. Лисянским на берег; но за час пред тем отправлены были уже баркасы ваши за водою. Мы взяли с собою двадцать человек вооруженных; наше же сообщество состояло так же из двадцати хорошо вооруженных. На обоих баркасах, из коих на каждом было по два фалконета, было 18 Матросов под командою двух Лейтенантов. И так мы могли бы усмирить всех Островитян, если бы они покусились встретить нас неприятельски. При выходе нашем на берег не видно было ни одного из оных. Чрез всю ночь горел на острове огонь во многих местах; по утру не подходил ни кто к кораблям, как то было прежде, с кокосовыми орехами. Из сего заключали мы, что Островитяне не имеют более к нам мирного расположения. По выходе на берег пошли мы прямо к Королевскому дому, находившемуся в долине в расстоянии около одной Аглинской мили. На пути к оному видели много деревьев кокосовых, хлебных и Майо. Тучная и высокая трава затрудняла нас в ходу не мало, Наконец вышли мы на тропинку, имевшую на себе признаки Отагейтского обычая, доказывавшего нечистоту Нукагивцев. После продолжали путь по дороге, наполненной на фут водою, по которой шли в брод и вышли потом на довольно широкую весьма чистую дорогу. Здесь начиналось прекраснейшее место: обширной, необозримой лес ограничивался, по видимому, лежащею только позади его цепью гор; высота дерев леса сего простиралась от 70 до 80 футов; оные были по большей части кокосовые и хлебные, с плодами, обременявшими их ветви; на долине, по которой протекают многие, извивающиеся и один другого пресекающие источники, катящиеся с крутых гор и орошающие жилища, находилось множество отторгнутых от гор больших камней; стремящаяся вода чрез оные низвергаясь с великим шумом представляет взору прекраснейшие водопады. Вблизи жилых домов разведены пространные огороды, насажденные корнем Таро и кустарником шелковицы. Они обнесенны весьма порядочно красивым забором из белого дерева [35]и представляли вид, будто бы принадлежали народу, имеющему в возделывании земли довольные уже успехи. Сии прелестные виды удаляли от нас на некоторые мгновения те неприятные чувствования, которые возбуждаемы были помышлениями о том, что мы находилися у жилищ людоедов, преданных величайшим противоестественным порокам, и не чувствующих ни своей гнусности, ни гласа природы, которому внимают даже и хищные животные. Король встретил нас за несколько сот шагов от своего жилища, приветствовал сердечно и повел в оное. Тут собрана была вся его фамилия, обрадовавшаяся чрезвычайно нашему посещению, к чему подали мы довольную причину; ибо каждой из нашего сообщества давал ей подарки. Королева изъявляла чрезмерную радость, получив маленькое зеркало, которое особенно ее восхитило. После первых приветствий спросил я Короля: что побудило его к распространению ложного слуха, едва не прервавшего доброго между нами согласия и едва недоведшего до кровопролития, от которого верно не мог бы он иметь никакой выгоды? — Король уверял меня, что сам собою не опасался он ни мало, чтобы поступил я с ним худо; но что Француз был тому виною, сказав, что я наложу на него непременно оковы, если не привезет Островитянин на корабль свиньи своей, чему он и должен был верить. Ишак подозрение мое на Француза оказалось основательным. Одарив Короля и всю фамилию, просил я его не нарушать согласия, но обходиться с нами дружественно, представляя, что я без вынуждения конечно не употреблю ни против кого насилия, а тем менее еще против самого его, почитая своим приятелем. Отдохнув и освежась соком кокосовых орехов, вознамерились мы идти с путеводителем Робертсом к Мораюили кладбищу. Но прежде выхода нашего из Королевского дома показали нам его внуку, которая, как и все дети и внучата Королевской фамилии, признается за Етуаили существо Божеское. Она содержится в особенном доме, в которой имеют вход только мать, бабка и ближайшие родственники. Для всех прочих дом сей Табу. Младший брат Короля держал маленького сего божка (дитя от 8 ми до 10 ти месяцов) на руках своих. Я спросил при сем: как долго кормит здесь грудью мать детей своих? мне ответствовали, что весьма редкия исполняют здесь сию естественную обязанность. Когда родится дитя, то ближайшие родственницы стараются наперерыв заступить место няньки; берут дитя от матери, в дом свой и кормят его не грудью, но плодами и сырою рыбою. Хотя сие и казалось мне невероятным; однако Робертс уверял, что сей образ вскармливания детей вообще здесь обыкновенен. Не взирая на то, Нукагивцы чрезмерно рослы и дородны.
После сего пошли мы к Мораюдорогою, ведущею мимо минерального источника, каковых здесь должно быть не мало. Морайнаходится на горе довольно высокой, на которую взошли мы не без трудности во время полуденного жара. Он состоит из густого, небольшего леса, переплетшагося своими ветьвями и кажущагося быть непроходимым. Мы видели здесь гроб, стоявший на подмостке. Трупа, лежавшего в оном, виден был один только череп. Вне ограды, состоящей из дерев стояла, сделанная из дерева статуя, долженствовавшая представлять образ человека и служила доказательством грубой работы неискусного художника. Подле сей статуи находится столп, обвитый кокосовыми листьями и белою бумажною материею. Сколько мы ни любопытствовали узнать, что означает столб сей; но любопытство наше осталось неудовлетворенным. Нам сказал только Робертс, что столп сей Табу. Подле Мораястоит дом священнослужителя, которого не застали мы дома. У Нукагивцов каждое семейство имеет собственной свой Морай. Осмотренной нами принадлежал духовному состоянию. Без Робертса, причисляющагося к сему семейству и принадлежащего к Королевской фамилии, не удалось бы нам, может быть, видеть ни одного кладбища, потому что Нукагивцы не охотно позволяют осматривать оные. Морайбывает 1804 год обыкновенно на горах во внутренности острова. Виденный нами был только один, находившийся, недалеко от берега.
По срисовании Г-м Тилезиусом вида [36] Мораяпошли мы назад ж гребным судам своим; но на обратном пути сем не могли не согласиться на прозьбу услужливого Робертса и не посетить его дома; в чем, не взирая на излишнее расстояние, ни мало не раскаивались. Новой дом его, построенный недавно по здешнему образу, стоит в средине кокосового леса. На одной стороне оного протекает небольшой ручей, а на другой между большими каменьями минеральный источник. Все наше сообщество, сев на каменистом берегу оного, отдыхало в тени высоких кокосовых деревьев, закрывавших нас от палящих лучей солнечных, причинявших нам великую усталость. Более двадцати Островитян рвали и бросали с дерев кокосовые орехи, другие же разбивали и очищали, в чем показывали великое проворство и опытность. Жена Робертсова, молодая, красивая женщина, лет 18 ти казалась отходившею от обычаев своих соостровитянок, что для нас Европейцев весьма нравилось. Тело свое не намазывает она маслом кокосовых орехов, которое хотя и придает великой лоск; однако и причиняет сильной противной запах.
Во втором часу пополудни возвратились мы ж своим шлюпкам. Слух о посещении нашем Короля вероятно уже распространился. Мы нашли на берегу по прежнему великое множество Островитян. По прибытии нашем на корабли восприяла торговля опять обыкновенный ход свой. За день прежде послал я Лейтенанта Левенштерна осмотреть южной Нукагивской берег, лежащий на западе от залива Тайо-Гое. В трех милях от упомянутого залива открыл он гавань, найденную им столь хорошею, что я решился сам осмотреть оную. Чрез два дни поехал я туда с Лейтенантом Левенштерном, Гг. Горнером, Тилезиусом и Лангсдорфом, сопровождаем быв Капитаном Лисянским с некоторыми его Офицерами. Надеясь получить в новом заливе запас жизненных потребностей, взяли мы с собою довольно вещей для мены и подарков. Пробыв на пути полтара часа, прибыли мы туда в 10 часов утра. При входе в залив найдена глубина 90 саженей, грунт мелкой песок с илом. Западную сторону входа составляет весьма высокой, утесистой каменной берег, представляющий дикой, но величественной вид. Во внутренности входа на восточной стороне находится еще залив, казавшийся, так сказать усеянным большими каменьями и к западу вовсе открытый, так что буруны здесь весьма сильны. Миновав западную оконечность сего каменистого залива, открывается к востоку небольшая со всех сторон закрытая бухта. Приложенный план, снятый с велйчайшею точностию, подаст достаточное понятие о сей отменной гавани, глубина коей у самого южного берега от 5 до 6 саженей, y северного же в расстоянии 50 ти саженей, от 10 до 12 футов. Бухта сия, простирающаяся от NO к SW, имеет в длину 200, а в ширину несколько более 100 саженей. Глубочайшая сторона его прилежит красивому, пещаному берегу, за которым находится прекрасной лугзь. В некоторых местахь есть и пресная вода, текущая с гор, окружающих берег и луг. Сверх того по населенной долине, лежащей на севере от входа, и называемой Островитянами Шегуа, протекает немалой источник; он впадает в северный залив, ни мало незащищаемый от ветров, а потому буруны затрудняют выход на берег; однако я думаю, что во время прилива можно войти в источник на небольшом гребном судне. Наливаться водою вообще здесь не трудно. Надобно только остановиться пред буруном на верпе. Островитяне за несколько кусков железа, как уже мною упомянуто, не только наполняют бочки водою; но и переправляют оные вплавь чрез буруны до гребного судна. Бухта окружена берегом так, что самые крепкие ветры едва ли могут производить какое либо волнение. Для корабля, требующего починки, нельзя желать лучшего пристанища. Глубина, в расстоянии около 50 ти саженей от восточного берега, не более 5 саженей; в 10 ти же саженях от оного от 10 до 12 футов. Выгрузка корабля может производима быть с величайшею удобностию. Если и не будет настоят нужды в исправлении корабля починкою; то и в таком случае предпочитаю я сию пристань заливу, в котором мы стояли. Кокосовые орехи, бананы и плоды хлебного дерева находятся и здесь в изобилии. В мясной провизии, может быть, в сем месте такой же недостаток, каков и в порте Анны Марии. Но главное преимущество сей новооткрытой гавани пред оным состоит в том, что можно стоять на якоре во 100 саженях от берега. Имея под пушками все селение и жилище Короля, нападение от диких совсем невозможно. Следовательно и не нужно, так как в Тайо-Гое, где стоит корабль в полмили от берега, давать прикрытие идущим к берегу гребным судам. Сверх сего в последнем месте берег болотистый и каменистый принуждает далеко от оного искать. благоразтворенного воздуха, необходимого для поправления или укрепления здоровья. Место для госпитали найти вблизи очень трудно; перевоз инструментов для учреждения обсерватории по причине сильных бурунов весьма затруднителен. У нового залива напротив того на зеленой равнине, лежащей у самого берега, произвести можно весьма удобно то и другое; для прохаживания же и свежого воздуха нельзя желать лучше, как долина Шегуа, простирающаяся по берегам источника. Дорога из селения к зеленой ровнине идет чрез каменистые горы; итак покушение Островитян к нападению может быть примечено издали. Единственный недостаток сей пристани состоит в том, что вход с моря узок, впрочем хотя он, будучи не шире 120 саженей, затруднителен, однако безопасен; ибо глубина оного от 15 до 20 саженей; почему верпованье, есть ли ветр не будет слишком свеж, весьма удобно. Но и с сей стороны порт Анна Мария ни чем не преимуществует; ибо входя и выходя из оного всегда почти верповаться должно, как то испытали мы сами собою. Островитяне не имеют названия для сей бухты, а потому и назвал я ее Портом Чичаговым,в честь Министра морских сил. Оная лежит под 8°, 57,00" южной широты и 139°,42,15" западной долготы.
