Открытие великой реки Амазонок - Малкес Б. Н. (серии книг читать бесплатно txt) 📗
Рассказ Карвахаля о «вещей» птичке содержит явные противоречия: сперва автор говорит, что эту птичку «мы дотоле [то есть до стоянки, о которой идет речь] не видывали», затем сообщает, что «птица сия следовала за нами более тысячи лиг», а в заключение сожалеет о том, что «на этой стоянке птичка сия нас оставила, и мы ее никогда уже больше не слышали»).
Вблизи моря
Вскоре по приказу капитана мы покинули эту стоянку, потому что ему [капитану] показалось, что вокруг было уж слишком много индейцев и что, по всей видимости, в ближайшую ночь они попытаются напасть на нас. Отчалив, мы проследовали между какими-то островами и шли между ними вплоть до самой ночи, пока капитан не велел остановиться; мы привязали бригантины к ветвям [деревьев] и устроились на ночь [в бригантинах], потому что на суше не нашлось [подходящего] места для ночлега. То был перст божий, ибо, найди мы [удобное место] и высадись на берег, вряд ли кто из нас уцелел бы, и никто уж, по всей вероятности, не сумел бы поведать о нашем походе.
Вышло же так, что пока мы там стояли на приколе (об этом я уже сказал), индейцы и по воде и по суше бросились за нами вдогонку; и они шли и искали нас с невероятным шумом; и мы слышали и видели, как они прошли совсем рядом с нами и переговаривались между собой на ходу. Однако господь наш не дозволил им напасть, ибо, напади они, вряд ли кто-нибудь из нас остался бы [в живых]. У меня нет никаких сомнений в том, что всевышний ослепил их, дабы они нас не заметили. Итак, мы пребывали на этой стоянке, пока не настал день и капитан не приказал трогаться в путь.
Здесь мы узнали, что находимся неподалеку от моря, потому что от морского прилива вода в реке стала подниматься; мы весьма этому обрадовались, ибо поняли, что теперь уже не можем не добраться до моря.
Едва пустились мы в дорогу, — я все описываю так, как оно было на самом деле, — мы обнаружили впереди, невдалеке от места прежней стоянки, не очень широкий речной рукав и увидели, как из него навстречу нам с дикими воплями и несусветным гомоном вышли на пирогах два отряда индейцев и оба направились к нашим бригантинам. Сперва индейцы принялись нас поносить, а потом бросились в драку, яко бешеные псы. И коли у нас не было бы бортов, надстроенных накануне, мы выбрались бы из сей «гуасавары» (Гуасавара (guazavara) — индейское слово, которое значит «бой», «битва») лишь хорошенько поизмятыми (Men dezmados). Но с указанной защитой, да еще успешно отстреливаясь (наши аркебузники и арбалетчики наносили индейцам большой урон), и мы с божьей помощью оказались в состоянии от них отбиться. Но все-таки не обошлось без потерь и с нашей стороны: индейцы убили у нас еще одного товарища, некоего Гарсию де Соршо, родом из Логроньи. Было так, что стрела вошла в него лишь на полпальца, но так как она была пропитана ядом, он через двадцать четыре часа отдал душу богу.
Так мы и плыли, ожесточенно сражаясь с самого рассвета и вплоть до той поры, когда уже было часов десять. Наши преследователи ни на единый миг не оставляли нас в покое, наоборот, с каждым часом число их все возрастало, так что вся река кишмя кишела их пирогами. Так получилось потому, что мы шли мимо густозаселенных и благодатных земель сеньора по имени Ичипайо (В рукописи Медины-Нурандалюгуабурабара). На обрывистых берегах столпилось очень много народу, наблюдавшего за «гуасаварой». По мере того как индейцы нас преследовали, наше положение постепенно ухудшалось, и наступила минута, когда им до наших бригантин было совсем уже рукой подать.
Тут сделаны были два весьма достопамятных аркебузных выстрела, коим мы, возможно, обязаны тем, что сия дьявольская ватага нас наконец оставила в покое; первый выстрел сделал альферее, который с одного разу сразил двух индейцев, а многих других так напугал грохотом выстрела, что они со страху попадали в воду, и ни одному из сих последних не удалось уйти живым, ибо все они были убиты с бригантины; другой выстрел дал бискаец по имени Перучо. Это было диковинное зрелище, и благодаря этим выстрелам индейцы нас оставили в покое и повернули вспять, не оказав помощи тонущим в пучине своим товарищам, которые были в воде и из коих, как я уже сказал, никто не спасся.
Когда все это закончилось, капитан велел отойти от сего злополучного берега и пересечь реку, чтобы держаться в стороне от поселений, которые показались впереди; так и было сделано. Мы шли вдоль другого берега несколько дней; берега были очень привлекательны с виду, а все жилье находилось вдали от реки, у воды же его совсем не было, и мы не знаем по какой причине (Берега Амазонки образуют три ступени: самая высокая из них — так называемая твердая земля (terra firma) — обычно недостижима для наводнений; вторая — варсея (varzea) — широкая низменность, подвержена ежегодному затоплению во время влажных сезонов; нижняя — болотистое игапо (igapo) — уходит под воду даже в ливни, а в низовьях реки — и в приливы. Индейцы селятся на холмах или на «твердой земле», в удалении от реки). Так, плывя вдоль самых берегов, мы видели населенные места, но расположены они были так далеко от нас, что мы не могли ими воспользоваться. Более всего они походили на крепости, возведенные на голых холмах и возвышенностях на расстоянии двух-трех лиг от реки. Мы не знаем, что за сеньор правил в той стороне, — нам лишь известно от [бывшего с нами] индейца, что в случае войны в тех крепостях укрываются местные жители, но с кем именно они воюют, нам выяснить не удалось.
Через некоторое время капитан приказал высадиться на сушу, чтобы немного отдохнуть и поглядеть, какова местность, которая, кстати, была весьма приятна взору, и мы провели в этом лагере несколько дней, а оттуда по приказанию капитана в глубь страны были высланы люди, чтобы разузнать, что это была за земля. Они ушли, но, не пройдя и лиги, повернули назад и объяснили капитану, что местность становилась все краше и краше, ибо повсюду!были холмы и хижины (об этом было уже сказано), и все, казалось, указывало на присутствие людей, которые ходят туда на охоту, а посему не было смысла идти дальше, и капитан несказанно обрадовался тому, что они вернулись.
Скоро мы покинули ту благодатную землю с ее хижинами и холмами и пошли среди земель низменных и многих островов, заселенных, однако, менее, чем те, мимо которых мы проплывали прежде. Тут мы отошли от твердой земли (tierra firme) (См. комментарий 44) и углубились в речные протоки, идущие меж островами, и пополняли запасы пищи только в таких местах, в которых, мы это видели, нам не угрожали большие опасности. Так как островов было множество и были они велики, мы уже до самого моря ни с одной, ни с другой стороны никак не могли выйти к твердой земле, хотя и плыли еще меж островов на протяжении целых двухсот лиг (У Овьедо (стр. 568) это расстояние оценено не в 200, а в 150 лиг. Там же приводятся следующие сведения: «Индейцы в этих деревнях — карибы и едят человечье мясо, ибо в тех селениях в очагах, или по-ихнему — барбакоах, было найдено много жареного мяса, которое индейцы приготовили, чтобы съесть, и в котором без труда можно было признать мясо человека, так как среди прочих кусков в нем попадались человеческие руки и ноги. И в одном из селений было обнаружено сапожное шило с острием и с рукояткою и ушком, из чего мы и уразумели, что индейцы той страны имеют представление о христианах».
Если первое из этих сведений традиционно и именно в таком виде нередко встречается в литературе конкисты (поэтому и отнестись к нему следует с осторожностью, тем более что тогдашнее испанское право дозволяло обращать в рабство и истреблять индейцев-людоедов, или каннибалов), то второе представляет большой интерес, ибо можно допустить, что в тех краях или поблизости от них побывали в 1500 году Пинсон или в 1531 году Ордас; кроме того, в этой местности могли побывать в начале XVI в. испанские мореплаватели, о которых в источниках не сохранилось никаких сведений.
