Карибы. Ресторанчик под пальмами - Бланчард Мелинда (первая книга .TXT) 📗
— Давайте присядем, — предложил он.
Мы вернулись на веранду. Джерри опустился обратно в пляжное кресло, а мы устроились за стоящим рядом карточным столиком. В Джерри Гамбсе было что-то загадочное, чуть ли не волшебное. Нам захотелось узнать о нем побольше.
Мы пили «Тинг» и разговаривали, разговаривали, разговаривали. Мы с Бобом слушали Джерри с огромным интересом. Джерри родился в 1913 году в семье рыбака. В молодости он был единственным портным на всей Ангилье, шил форму для юношей, принимавших участие в лодочных гонках, и костюмы для клиентов с других островов. Я представила, как на Ангилью приходят крошечные лодчонки с людьми в рванине, и через неделю эти же люди уплывают, разодетые в костюмы-тройки — теперь они готовы сделать предложения возлюбленным, оставшимся дома.
Джерри открыл «Рандеву-Бэй Хотэл» в 1959 году. Это была первая гостиница на Ангилье. Однако прежде чем избрать себе жизнь затворника в хижине на территории отеля, Джерри Гамбс успел попутешествовать. В возрасте двадцати пяти лет он перебрался в Бруклин, там закончил школу, а потом выиграл стипендию на учебу в нью-йоркском Сити-Колледже. В 1941 году после Перл-Харбора Джерри поступил на службу в американскую армию и получил гражданство. Он изучал инженерное дело в университете Пенсильвании и экономику в нью-йоркской Академии бизнеса. Джерри с гордостью сказал нам, что в 1951 году он построил свой первый одноэтажный дом в Эдисоне, что в Нью-Джерси.
А с 14 августа 1967 года имя Джереми Гамбса замелькало в газетах. О нем написали даже в «Нью-Йорк тайме». Шутка сказать, Джерри возглавил революцию на Ангилье. Именно благодаря этим беспорядкам остров приобрел нынешний вид. До революции обитатели острова жили сравнительно бедно. Их судьба зависела от решений чужаков. Управление британских колоний Ангильи, Сент-Китса и Невиса располагалось на Сент-Китсе. Про уровень образования и медицинского обеспечения на Ангилье в те годы лучше не вспоминать. Здесь не было ни асфальтированных дорог, ни электричества, ни работы. Чтобы свести концы с концами, жителям приходилось эмигрировать.
Джерри и еще одиннадцать инициативных жителей Ангильи сформировали авангард революции. Они добились для острова статуса зависимой от Британии территории и успешно отделились от Сент-Китса и Невиса. Теперь остров подчинялся непосредственно английской королеве, что дало толчок к развитию Ангильи.
Джерри мог много чего рассказать.
— В пятьдесят седьмом году, — произнес он, — ко мне домой в Нью-Джерси постоянно приходили люди от Фиделя Кастро.
— От Кастро? Но зачем? — изумилась я.
— Хотел купить у меня Дог-Айленд и устроить там себе базу. Знаете Дог-Айленд?
— Это тот самый пологий островок, который можно увидеть из Мидс-Бэй? — уточнил Боб.
— Точно, — кивнул Джерри.
— Хотите сказать, что Фидель Кастро хотел превратить Ангилью во вторую Кубу?
— В обмен на Дог-Айленд мне предложили пентхаус в кубинском посольстве в Нью-Йорке. — Джерри помолчал, а потом добавил: — Я ни разу в жизни ни у кого и доллара не взял. Я не такой.
Боб спросил, не встречался ли Джерри с Кастро лично.
— Мы оба останавливались в отеле «Тереза» в Нью-Йорке, — рассмеявшись, ответил Джерри. — Он притащил в гостиницу живую курицу, чтобы ее там приготовить. Представляете, заходит в фойе, а у него в руках курица живая — кудахчет. Естественно, все в отеле знали Кастро.
Наконец мы добрались и до газа.
— Сущая ерунда, — махнул рукой Джерри. — Завтра же утром вам доставят два баллона. Надеюсь, это не слишком поздно?
— Ничуть, — заверила его я. — Спасибо вам огромное. Вы к нам придете? Мы будем рады вас видеть в нашем ресторане.
— Как-нибудь выберусь, — пообещал Джерри. Мы откланялись, поблагодарив его за «Тинг». Когда мы добрались до ресторана, все уже разошлись по домам, и мы решили поступить также. Боб приготовил омлет, а я немного поработала с бумагами. Перед тем как отправиться спать, я написала письмо на родину.
Дорогая Нина!
На часах уже полночь, и я страшно измотана. Прости, пожалуйста, что не смогла с тобой поговорить, когда ты позвонила. В сутках всего двадцать четыре часа, и нам этих часов не хватает.
Помнишь, как мы мечтали поселиться на острове? Я представляла как, зажав в руках бокал с ромовым пуншем, устраиваюсь под пальмой во дворике собственного дома и смотрю на море. Боб и Джес отправлялись бы утром погулять по пляжу, а я бы тем временем готовила завтрак: пекла бы хлеб из банановой муки и резала ананасы с манго.
Ты бы приезжала к нам в гости с Майклом и детьми, и мы бы на весь день уходили купаться и загорать. А потом на ужин, на закате солнца, мы бы жарили на гриле огромного красного окуня, предварительно нашпиговав его лимонами и всякими травками из моего сада.
Однако пока что жизнь не очень похожа на эту мечту. Мы постоянно ругаемся с таможней, окна нашего дома выходят на заправку, а ананасы привозят на остров из Санта-Доминго. Впрочем, не волнуйся, Ангилья все равно напоминает чудесный сон. Здесь прекрасны не только природа и пляж, но и люди. Когда ты приедешь, я познакомлю тебя с Клинтоном, Лоуэллом, Оззи и всеми остальными, и ты поймешь, что я имею в виду.
Ну а пока мы работаем еще хуже, чем проклятые. Деньги на исходе, но мы счастливы. Как здесь принято говорить: «Все круто, чувак».
Целую,
Мэл
До открытия оставалось всего пять дней. Боб с рабочими доделывали последние мелочи. Продукты и вино были заказаны. Когда мы с Клинтоном возились с освещением в саду, он спросил:
— А когда остальные собираются выходить на работу?
— Боб с Лоуэллом завтра утром поедут в Блоуинг-Пойнт забирать продукты и вино, а послезавтра утром мы все уже встречаемся здесь. Таким образом, все соберутся за три дня до открытия.
Лоуэлл одолжил пикап, и они вместе с Бобом отправились в порт забирать остатки припасов. «Леди Одесса» опаздывала на два часа. Пока они ждали на пирсе, Лоуэлл сохранял спокойствие, тогда как Боб не находил себе места. Он ходил туда-сюда и подсчитывал, что ему еще осталось сделать до открытия. «Мне надо приспособиться к местному ритму жизни», — ругал себя Боб.
Наконец Лоуэлл с Бобом увидели, как пришвартовалась «Леди Одесса» и команда выгрузила джип, трех коз, двигатель и несколько автомобильных крыльев. После этого настал черед наших продуктов. Их вынесли из рубки и сложили на пирсе. Бобу сразу вспомнились мокрые коробки с курами, которые он видел в тот день, когда познакомился с Шебби. Мы были в курсе, что наши поставщики набивают в ящики много льда, но Боб знал, на что способно здешнее солнце, и потому понимал, что у него не так много времени. Обратившись за помощью к носильщику, у которого имелась тачка, Боб с Лоуэллом двадцать два раза смотались туда и обратно, пока наконец не перетащили все коробки с вином, овощами и мясом к таможне у морского вокзала.
Таможенник осмотрел коробки и заявил Бобу с Лоуэллом, что они могут забирать все, кроме вина.
— Вино придется сдать на склад.
— Что? — Боб почувствовал, как к лицу его прилила кровь.
— Вино не является скоропортящимся продуктом. Растаможите, пошлину заплатите и можете забирать. А пока оно вас на складе подождет.
— Некоторые из этих вин очень даже скоропортящиеся. У меня здесь старое «бордо». Страшно даже подумать, что с ним станет у вас на складе. Там же настоящая парилка. А ресторан у нас открывается через два дня.
Боб понимал, что без бутылок наш винный стеллаж из стекла будет смотреться нелепо. Муж даже начал подумывать о том, что открытие придется отложить. Но как? Люди ведь у нас забронировали столики! Нет, сдаваться нельзя.
— Лоуэлл, что делать? — раздраженно спросил Боб.
— Погодите, — ответил Лоуэлл и исчез в кабинке таможенника. Боб увидел, как Лоуэлл беседует еще с одним офицером. Через несколько минут они оба вышли, и офицер пожал Бобу руку.
— Это мой брат, Глен, — представил таможенника Лоуэлл. — Он поможет.
