И вечный поиск… (Книга о вечной жажде открытий, о поисках и находках, о путешествиях в прошедше - Мезенцев Владимир Андреевич
Звучат пески только при определенных условиях. Способен петь лишь очень чистый кварцевый песок, с зернами диаметром в 0,3–0,5 миллиметра. В сырую погоду, после дождя, пески молчат.
Воздух падает с гор
«Машина с трудом прорывалась сквозь раскаленный ветер. Чоп вполголоса ругался. Пыль слепила его.
Рука набрякла, а в этой проклятой руке тяжелыми рывками билось сердце.
Чоп не первый раз попадал в фён. Пересиливая боль, он сказал Невской:
— Ничего, пыль сейчас пройдет. Гораздо хуже температура.
Невская не поняла. О какой температуре говорит Чоп? Она взяла его здоровую руку, думая, что у капитана жар, но Чоп помотал головой:
— Нет! У меня все в порядке. Вы разве не чувствуете, как скачет температура?
Тогда Невская заметила, что ветер с каждой минутой становится все жарче и жарче. У нее мелькнула дикая мысль, что если так будет и дальше, то они сгорят. Ветер сожжет их, как сжигает листья на деревьях.
Во рту пересохло. Хотелось пить. Красная мгла кипела на головокружительной высоте и перехлестывала через солнце. Удары ветра швыряли солнце, как футбольный мяч. Оно то исчезало, то снова проступало кровавым диском за бешено струящейся мглой.
Капитан посмотрел на небо и глухо пробормотал:
— Шестьдесят метров в секунду.
— Что? — крикнула Невская.
— Там, наверху, ветер лупит со скоростью шестидесяти метров в секунду. Хуже тайфуна. За час фен подымает температуру на двадцать пять градусов!»
Так рассказывает Паустовский в своей повести «Колхида» о ветре по имени фен.
Этот знойный, обжигающий ветер дует во всех горных странах. У нас фены часты на Кавказе. Знают их в Крыму, на Алтае, в Средней Азии…
В близком родстве с нашими фенами — гибли, дующий в Северной Африке, с нагорья Хамада-эль-Хамра. В сентябре 1922 года этот ветер поднял температуру воздуха южнее Триполи до пятидесяти восьми градусов жары!
Фен — частый гость на северных склонах Швейцарских Альп. Падая со снежных гор, он приносит в долины весну, за несколько часов съедает весь снег. Здесь его так и называют — «пожиратель снега».
Резко повышается температура воздуха, появляются первые весенние травы, набухают почки деревьев.
Еще более удивителен чинук — американский родственник европейского фена. Он дует на восточных склонах Скалистых гор и настолько сух и горяч, что под его дыханием снег испаряется, не успев превратиться в воду.
Что же порождает такие необычные ветры — горячие, знойные, хотя они дуют со снежных гор?
Я расскажу, как возникает фен на северных склонах Альп. Когда к западу или северо-западу от горного хребта образуются области с атмосферным давлением более низким, чем на южных склонах, сюда устремляется поток воздуха. Путь этому воздуху закрывают горы. Воздушные массы переваливают через них и падают в долины с горных вершин.
Но почему же они приносят тепло, а не холод?
Потому что разреженный горный воздух, падая в долины, все больше и больше уплотняется. И при этом нагревается — на каждые сто метров падения на один градус. Представляете, как сильно он потеплеет, падая с высоты Альпийских гор?
К тому же зимой в горах часто верхние слои воздуха теплее слоев, лежащих у самой земли: ночью холодный, более тяжелый воздух скатывается вниз и вытесняет из долин вверх нагревшийся у земли воздух.
В Польше близкий родственник фена называется хальны. Помимо того что он в течение двух-трех часов способен растопить полутораметровый снежный покров, этот ветер иной раз начинает буйствовать.
Так было весной 1968 года. Третий день в Татрах дул хальны, сильный, порывистый, но, казалось, не столь опасный. И вдруг в конце дня началось, по словам очевидцев, такое, чего не доводилось видеть даже старожилам.
Ветер усилился до ураганного. Приборы отметили его скорость — 280 километров в час! Бешеная пляска ветра в горах, поросших вековыми деревьями, длилась всего двадцать минут, но за это время прекрасный елово-пихтовый лес превратился в трагическое зрелище. Стволы столетних деревьев были перекручены так, что из них сочилась смола. 150 000 кубометров бурелома покрывало территорию Татранского национального парка. Ни проехать по ней, ни пройти.
Надо было срочно спасать оставшийся лес от бурелома, природного инкубатора для злейшего врага леса — жука-короеда.
Со всех концов Польши съехались лесорубы. Работали сутками. Очистили поваленные деревья от коры, распилили их, сложили в штабеля.
Покалеченный лес в Татрах люди спасли от вредителей. Но сколько лет потребуется для того, чтобы в этом прекрасном заповеднике природы снова поднялись к небу стрельчатые ели и пихты!
Ураганные ветры, достигающие силы бури, возникают в горах Памира — разница между температурой поверхности земли, нагреваемой ярким горным солнцем, и температурой верхних, очень холодных слоев воздуха здесь огромна. Ветры, особенно сильные в середине дня, нередко превращаются в смерчи, ураганы и песчаные бури, приводят к трагическим последствиям. К вечеру они обычно стихают.
Ураган в тропопаузе
С этим «высотным» ветром я познакомился в годы Великой Отечественной войны. Части Юго-Западного фронта сражались на Северском Донце. После тяжелейших оборонительных боев под Сталинградом мы с непередаваемым чувством радости и удовлетворения наблюдали, как в сторону врага по нескольку раз в день пролетали в четком строю тяжелые бомбардировщики. «Наши идут!» — с особенной теплотой и гордостью вновь и вновь говорили бойцы, провожая их взглядами.
Их можно было понять: сколько горечи и потерь доставило нам гитлеровское преимущество в технике во время боев за Волгу!
И вот в один из таких дней я увидел то, что испугало многих. Даже не испугало — потрясло!
Летевшие на большой высоте, но ясно видимые в голубом безоблачном небе тяжелые самолеты-бомбардировщики вдруг остановились в воздухе, словно оборвалась кинолента и движущееся изображение застыло, превратилось в фотографический снимок.
Не веря глазам, я не отрываясь смотрел на эту поразительную, пугающую картину: самолеты, остановившиеся в небе! Шли мгновения, а мы со страхом видели все то же — наши бомбардировщики, словно повиснув в воздухе, оставались на одном месте…
Не знаю, сколько секунд это длилось, но вот, как бы с трудом отрываясь от какого-то невидимого врага, повисшего у них на хвостах, самолеты медленно-медленно двинулись вперед. «Пошли!» — выдохнули несколько человек из наблюдавших невиданное.
А бомбардировщики уже набирали свою обычную скорость, уходя к линии фронта.
Много позднее, после войны, я прочел в одном из иностранных военных вестников о подобной истории с американскими летчиками. Во время одного из налетов на Японию тяжелые военные самолеты вдруг остановились в воздухе, а затем… стали пятиться назад!
Пилоты тут же повернули обратно, решив, что японцы применили против самолетов какое-то новое, секретное оружие. Боевое задание было сорвано.
В том же сообщении раскрывалась простая и неожиданная причина происшедшего. Виновными оказались так называемые струйные течения в высоких атмосферных слоях, не известные ранее ученым.
Атмосферу принято делить на четыре большие области, четыре этажа. Первый ее этаж, самая нижняя часть воздушной оболочки Земли — тропосфера. Верхняя граница этой области в разных местах различна. У экватора она простирается до высоты пятнадцати — восемнадцати километров, а у полюсов — до семи-девяти. Здесь сосредоточено четыре пятых всей массы воздуха.
Второй этаж — стратосфера. Она лежит не сразу за тропосферой, а отделена от нее промежуточным слоем воздуха (1–3 километра толщиной) — тропопаузой. Это как бы небольшой переход между этажами.
Выше лежит ионосфера. Это царство ионов, заряженных электрических частиц. Благодаря им воздушные слои ионосферы обладают большой электропроводностью и отражают короткие радиоволны (что и позволяет осуществлять дальнюю радиосвязь).
