К2 – вторая вершина мира - Дезио Ардито (читать книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Несмотря на непогоду, 16 июня Компаньони в сопровождении Рея, Пухоца и двух носильщиков из племени хунза удалось подняться с грузом (палатка, продовольствие и снаряжение) в лагерь IV. Компаньони и Рей остались в этом лагере, Пухоц с носильщиками ушел вниз, в лагерь II.
В лагере IV был такой сильный ветер, что сломал стойку палатки, и ее пришлось укреплять лыжной палкой. В этот день даже в базовом лагере температура была ниже нуля.
– Сегодня утром мы видели камин Хауза, – сообщил мне 18 июня по радио Компаньони. – Он весь во льду. Думаю, что камин преодолеть нетрудно, но нужно его очистить и, кроме того, заменить веревки американцев новыми. Для этого потребуется 500 метров нейлоновой веревки, скальные и ледовые крючья, – потом он прибавил: – Ветром сдуло меховые рукавицы Рея. Имеются ли внизу запасные?
Надежная связь с лагерями и группами позволяла всем быть в курсе событий, следить за всеми группами и нормально обеспечивать верхние лагери. Такая связь, осуществлявшаяся три раза в день, давала возможность услышать голоса товарищей и непосредственно вести переговоры о самом необходимом, а это придавало силы и уверенность тем, кто находился наверху, и не меньше тем, кто оставался внизу.
– Сегодня мы получили для вас письма, – передавало радио самое желанное и радостное сообщение. – Завтра вместе с грузами пошлем их вам наверх.
Но иной раз буря мешала прохождению радиоволн и слышались только обрывки отдельных неразборчивых фраз. В таких случаях разговор безуспешно повторялся четыре-пять раз. Приходилось прекращать разговоры и возобновлять их в другое условленное время. Объяснение, почему не состоялась или была плохой связь, иной раз звучало так:
– У нас была сильная пурга и снег, ветер чуть не сорвал палатку. Мы вас очень хорошо слышали, но вы нас, наверно, не поняли.
И связь снова восстанавливалась.
Иногда не удавалось установить связь базового лагеря с тем или иным высотным. В таких случаях связь поддерживалась через какой-либо другой лагерь, который нас слышал и оказывался таким образом своеобразным «мостом».
Вечером 17 июня небо было чистым, и ночь обещала быть светлой; только на самой вершине К2 виднелся небольшой снежный флажок. Вершина Броуд-пика в лунном освещении была видна, как днем, и весь пейзаж до вершины Чоголиза был изумительно красив.
К утру 18 июня небо снова закрылось облаками, и К2 окутался широким серым покрывалом, из которого изредка выглядывала его чистая вершина, как бы «плывшая» над облаками.
Три массивные головы Броуд-пика часто были хорошо видны, и их ледовый склон как бы приглашал подняться на вершину.
В районе «Седла ветров» находились две вершины, похожие на Маттерхорн и служившие больше, чем что-либо другое, верными барометрами. Если между этими вершинами втискивалось облако, похожее на гигантскую рыбу, нам следовало опасаться плохой погоды. И действительно, всегда, как только в районе этих вершин появлялось облако, погода тут же портилась.
Мы изучали все приметы, которые относились к изменению погоды, так как успех экспедиции в немалой степени зависел от нее.
В эти дни по обоим склонам ребра сошли большие снежные лавины и привели в негодность трассу подъемника. Пришлось организовать транспортировку грузов обычным способом – на спине, а это означало потерю времени и увеличение физической нагрузки.
18 июня Компаньони и Рей спустились в базовый лагерь. В условиях плохой погоды им не удалось обработать камин Хауза: перила они повесили лишь до начала камина. При спуске Компаньони и Рей нагнали Флореанини и доктора Пагани, которые спустились в лагерь II к Пухоцу, жаловавшемуся на боли в горле. Бонатти тоже чувствовал себя плохо и спустился в лагерь I, у Галотти также болело горло.
Пухоц отказался спуститься в базовый лагерь; здесь наверху у многих часто болело горло, но через несколько дней болезнь обычно проходила. Даже доктор Пагани не видел серьезных симптомов болезни Пухоца, но принимал все меры для его лечения. На следующий день Пухоц пожаловался на затрудненное дыхание, но температуры не было, пульс оставался нормальным. Доктор продолжал лечение антибиотиками и кислородом, имевшимся в лагере в достаточном количестве.
Во второй половине дня и вечером Пухоц ел нормально и никаких признаков тяжелого заболевания не обнаруживалось.
Ночью Пагани несколько раз зажигал свет – Пухоц не спал. И вдруг 21 июня в час ночи, когда Пагани готовил микстуру, чтобы дать ее больному, Пухоц совершенно неожиданно после непродолжительной агонии скончался…
Сообщение о смерти Пухоца тотчас передали в лагерь. Все были в замешательстве и глубоко опечалены смертью товарища.
Тело Пухоца, завернутое в пуховый спальный мешок и плащ-палатку, положили на снег около палатки.
На следующий день пурга усилилась, и все, находящиеся в лагере II, торопливо начали спускаться по маркированному веревочными перилами пути в лагерь I.
Во второй половине дня издалека увидели длинную вереницу людей, спускающихся по покрытому снегом леднику, и очень удивились: до сих пор кто-нибудь всегда оставался на ребре, чтобы даже при плохой погоде вести работы. Когда группа моих товарищей приблизилась, я заметил на их лицах грусть и подавленность, но не мог даже представить, чем это вызвано.
– В чем дело? – спросил я подошедшего ко мне Анджелино.
– Умер Пухоц, – ответил он со слезами.
– Как? Что!? – воскликнул я.
– Он умер от воспаления легких, – добавил он и ушел в свою палатку.
Как окаменелый, почти без дыхания, я остановился, будто кто-то ударил меня дубинкой по голове.
Пухоц – один из сильнейших в нашей экспедиции, имевший прекрасные показатели при врачебном осмотре, лучше всех выдержавший психологические испытания, – именно он умер от болезни.
Смерть Пухоца была тяжелым ударом для всей экспедиции, ударом, который невозможно было предвидеть. Гибель альпиниста вследствие падения или под лавиной еще можно было предположить, но смерть из-за болезни?. Горькая действительность требовала спокойного размышления. Мы собрались в палатке и обсудили создавшееся положение. Решили, что прежде всего необходимо сообщить о случившемся в Италию.
Не имело смысла держать смерть Пухоца в секрете – зачем?..
Не говоря уже о том, что через носильщиков и почтальонов сведения о смерти Пухоца быстро дойдут до низа, мы были обязаны немедленно официально сообщить о постигшем нас несчастье в Италию и правительству страны, гостями которой временно являлись, независимо от того, какие последствия для нашей экспедиции имело бы это сообщение.
Нашего друга Пухоца решено было похоронить у подножья К2 на том месте, где американцы установили памятник Гилкею, умершему в 1953 году от закупорки вен.
С этого места у подножья ребра открывался чудесный вид на ледник Годуин Оустен и верховья ледника Балторо.
Два дня после смерти Пухоца свирепствовала невиданной силы снежная пурга. Казалось, что природа тоже выражала свое недовольство случившимся и присоединилась к нашему горю.
24 июня весь день продолжал идти снегопад, и лагерь покрыл толстый слой снега. Только во второй половине дня небо просветлело и появилась надежда, что тело Пухоца на следующий день можно будет спустить вниз. Но вечером снова пошел снег.
Несмотря на плохую погоду, утром 25 июня Лачеделли, Сольда, Виотто и трое носильщиков из племени хунза вышли на ребро Абруццкого. Абрам, Компаньони, Флореанини и Рей вышли к памятнику Гилкея, чтобы подготовить могилу для Пухоца.
Ледник был закрыт тридцатисантиметровым слоем свежего снега, небо все еще оставалось свинцово-серым, тяжелые облака низко висели над ледником. Время от времени падали снежные хлопья.
Наконец, 26 июня погода улучшилась, и утром все альпинисты и носильщики из племени хунза вышли в лагерь I, чтобы встретить группу, вышедшую накануне из базового лагеря для спуска тела Пухоца. Транспортировка продолжалась почти целый день. Умершего положили на сани и спустили по склону к подножью ребра Абруццкого. Отсюда вышли на середину ледника, где было относительно немного трещин. Во время спуска Анджелино провалился в трещину; на его счастье он шел в связке, и падение окончилось благополучно. После довольно долгих и сложных манипуляций с веревками его вытащили на поверхность ледника, и траурная процессия продолжала свой путь в базовый лагерь, куда и прибыла к вечеру. Тело Пухоца уложили в принадлежавшую ему палатку, и всю ночь члены экспедиции несли около него почетный караул.
