По пути Ясона - Северин Тим (читаем книги .TXT) 📗
Час за часом мы двигались со скоростью 6–7 узлов по Дарданеллам, пока наконец, подобно нашим предшественникам, не вырвались в Мраморное море, которое греки называли Пропонтидой, своего рода «преддверье» Черного моря. Аполлоний говорит:
Ныне местность, которую Аполлоний называет Медвежьей горой, известна как полуостров Капидаг — «гора-дверь», а «прекрасная гавань» получила название от родника — Артакия, по-турецки Эрдек. «Арго» бросил якорь в гавани Эрдека рано утром 27 мая; чуть позже тем же днем я высадился на берег и прошел около полумили до того места, где 3000 годами ранее древние аргонавты оставили «по велению Аполлона» камень-якорь «святыней в храме» Афины, божественной покровительницы Ясона.
По невероятному стечению обстоятельств — благодаря случайной встрече шесть недель назад — я точно знал, где искать место, ранее известное как «родник Ясона». Этой удаче я был обязан плохой погоде и застольной беседе. Когда мы перегоняли «Арго» со Спецы в Волос, то проложили маршрут между побережьем Аттики и островом Эвбея. Погода выдалась жуткая, было холодно, ветрено и сыро. По славной моряцкой традиции несколько членов перегоночной команды решили укрыться от непогоды в прибрежной таверне города Халкис. На борт, короче говоря, они прибыли в состоянии, в котором за весла не садятся, а на выходе из гавани мы столкнулись с сильным северным ветром. Радея о безопасности корабля (и чрезмерно «нагрузившихся» членов экипажа), я решил укрыться в первой же бухте на пути. Пожалуй, в ином случае у меня не возникло бы ни малейшего желания ее посетить, но порывы ветра и косой дождь не оставили мне выбора: мы поспешно причалили, вытащили галеру на берег, а сами укрылись в сарайчике на берегу, сгрудившись, точно наседки в курятнике.
Отогревшись, я изучил карту и понял, что мы зашли в порт Неа Артаки — Новая Артакия; мне сразу же вспомнился священный родник, или источник, богини Артакии (Богини-Матери), у которого Ясон оставил камень-якорь. Тогда я отправился в город проверить, какое отношение имеет современный порт на острове Эвбея к источнику на полуострове, выдающемся в Мраморное море. В правлении рыбацкого кооператива мне сообщили, что Неа Артаки основали греки, приплывшие из Артаки (Эрдека) в период «большого переселения» 1920-х годов — тогда многие турки уезжали в Турцию, а греки возвращались на историческую родину. Услышанное меня изумило, и я уточнил, нет ли в городе человека, который помнит, как греки жили в Эрдеке, и может рассказать о преданиях и традициях той местности. Рыбаки — шторм вынудил их остаться на суше — обстоятельно посовещались между собой и в конце концов сказали, что мне нужно поговорить со старым Вассилисом Калафтери.
— А он согласится поговорить со мной? — спросил я. — Может, ему неприятно будет вспоминать? Или он слишком стар, чтобы помнить ясно?
— Ничего подобного, — уверили меня. — Вассилис у нас молодец. Покинув Артаки, он объездил весь свет, много знает и на память не жалуется.
В итоге я пришел в кафе, где мне назначил встречу Вассилис Калафтери. Этот старец и вправду оказался из тех замечательных людей, которые доживают до преклонного возраста, не утрачивая живости и остроты ума. Родился он в 1892 году, прожил в Эрдеке почти до тридцати лет и помнил свою жизнь в этом городе в мельчайших подробностях. Сначала я спросил, знает ли он какое-либо место в Эрдеке, связанное с историей Ясона и аргонавтов. Вассилис сразу понял, что я имею в виду; разумеется, сказал он, там есть родник, который называют Артаки-крини или Ясон-крини — источник Артакии или источник Ясона. Во всяком случае, называли раньше; теперь-то некоторые называют родник Пагато.
И где же этот источник? Вассилис объяснил, что нужно пройти километра полтора по дороге, ведущей от гавани. В годы его юности считалось само собой разумеющимся, что именно у этого родника аргонавты оставили своя камень-якорь. Вообще-то, прибавил Вассилис, в 1906 году в порт зашла некая британская яхта, и ее моряки ночью попытались украсть камень. Однако круглый камень выскользнул у них из рук и раскололся надвое, а внутри обнаружились какие-то письмена, которых никто не смог прочитать. И как я узнаю источник? Очень просто, уверил старик: ориентирами мне будут служить две растущие поблизости смоковницы и два каштана.
Очутившись наконец в Эрдеке, в 300 милях от места той беседы и шесть недель спустя, я отправился на поиски источника и выяснил, что из четырех деревьев, упомянутых Вассилисом, уцелело лишь одно — кривая и кряжистая смоковница. Прочие срубил местный фермер, решивший расширить свою плантацию оливковых деревьев. Сам источник сохранился: вода вырывалась из-под земли и стекала по желобу; турчанки мыли в этой воде свои ковры, детишки плескались в неглубокой заводи, возницы из Эрдека останавливались здесь напоить лошадей. Не приходилось сомневаться, что для путешественников бронзового века подобные места с живительной влагой были насущно необходимы. Мало-мальски опытный кормчий отлично знал, где можно пополнить питьевой запас галеры; как мы уже убедились в Афиссосе, такие места становились своего рода «реперными точками» для плавания в прибрежных водах. Микенцы вдобавок, как и подобало истинным анимистам, верили в святость источников и рощ. Родник богини Артакии был вполне подходящим местом для того, чтобы оставить у него камень-якорь в качестве благодарности божествам за их покровительство, а сама традиция посвящения богам таких камней восходит к древнему Египту. Разумеется, при жизни Ясона богине Артакии еще не поклонялись, она вошла в пантеон значительное позднее, в классические времена. В бронзовом веке родник наверняка был посвящен Богине-Матери, иначе Великой Матери, которой впоследствии «наследовала» Артакия. А поклонение Великой Матери — едва ли не древнейший человеческий культ.
Даже в XX столетии Эрдек не утратил окончательно связи с, так сказать, потусторонним. Приблизительно в полумиле от родника Ясона, вверх по дороге, сохранилась священная роща, внушающая благоговение сродни тому, какое, должно быть, внушал в древности и сам источник. Эта роща представляла собой скопление огромных старых каштанов на макушке невысокого холмика, со склона которого стекал ручей; ниже он образовывал заводь, а затем продолжал свой путь к чьим-то садам. Вокруг простирались поля и сады, но рощу никто тронуть не посмел — видимо, местные жители до сих пор верили в ее святость. Деревья окутывала аура спокойствия и безмятежности. Царила тишина, которую нарушали разве что журчание воды да редкий птичий щебет. Листва не шелестела, воздух под сенью каштанов приятно холодил кожу, и невольно чудилось, что время здесь замерло. Среди деревьев одно было настолько древним, что его сердцевина прогнила, и в громадном стволе зияло сквозное дупло, через которое, судя по отполированным почти до блеска краям, протискивались во множестве люди, следуя многовековой традиции. Это было древо желаний. Мне рассказали, что по ночам местные приходят сюда, чтобы воззвать к магии дерева, обходят ствол предписанное число раз, а затем протискиваются через дупло, загадывая желание. Если все сделано правильно, духи дерева, как считается, обязательно помогут в осуществлении желания. Нижние ветви дерева увешаны полосками ткани и иными дарами просителей. Хотя со времен Ясона минуло 3000 лет, древние верования остаются в силе.
