Тайны морей и островов - Можейко Игорь Всеволодович (читаемые книги читать .TXT) 📗
Надежным заслоном на пути к пряностям стоял Арабский халифат, поэтому европейцы, в первую очередь португальцы и испанцы, принялись искать обходные пути через океан – либо поперек Атлантики, либо вокруг Африки.
Но путешествие вокруг Африки – это недели и недели пустого пути, то есть путешествие вокруг огромной груши, повисшей на ветке того самого перешейка, на котором Моисей отыскал море и через который, оказывается, неоднократно прорывали каналы. Люди знали, что за каналом земля только начинается и именно там лежит самое интересное.
Но то, что было по плечу египетскому фараону или персидскому царю, в течение последующих полутора тысячелетий воплотить в жизнь оказалось некому. Слишком дорого.
А когда к середине XIX века это предприятие стало технически осуществимо, то интересы держав столкнулись, как бараны лбами.
Морями правила Англия. К середине XIX века у нее был самый могучий флот, самые обширные колонии, она даже вытеснила французов из Индии, хотя те закрепились в Африке и Индокитае. Англию вполне устраивало существовавшее положение вещей. Да и проще было, с точки зрения английского торговца, погрузить текстиль или шерсть на корабль и быть уверенным в том, что через два месяца он бросит якорь в Калькутте. А вот Франции канал бы пригодился – для нее это был прямой и простой путь, на котором ее корабли серьезно обгоняли бы англичан. Разницу в числе кораблей и пушек французы смогли бы компенсировать частотой рейсов. Голландцы, бельгийцы, испанцы по разным причинам в этом споре не участвовали. У России своих интересов в тех краях не было. Германия только-только вырвалась в число «элитных» держав. Внутри Турции, на территории которой находился и Египет, не было единого мнения на этот счет.
Константинополь относился к подобным новшествам подозрительно, тем более что Египет был автономным государством и все время стремился стать вообще независимым и поспорить с самой Оттоманской империей, как тогда официально называли Турцию.
В общем, идея канала витала в воздухе, но, как ни странно, долго не находилось человека, который произнес бы слово «канал» вслух.
И этот человек появился на исторической сцене в середине XIX века. Он не был ни инженером, ни изобретателем, да и политиком его можно было назвать только с большой натяжкой, потому что к тому времени из политики его вычеркнули. Но этому человеку всю жизнь одновременно сказочно везло и еще более сказочно не везло.
Фердинанд де Лессепс принадлежал к одной из самых знатных семей Франции. Достаточно сказать, что его кузина Евгения в 1853 году вышла замуж за Наполеона III и стала императрицей Франции. Без этого родства Суэцкий канал построили бы куда позже.
Не знаю, как у вас, но у меня в голове с детства существует странная путаница: зная, что их смешивать нельзя, я постоянно путаю Лессепса и Эйфеля, конструктора и строителя знаменитой башни в Париже. Пока я не начал писать этот очерк, я полагал, что Лессепс – инженер. На самом деле он попал в Египет в 1832 году в возрасте 26 лет, поступив на дипломатическую службу. Он начал с консульства в Каире. Его появление там связано если не с тайной, то с характерным совпадением. Мы всегда ищем знамения в жизни великих людей. И конечно же их находим. Ах, говорим мы себе, какое удивительное совпадение: Ньютон вышел в сад погулять именно тогда, когда начали падать яблоки!
Так вот, не доехав до Каира, Лессепс попал на две недели в карантин, потому что на борту обнаружили холерного больного. А чтобы знатный пассажир не скучал, капитан дал ему почитать редкую и малоизвестную книгу «Канал между двух морей», написанную некогда Лепером. В ней неудачливый исследователь рассказал, как Наполеон искал пути для канала, как они нашли следы некогда прорытых каналов и почему канал строить нельзя – из-за разницы в приливах.
Буквально с первых дней пребывания в Египте Лессепс стал интересоваться всем, что связано с каналом. Он провел в Египте много лет. Сочетание ума, обаяния и конечно же высокого положения в обществе привело к тому, что консул стал своим человеком в доме правителя Египта, албанца по происхождению, Мехмета Али, наставником и другом его сына Сайда. Сайд был толстым юношей, и отец строго-настрого запрещал его перекармливать. Ему подчинялись в Египте все, кроме хитроумного Лессепса, который давал принцу уроки фехтования и верховой езды, а потом по секрету разрешал ему вдоволь насладиться вкусной французской вермишелью.
Когда Лессепс возвратился во Францию, его отправили послом к Римскому Папе. Это произошло как раз в разгар демократических революций в Европе. Именно тогда в Риме восстали республиканцы и выгнали Папу. Пока Лессепс искал компромисс, французский генерал Орсини, выполняя волю французских «ястребов», ворвался в Рим и подавил республику. Случился международный скандал, все свалили на Лессепса и отправили его в отставку.
Лессепсу не было еще и пятидесяти лет, он был полон сил, энергии, замыслов – и вдруг оказался не у дел! К тому же у него трагически погибли жена и сын… Казалось, жизнь кончена. Оставалось лишь продумывать планы строительства канала, который никому вроде бы и не был нужен.
И вдруг в 1854 году из Каира пришло известие: престол занял старый друг Лессепса Сайд. Лессепс тут же списался с ним, примчался в Египет и предложил Сайду создать компанию по строительству канала, распродать акции, львиную долю средств оставить Египту, а затем брать плату за проводку судов по каналу и сказочно разбогатеть.
Казна Египта была пуста, авторитет Лессепса для толстого правителя был непререкаем, соглашение между компанией, созданной Лессепсом, и Египтом, который должен был поставить рабочих, подписано.
И тут начались мучения.
Англичане, как уже говорилось, были категорически против канала. Во Франции мнения разделились, и влияния Евгении на мужа не хватало для того, чтобы страна вложила деньги и усилия в строительство, которое во всем мире рассматривалось как чистая авантюра, придуманная ловким Лессепсом, чтобы вытянуть деньги у вкладчиков, а потом смыться.
Враги, число которых росло с каждым днем, не понимали, что Лессепс не был жуликом. Он был одержим идеей канала, он вложил в него все силы и мысли, он смог уговорить явных врагов, обойти сомневающихся, обмануть друзей, ненадежных, какими бывают только друзья.
Пятнадцать лет строили канал. Сначала не было ни денег, ни техники, ни даже согласия перетрусившего Сайда, который сообразил, что канал не обогатит Египет, а окончательно его разорит.
Пятнадцать лет Лессепс недосыпал, мчался от одной столицы к другой, доставал рабочих и драги, уговаривал конструкторов и строителей работать в долг, убеждал Сайда, что все устроится к лучшему. Он смог добиться приема у Наполеона III, и тот наконец-то согласился помогать каналу. Он побывал в Стамбуле у турецкого султана, страшно недовольного вольностями египетского паши, и сумел убедить его по крайней мере не мешать строительству.
Лессепсу снова повезло.
Россия, потерпевшая поражение в Крымской войне, объединила против себя Францию, Англию и Турцию. А это означало, что на какое-то время эти страны остаются союзницами. А раз Франция согласилась покровительствовать строительству, англичане ставить палки в колеса не будут. В то же время Лессепс сумел привлечь на свою сторону императора Австро-Венгерской империи Франца-Иосифа, который был настроен против союзников.
Сам канал был чудом техники. Кого-кого, а фараонов и римлян Лессепс превзошел. Сам канал был гораздо глубже и шире, чем его предшественники, но и гораздо короче, потому что в начале его на берегу Средиземного моря в тусклой пустыне вырос город Порт-Саид, названный в честь друга и покровителя. К тому же в дополнение к основному от Нила был проведен еще один канал, через который в Порт-Саид и другие пункты вдоль основного канала поступала пресная вода.
…И тут Сайд, тучный и вечно больной, неожиданно умер.
А ведь нужно было платить двадцати тысячам рабочих, которые как раз в это время дошли до мелкого озера Мензале. Им приходилось горстями вытаскивать грязь и тину со дна озера и выносить ее на берег. Зато этот отрезок удался лучше других – глина на берегу превращалась в камень, и берега канала, на расстоянии нескольких десятков километров облицованные миллионами плошек с глиной, не требовали никакого укрепления.
