История великих путешествий. Том 3. Путешественники XIX века - Верн Жюль Габриэль (прочитать книгу txt) 📗

К несчастью, Денгем заметил группу всадников, и, несмотря на суматоху погони, ему удалось привлечь к себе их внимание. Он проехал, по крайней мере, тридцать семь миль на крупе тощей лошади, кое-как завернувшись вместо одежды в грязное покрывало, кишевшее насекомыми. Как это было мучительно, да еще в тридцатишестиградусную жару, которая растравляла его раны!

Тридцать пять арабов были убиты, в том числе их вождь Бу-Халум, почти все остальные ранены, лошади пали или убежали — вот что принес этот налет, предпринятый в расчете на богатую добычу и сотни рабов!

Сто восемьдесят миль, отделявшие крепость Мора от Кукавы, проделали за шесть дней. В столице Денгем был благосклонно принят шейхом эль-Ханеми, приславшим ему взамен отнятого у него платья местную одежду.

Едва майор залечил свои раны и пришел в себя после перенесенных бедствий, он принял участие в новом военном походе в область Монга, расположенную на запад от озера Чад: ее жители не признавали верховной власти шейха и отказывались платить дань.

Денгем и доктор Аудни отправились из Кукавы 22 мая, перешли реку Йеу, в это время года почти пересохшую, но очень полноводную в период дождей, и побывали в Бирни, где осмотрели развалины старого города Бирни, бывшей столицы, насчитывавшей когда-то около двухсот тысяч жителей. Затем они осмотрели развалины великолепных построек в Гамбару, любимой резиденции старого султана, разрушенной феллатами, и посетили Кабшари, Баскур, Батели и ряд других городов и поселков, многочисленное население которых без всякого сопротивления подчинилось султану Борну.

Зимние месяцы принесли с собой бедствия для участников экспедиции. Клаппертон лежал в злейшей лихорадке. Состояние Доктора Аудни, болевшего чахоткой еще в Англии, ухудшалось с каждым днем. Плотник Хилман был безнадежен. Один Денгем пока держался.

Четырнадцатого декабря, как только сезон дождей стал подходить к концу, Клаппертон с доктором Аудни уехали в Кано. Мы проследим эту интереснейшую часть путешествия позже.

Семь дней спустя в Кукаву прибыл молодой офицер, по фамилии Тул, который затратил на переход из Триполи всего три с половиной месяца.

В феврале 1824 года Денгем и Тул совершили поездку в область Логгун [218], на южном берегу озера Чад. Вся местность, примыкающая к озеру и к впадающей в него реке Шари, очень болотиста и затопляется во время дождей. Чрезвычайно нездоровый климат этой местности оказался роковым для молодого Тула, который умер в Ангале 26 февраля, не дожив и до двадцати двух лет. Упорный, неутомимый, веселый, услужливый, хладнокровный и предусмотрительный, Тул обладал всеми качествами, необходимыми для настоящего путешественника.

Логгун в то время был малоизвестной страной, через которую не проходили караваны; ее столица Кернок насчитывала около пятнадцати тысяч жителей. Населяющий эту страну народ более красив и более развит, чем жители Борну (это особенно справедливо в отношении женщин), и весьма трудолюбив. Там ткут прекрасные плотные ткани. Получив богатые подарки, султан после обмена любезностями закончил официальный прием предложением, звучавшим в его устах довольно странно: «Если ты едешь за рабынями, то тебе незачем забираться далеко, я тебе их продам не дороже всякого другого». Денгему стоило великого труда объяснить этому практичному властелину, что рабыни не являются целью его путешествия и что его привела в эти края только любовь к науке.

Второго марта Денгем вернулся в Кукаву, а 20 мая туда прибыл лейтенант Тирвит, который привез богатые подарки для шейха и должен был остаться в Борну в качестве консула.

Был совершен еще один набег на Ману, столицу области Канем [219], и на догганов, обитавших раньше в окрестностях озера Фитри. Затем, 16 августа майор вместе с Клаппертоном пустился в обратный путь в Феццан и прибыл в Триполи, закончив таким образом долгое и трудное путешествие. Доставленные им важные географические сведения были впоследствии подтверждены и умножены Клаппертоном.

Теперь пора вернуться к рассказу о перипетиях путешествия этого офицера и сделанных им открытиях. Выехав 14 декабря 1823 года вместе с доктором Аудни в Кано, большой город феллатов, расположенный на запад от озера Чад, Клаппертон двигался вдоль Йеу до Дамаска. Они побывали в Старом Берни, в Бера, стоящем на берегах изумительного озера, образованного разливами реки Йеу, затем в Догаму и Бекидарфи — городах, расположенных главным образом на территории хауса [220]. Население этой области, до нашествия феллатов, бывшее очень многочисленным, вооружено луками и стрелами и торгует табаком, орехами гуру (кола), сурьмой, выделанными козьими шкурами, хлопчатобумажной тканью или сшитой из нее одеждой.

Вскоре караван свернул в сторону от Йеу (или Гамбару) и углубился в лесистую местность, которая в период дождей, вероятно, совершенно затопляется.

Затем путешественники вступили в область Катагум. Ее правитель принял их очень ласково и уверял, что их приход для него настоящий праздник и что султан феллатов тоже будет очень рад им, так как он никогда еще не видел англичан. Он уверял также, что у него они найдут, как и в Кукаве, все необходимое.

Однако он чрезвычайно удивился, услышав, что путешественникам не нужны ни рабы, ни лошади, ни серебро и что они рассчитывают только на его любезное позволение посетить страну и собирать цветы и травы.

Город Катагум, по данным Клаппертона, расположен на 12°17'11'' северной широты и приблизительно на 12° восточной долготы [221]. Область, центром которой он являлся, до завоевания феллатами была пограничным краем Борну. Она могла выставить четыре тысячи конников и две тысячи пехотинцев, вооруженных луками, мечами и копьями. Главный предмет торговли, наряду с рабами — зерно и крупный рогатый скот. Самый город укреплен лучше всех городов, какие только англичане видели после Триполи. В крепостных стенах пробиты ворота, запирающиеся на ночь. Город окружен двумя параллельными стенами и тремя сухими рвами. Один ров находится внутри, другой — снаружи, а третий — между стенами, которые достигают двадцати футов в вышину и десяти футов в ширину (у основания). Впрочем, в городе все дома глинобитные и, кроме одной полуразвалившейся мечети, в нем нет больших зданий. Число жителей не превышает, вероятно, семи-восьми тысяч.

Англичане впервые увидели там каури [222], заменявшие деньги. До тех пор обменной единицей служили ткани туземной выработки или какой-нибудь другой товар.

На юг от области Катагум лежит страна Якоба [223], которую мусульмане знают под названием Муши. Клаппертону рассказали, что эту страну, покрытую известняковыми горами, населяют людоеды. Впрочем, мусульмане, испытывающие непреодолимый страх перед кяфирами, подкрепляли это обвинение лишь тем, что они будто бы видели там висевшие на стенах жилищ человеческие головы, ноги и руки.

В области Якоба берет начало река Йеу [224], совершенно пересыхающая летом. По уверениям жителей, во время дождей ее воды еженедельно то поднимаются, то опускаются.

«11 января, — пишет Клаппертон, — мы снова пустились в путь, но уже в полдень нам пришлось остановиться в Мурмуре. Доктор был так слаб и истощен, что я не знал, протянет ли он хоть сутки. Со времени нашего отъезда из гор Обарри в Феццане [225], где его потного продуло сквозняком, он тяжело болел.

12 января на рассвете доктор выпил чашку кофе, и по его желанию я велел вьючить верблюдов. Я помог ему одеться, и он вышел из палатки, опираясь на своего слугу. Но в ту минуту, когда его собирались посадить на верблюда, я заметил, что на его черты уже ложится страшная печать смерти. Я сразу же велел внести его обратно, остался подле него и с печалью, которую не пытаюсь и выразить, смотрел, как он умирал. Он скончался без единой жалобы и, по-видимому, без страданий. Я послал к правителю за разрешением похоронить доктора, которое тотчас же и получил. Я приказал вырыть могилу под мимозой близ городских ворот. Когда по обычаю страны тело было омыто, я велел завернуть его в тюрбанные шали, взятые нами для подарков. Наши слуги перенесли тело, и, прежде чем предать его земле, я прочел заупокойную службу по англиканскому обряду. Затем я распорядился сразу обнести скромную могилу глиняной стенкой для защиты от хищных животных и приказал зарезать двух баранов, а мясо их раздал нищим».