В трущобах Индии - Жаколио Луи (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
В эту минуту послышался голос Сердара, звавшего Раму, что избавило последнего от ответа на затруднительный вопрос генерала.
Ауджали бросился вдруг вперед и исчез за скалой.
— Мы пришли, не так ли? — спросил Сердар охотника за пантерами. — Это, кажется, тот самый грот, о котором ты говорил и откуда друг наш Боб еле выбрался.
— Это он, я узнаю его, — воскликнул генерал.
— Мне кажется, Сагиб, — отвечал Рама, — мы можем там поселиться на все время, какое ты найдешь нужным. Если я не ошибаюсь, шакалы вычистили все наше помещение.
Предположения охотника осуществились во всех отношениях; в гроте не осталось ни малейших следов носорога. Животные стащили в кусты все до последней косточки, до рога включительно; там оставались только следы вчерашней битвы на почве, глубоко взрытой ногами двух колоссов. Ауджали был видимо поражен исчезновением своего врага и глухо ворчал, поглядывая на джунгли и как бы воображая, что то вернется назад и снова начнет битву.
Сердар решил отдохнуть в гроте до следующего утра с тем, чтобы рано на рассвете обсудить дальнейший образ действий; он просил каждого из своих спутников обдумать хорошенько за эти несколько часов, как лучше поступить по его мнению, чтобы терять как можно меньше времени на бесполезные споры.
Ауджали приказано было лечь поперек отверстия грота и оберегать сон своих товарищей, чтобы никому не нужно было ввиду того, что все устали, дежурить по очереди. Одного присутствия слона было достаточно, чтобы держать хищников на далеком расстоянии. Сделав все эти распоряжения, Сердар собрал охапку сухих листьев, положил их в углу и улегся на них. В течение целой недели с тех пор, как он прибыл на остров, энергичный человек этот не спал ни одного часа и, если держался на ногах, то лишь благодаря железной силе воли.
Нариндра и Сами тотчас же последовали его примеру, так как оба эти индуса разделяли с ним все его заботы; спустя несколько минут они уснули, что слышно было по их ровному и спокойному дыханию.
У Барнета были свои собственные идеи относительно гигиены; он был убежден, что не следует ложиться спать с пустым желудком, а потому развел костер из сухого дерева и начал ту же операцию, что и накануне, причем ему помогал Рама, поддавшийся на его увещевание. На этот раз уток на примитивном вертеле заменил молодой олень, и оба лакомки признались друг другу, что это еще лучше; утки отдают иногда болотом, что не всем может прийтись по вкусу, — прибавил Боб, утешая себя.
Какую странную ночь проводили авантюристы в джунглях под двойной защитой скал и честного Ауджали! Едва успело зайти солнце, как со всех сторон мрачной долины поднялся странный и дикий концерт: тявканье шакалов, ворчанье ягуаров и пантер, жалобные крики крокодилов, могучие перекликания диких слонов друг с другом до самого утра раздавались иногда в нескольких шагах от спящих, которые бессознательно воспринимали во сне эти звуки и им снились фантастические битвы, в которых сипаи и шпионы смешались в страшной сумятице со всеми дикими зверями в мире.
Всякий раз, когда крики эти раздавались поблизости от грота, слон ворчал глухо, не оставляя, однако, доверенного ему хозяином поста. Незадолго до восхода луны он начал выказывать все признаки сильнейшего гнева; молодой Сами, который только что проснулся, встал тихонько и подошел к нему, чтобы успокоить его. Ему показалось тогда, что между скалами впереди грота проскользнула какая-то тень, точно очертания человеческой фигуры, которая удалялась ползком и он хотел было сообщить об этом Нариндре, но видение это так быстро промелькнуло мимо него, что он подумал, будто ошибся и решил молчать, опасаясь, что его осмеют… он стоял так целый час, стараясь взором проникнуть сквозь густую тьму, которая набрасывала непроницаемый покров на все предметы, и прислушиваясь к каждому шуму, доходившему извне… Но ему ничего не удалось ни видеть, ни слышать, что подтвердило бы его видение, и он занял прежнее место рядом с махратом.
На рассвете Сердар был уже на ногах и разбудил всех. Это был час, назначенный им для совета, и он тотчас же, без всяких предисловий, открыл его.
— Вам известен, — начал он просто. — тот единственный вопрос, который нам необходимо решить и который заключается в следующем: как выйти из долины, два доступных прохода которой бдительно охраняются силами, настолько превосходящими наши, что мы не можем вступить с ними в открытый бой, а между тем, мы во что бы то ни стало должны найти выход отсюда. Вчера я большую часть дня думал об этом и в конце концов остановился на одной мысли, которая кажется мне более исполнимой; когда вы все изложите мне свои мнения, тогда и я скажу вам, имеет ли мое преимущество над вашими. Первое слово представляется обыкновенно самому молодому. Твоя очередь, Сами, сообщи же нам результат своих размышлении.
— Я только бедный слуга, Сагиб, и какой совет могут дать в свои годы? Только имей я необходимость выйти отсюда, я взобрался бы на Ауджали и под защитой хаудаха попробовал бы пробраться через северный проход, который ближе всего к индостанскому берегу… в одну из следующих ночей, до восхода луны.
— Это было бы недурно, будь оттуда всего только несколько миль до Манаарского пролива, где крейсирует Шейк-Тоффель на своей шхуне и ждет, чтобы свезти нас в Индию. Но по выходе из долины мы должны будем пробежать шестьдесят миль до конца острова и это во враждебной нам стране, вооруженной против нас. Не следует забывать, что все деревенские жители, сингалезы, наши завзятые враги, которых англичане уверили, что в случае торжества революции индусы немедленно завладеют Цейлоном, чтобы силою заставить туземцев принять браманизм… Впрочем, если ничего не придумаем лучше, попробуем и это. Твоя очередь, Нариндра!
— Я думаю, Сагиб, что нам следует расстаться и попробовать поодиночке, сегодня же вечером, пробраться через южный проход, хорошо всем известный, потому что это тот самый, по которому мы спускались сюда. В темноте мы можем пробраться ползком и тем легче, что местами он покрыт лесом, за которым легко скрыться; сипаи же не будут особенно его сторожить, потому что ждут, что мы выберемся через северный проход. Один по одному мы спустимся в Пуант де Галль, где найдем убежище у малабаров, наших приверженцев, которые доставят нам случай перебраться на Большую Землю. Сами, которого никто не знает в Пуанте де Галль, может остаться здесь дня на два, на три, вместе с Рама-Модели, которого никто не подозревает, что он с нами, благодаря тому, что он был переодет. Они оба приведут потом Ауджали, которому тем временем вернется его черный цвет, так что никто из сипаев у прохода не признает его за слона, способствовавшего нашему побегу. Сами и Рама свободно пройдут, как люди, только что охотившиеся в джунглях, чему поверят из-за прежнего ремесла укротителя пантер, и никто не удивится, что они провели несколько дней в долине… Я сказал.
— Превосходный проект, — сказал Сердар, — и мы решим, быть может, принять его, только с некоторым изменением, о котором я вам скажу, если мы ни на чем другом не остановимся… Тебе, Рама!
— Я собственно не присоединяюсь в плану Нариндры, но я только обыкновенный укротитель пантер; мне хорошо знакомы все хитрости животных в джунглях, но мозг мой неспособен на какие бы то ни было соображения.
— В таком случае никого больше не остается, кроме тебя, мой милый Боб,
— сказал Сердар, лукаво улыбаясь, так как слишком мало верил в изворотливость ума своего старого товарища.
— Ага! Да, именно я и говорил, — отвечал Барнет с видом человека, который моментально все соображает, — вот наступает моя очередь… Гм!.. Главное в том… Гм! Выйти отсюда… и поскорее… гм! гм! Ибо ясно, как день, что если нам не удастся выйти отсюда… гм!.. то без сомнения, что… что… вы, наконец, понимаете меня и… God bless me! Мое мнение, что не тем пятидесяти босоножкам, которые там наверху, черт возьми, помешать нам выйти отсюда… вот мое мнение!
— И ты тысячу раз прав, мой милый генерал, — сказал ему Сердар с невозмутимой важностью, — мы должны выйти и мы выйдем… тысячу чертей! Посмотрим, как это нам помешают.
