Греция. Лето на острове Патмос - Стоун Том (версия книг txt) 📗
Происходящее являлось ритуалом, который при встрече старого друга проводит каждый достаточно поживший на каком-нибудь греческом острове. Если вы торчите здесь все лето и зиму, то считаетесь кем-то вроде хозяина, следовательно, не просто обязаны испытывать восторг при виде приехавшего друга, но и честь по чести отпраздновать его появление. Само собой разумеется, что к августу у вас уже серьезно начинает пошаливать печень, особенно если друзья приезжают каждую неделю. Нельзя сказать, что в сорок два года я себя ощущал дряхлой развалиной, но, памятуя о вчерашней Пятидесятнице, чувствовал, что уже вряд ли могу позволить себе гулять так, как в прежние времена. При этом я не мог так просто взять и отказать в праздничной встрече. По крайней мере, этим старым друзьям.
Я спросил о Мелье.
— Что у тебя с ней произошло? — поинтересовался Магнус.
— А она что рассказывает?
— Ничего. Только твердит, что не хочет говорить на эту тему.
Во всех подробностях я поведал о случившемся:
— Она считает, что мы с Теологосом специально сговорились, чтобы не брать ее в дело.
— И это правда?
— Нет, конечно!
Европейцы совсем не похожи на греков. Греки не верят, что им говорят правду. Они верят только в то, что мы американцы, впрочем, сейчас я даже в этом уже сомневаюсь.
— Не волнуйся, — успокоил меня Магнус, — она придет. Она всегда возвращается.
В этот раз все может сложиться иначе, решил я.
— А какую еду ты тут будешь готовить? — спросила Анна.
Я улыбнулся ей, будучи признательным за то, что она перевела разговор на другую тему. Несмотря на то что я понимал, что Мелья обиделась на меня совершенно незаслуженно, меня не оставляло ощущение, что я каким-то образом ее предал. Может, мне следовало пойти на принцип и позволить Теологосу сдать таверну кому-нибудь другому? Впрочем, кто сейчас верит в принципы?
Я с радостью принялся во всех подробностях описывать блюда в будущем меню, завершив красочный рассказ фразой:
— Я приступаю в следующий понедельник! Приводите всех, кого можете!
Повисло молчание.
— Мы не можем, — изрек Магнус.
— Почему?!
— Мы прилетели только на неделю, — ответил Йенс.
— Неделю назад, в пятницу, в Осло мы собрались все за стаканчиком… — сказал Гуннар.
— Мы впервые встретились с прошлого лета, — добавил Магнус.
— Мы немного выпили. Ну, знаешь, — осклабился Гельмут.
— Я и глазом не успела моргнуть, как уже сидела в самолете, направляющемся в Грецию! — промолвила Анна. — Просто невероятно! — Она взяла Магнуса под руку и улыбнулась ему, В ответ он похлопал ее по ладошке.
— В воскресенье нам надо улетать, — сказал он, — в понедельник нам всем на работу.
— Только не мне, — возразила Лили. — Я приду к тебе на открытие.
— Спасибо, — промямлил я.
— Мы еще приедем этим летом, — пообещал Магнус.
— Тома, — позвал меня Теологос, стоявший в дверях таверны. Он поманил меня, жестом предложив зайти внутрь.
Извинившись перед друзьями, я направился к нему.
Теологос отвел меня к кладовке возле кухни, где громоздились ящики и пустые бутылки:
— Я все подсчитал. Народ в воскресенье много выпил. Запасов меньше, чем я думал. На поездку мне надо пятнадцать тысяч. По рукам?
— Теолого…
— Вот мои расчеты.
Он протянул мне клочок серой бумажки, на которой греки выписывают чеки, если нет кассовых аппаратов. С обеих сторон он был покрыт цифрами и каракулями на греческом. Греческие буквы, написанные от руки, бывают совершенно не похожи на печатные. Сейчас был именно такой случай. С тем же успехом Теологос мог написать и по-арабски.
Я посмотрел на эту малопонятную кашу из букв и цифр. На бумажке внятно читалась лишь одна сумма-итог, для удобства обведенная в кружочек, — тридцать тысяч драхм. Я ничего не сказал.
— Тебе совсем не обязательно платить все сразу, — продолжил Теологос. — Десять тысяч у тебя есть?
— Только пять, — отозвался я.
Теологос обиженно на меня посмотрел.
— Ладно, у меня есть восемь.
Он просиял.
— Остальное я тебе заплачу из заработанного за первую неделю, — пообещал я. — Договорились?
— Нет проблем, Тома, — с великодушным видом ответил по-английски Теологос и, осклабившись, хлопнул меня по плечу. — Не волнуйся! Я тебе верю!
Я вернулся к столику и только начал садиться, как меня снова позвали из таверны:
— Тома! — Младший брат Деметры Мемис, пулей вылетев из таверны, понесся прямо к нашему столику. Мемис был бос и гол по пояс, покрытое бронзовым загаром тело блестело от пота, а на ногах болтались мешковатые штаны цвета хаки. В одной руке он держал резку для картофеля фри, а в другой руке — очищенную картофелину. На его голове подрагивали льняные локоны. — Погляди!
Не обращая ни малейшего внимания на остальных присутствующих за столом людей, он расчистил передо мной стол и поставил на него резку. Поместив в выемку картофелину, он схватился левой рукой за основание резки, а правой резко опустил ручку с лезвиями. На полиэтиленовую скатерть высыпалась пригоршня кусочков картофеля идеальной формы.
Мемис просиял.
— Здорово, правда?! — воскликнул он по-английски.
— Прекрасно, — ответил я.
— Пре-кра-сно! — Мемис одарил улыбкой всех остальных. Потом он обратил внимание на картошку, разбросанную по всему столу среди пивных бутылок и чашечек с кофе. — Ой, пардон!
Он быстро смахнул нарезанный картофель себе в ладонь, сунул картофелерезку под мышку, снова бросил: «Пардон!» — и поспешил к двери. У порога остановился, оглянулся и, прежде чем исчезнуть на кухне, снова одарил всех улыбкой.
На мгновение повисло молчание. Лили повернулась ко мне и уставилась на меня сквозь стекла солнцезащитных очков. На ее губах играла легкая улыбка:
— Кто это?
— Лили… — начал Магнус.
— Я просто спросила.
— Это брат Деметры, — ответил я. — Недавно вернулся из армии.
— А-а-а-а…
— Том! — обратилась ко мне Анна.
— Да?
— А может, устроишь открытие в эту субботу?
Я уставился на нее.
— Точно, — кивнул Магнус. — Почему бы и нет? Разница-то всего в два дня.
— Спроси Теологоса, — сказал Гуннар.
— Передай ему, что мы и друзей с собой захватим, — сказала Лили, — двадцать человек.
Я все еще колебался.
— Ну пожалуйста! — взмолилась Анна. — Может, другой возможности у меня не будет. Может, я больше не смогу приехать этим летом.
— Спроси Теологоса, — повторил Гуннар.
Словно по воле самой богини судьбы, Теологос появился в дверях. Он почесывал брюхо, а на майке темнели пятна от пота. Я окликнул его и замахал рукой в знак того, чтобы он подошел.
— Теолого, — обратился к нему я, — они уезжают в воскресенье вечером. Они пропустят открытие.
— Можно он начнет в субботу? — спросила Лили.
Теологос посмотрел на нее.
— Ну пожалуйста! — промолвила красавица Анна.
— Мы приведем кучу народа, — добавил Магнус.
Теологос улыбнулся, взглянул на меня, снова перевел взгляд на норвежцев, наслаждаясь атмосферой напряженного ожидания.
— Вы мои друзья, — осклабившись, произнес он. — Для друзей — все что угодно!
— Браво, Теолого! — закричали мы и подняли стаканы.
Деметра, Мемис, Ламброс и Савас стояли в дверях и сияли от удовольствия.
Как раз в этот момент из-за угла показались дети с Даниэллой. Сара кинулась в мои объятия, а сзади нее, радостно лепеча, ковылял Мэтт.
Я уже знал, что лето предстоит насыщенное.
Первые уроки
В то субботнее утро я распаковал вещи и принялся обустраивать себе на кухне рабочее место.
Оно оказалось, естественно, меньше того, что я воображал себе в мечтах там, в Ретимно. Здесь едва хватало места для меня и Деметры, не говоря уже о мальчиках и Мемисе. Не оставалось ни одного свободного кусочка пространства. Вдоль стен стояли полки, шкафы и ящики, битком набитые горшками, кастрюлями, сковородками, тарелками, стаканами, мукой, пастами, травами, спичками, старыми лотерейными билетами, гвоздями и мотками бечевки. Среди этой кучи ненужного хлама нашлось место даже сломанному телефону. В центре кухни стоял большой стол, а еще один, поменьше, примостился в уголке рядом с дверью, которая вела к стеклянным шкафам. У дальней стены громоздилась старая электрическая плита с четырьмя конфорками и духовкой. Рядом с ней имелась газовая, но только с тремя конфорками.
