Путешествие в Египет - Дюма Александр (читать бесплатно книги без сокращений .txt) 📗
Можете себе представить, сколь частым и разнообразным бывает это развлечение в таком городе, как Каир, где только на одной улице мы насчитали около шестидесяти мечетей; мы по очереди зарисовали самые примечательные из этих храмов: гигантскую мечеть султана Хасана, где укрывались мятежники во время каирского восстания, с которыми расправились при помощи кавалерии и пушек; мечеть Мухаммед-бея, ее купол покоится на колоннах, уцелевших от древнего Мемфиса; мечеть Му-Рустам, отделанную редкостной мозаикой - все это великолепные памятники искусства XI-XII веков; мечеть султана Калауна, ее квадратные столбы доверху облицованы фаянсовыми плитками ослепительных цветов; мечеть султана Гури, ее роскошные своды украшены прихотливо переплетенными и кокетливо изогнутыми арабесками, и, наконец, мечеть Ибн Тулуна, названную в честь построившего ее завоевателя; для арабов, которые приходят сюда молиться чаще, чем в другие мечети, она стала святыней, для любопытных чужеземцев - достопримечательностью, ибо все в ней поражает- и древность (она построена в IX веке), и невиданные размеры, и необычный минарет, снаружи опоясанный лестницей. Зарисовывая интерьер этой мечети, я едва не стал причиной ужасного скандала. Поскольку христиане могут проникнуть в мечеть лишь под страхом наказания, назначаемого обычно теми, кто застигает их там врасплох, поскольку лишь очень немногие мусульмане занимаются живописью, мы из предосторожности улучали такой момент, когда в мечети оставалось совсем немного правоверных - они либо дремали, расположившись под цветущими апельсиновыми деревьями, либо предавались видениям, порожденным опиумом, кроме них были там еще поэты, поглощенные толкованием Корана или самосозерцанием и не обращавшие на пас никакого внимания. Я достал из-за пояса кроме бристольской бумаги32 еще один лист, испещренный арабскими буквами, и принялся за дело.
Заслышав за спиной чьи-то шаркающие, неторопливые шаги, я тут же клал исписанный лист поверх своего наброска; проходивший мусульманин искоса глядел на пего и, принимая нас за копиистов или поэтов, уходил, пожелав либо терпения, либо вдохновения, в зависимости ОТ ТОГО, чем, ПО его мнению, мы работали - руками или головой. Но тут я, вероятно, так углубился в созерцание своего творения, что не услышал, как ко мне кто- то приблизился; это оказался один из самых фанатичных завсегдатаев мечети; заметив тень на наброске, я инстинктивно положил сверху исписанный лист, но было уже поздно: правоверный увидел рисунок и признал во мне франка. Это открытие повергло его в такой ужас, что он бросился к одной из внутренних дверей, испуская дикие крики; я не стал терять времени, засунул рисунок, бристольскую бумагу и страницу рукописи за пояс и, решив, что если мусульманин позволил себе бегать в святом месте, то и я имею на это право, кинулся к выходу, в свою очередь не дав себе труда отыскать принадлежавшие мне туфли, обулся в первые попавшиеся и скрылся в соседней улочке.
Однако, чудом избегнув мук святого Стефана, я чуть было не повторил участь святого Лаврентия33. Горел один из домов в квартале франков; когда я увидел, что все бегут в направлении моего отеля, и к тому же имея только одному мне известные причины поторапливаться, я тоже устремился вслед за бегущими. Скоро мы оказались у места пожара, который спокойно делал свое дело, в то время как присутствующие пытались бороться с ним главным образом криками, жестами или молитвами. Между тем показался кади со своей гвардией, вооруженной бамбуковыми палками; в мгновение ока все вокруг опустело; рота солдат и около сотни добровольцев устремились к соседним деревянным домам, стоявшим вблизи горевшего. Работавшие действовали весьма рьяно, через час от домов не осталось и следа. Таким образом был отрезай путь огню, затем топорами подрубили главные опоры объятого пламенем дома, и он сразу рухнул; обломки залили водой и, оставив их тлеть под надзором стражи, разошлись.
Нашим вторым развлечением, не столь опасным, как первое, было посещение кофеен. Как известно, это светские заведения, и их смело может посещать кто угодно; курильщики опиума, игроки в шахматы и в мангаля - самые рьяные завсегдатаи кофеен. Ну а мы, не будучи любителями ни одного из этих развлечений, просто-напросто заказывали кофе и трубки. Мы не сразу привыкли к кофе, который на Востоке готовят иначе, чем во Франции: зерна слегка обжаривают, измельчают пестиком и заливают кипящей водой; пьют его таким горячим, как может выдернуть нёбо. Сначала я имел слабость попросить сахару и все необходимое для этой процедуры. Когда официант принес мне в ладони немного сахарного песку, я велел дать ложечку, чтобы размешать сахар, он поднял с пола какую-то щепку и любезно преподнес ее мне. Мои принципы не позволяют мне оскорблять окружающих, и поэтому, несмотря на брезгливость, которую я испытывал к этой импровизированной сахарнице, я подставил свою чашку, а затем поскоблил щепку перочинным ножом, чтобы освободить ее от всего наносного, и таким образом мне как нельзя лучше удалось испортить этот напиток. Тогда я попросил еще одну порцию кофе, выпил во всей его восточной первозданности и почувствовал изумительный аромат и изысканнейший вкус. Небольшие порции позволяют выпивать в день двадцать пять - тридцать чашек кофе; кофе вселяет бодрость, тогда как трубка - это развлечение. Стоит куда-нибудь зайти, и вам сразу же приносят кофе и чубук; кофе восстанавливает силы, отнятые жарой, ну а чубук заменяет разговор.
Происшествие, случившееся со мной в мечети Ибн Тулуна, на какое-то время отвратило нас от посещения святых мест, и мы решили совершить вторую поездку за город. Однажды, проезжая по Старому Каиру, мы встретили полковника Сельва, он изъявил желание принять в своем шатре господина Тейлора и просил передать ему это приглашение. Полковник Сельв, став Сулейман- беем, отрекся от христианской религии и от французских привычек, принял ислам и зажил восточной жизнью; несмотря на перемену веры и нравов, сердце его оставалось европейским и в нем еще жили национальные воспоминания: он велел расписать стены своего дома картинами самых славных баталий времен революции и империи, и отныне перед его взором всегда предстают соотечественники; он показывал нам эти картины с грустной улыбкой, и мы поняли, сколько страданий и душевной борьбы претерпел он, прежде чем отважился на то, что во Франции именуют вероотступничеством; он просил, чтобы мы посвятили ему целый день, и мы обещали. Как-то утром он явился к нам, требуя исполнения данного обещания. Господин Тейлор отыскал на Роде переданную в его распоряжение лодку, чтобы мы смогли добраться до пирамид Саккара и к развалинам Мемфиса, затем на обратном пути вместе с французскими офицерами, состоящими на службе у вице-короля, мы должны были устроить ужин по-европейски. Мы отправились в путь, взяв с собой господина Мсара, сопровождавшего нас во всех странствиях.
Дул попутный ветер, путешествие проходило великолепно. Мы плыли по Нилу - древние величали его отцом всех рек; волны, раскачивавшие нашу лодку, некогда омывали руины Фив и Филе; мужчины, которых мы видели на берегах, были одеты так же, как во времена Исмаила34, а женщины - как во времена Агари35; итак, нам ни минуты не приходилось скучать, а пояснения Сулейман-бея и господина Мсара придавали окружающему еще большую поэтичность. Из своих французских пристрастий господин Сельв сохранил любовь к охоте; я подробно расспросил его относительно здешних животных, н особенно о крокодилах.
Крокодилы никогда не спускаются до Нижнего Египта, и, чтобы увидеть их, нужно подняться до Дендера: в самые жаркие дни, когда уровень воды в Ниле очень низок, крокодилы выбираются из реки погреться на солнце; однако, прежде чем доставить себе подобное удовольствие, они принимают меры предосторожности, из чего можно заключить, что эти животные прекрасно отдают себе отчет в том, какой опасности подвергают себя, покидая свою естественную среду. Обычно их можно увидеть на песчаных отмелях, открывающихся, когда в Ниле убывает вода; они лежат неподвижно, как стволы деревьев, и почти всегда окружены большими птицами, которые, по-видимому, находятся с ними в самых добрых отношениях; один из лучших друзей крокодила - пеликан, как у буйвола и коровы- белая цапля, загадочный спутник, чья привязанность поистине необъяснима.
