Тайна племени голубых гор - Шапошникова Людмила Васильевна (читать хорошую книгу .txt) 📗
Но как бы там ни было, а Текерзши еще Верховная богиня. Каждый год на высоких горах она собирает богов и богинь. Некоторые из них, правда, стараются не смотреть ей в глаза и шкодливо отводят в сторону взгляды, особенно боги. Но на заседания пока являются исправно и не очень перечат Текерзши. Каждый год на Мукуртхи, или на Текхидан (как называли пик предки тода), она пускается в огненную пляску, и люди ее племени кричат: «Текерзши! Текерзши!» Для большинства из них она по-прежнему Великая мать, Верховная богиня, создавшая их самих и буйволов…
По отлогому склону горы вьется протоптанная копытами буйволов тропинка. Отсюда как на ладони виден Муллиманд. Внизу, у подножия горы, течет ручей. На его сырых глинистых берегах множество буйволиных следов. Это традиционное место водопоя буйволов. Мы стоим с Мутикеном на склоне и смотрим, как стадо спускается к ручью. Буйволы гордо несут свои крупные головы, увенчанные тяжелыми изогнутыми рогами. Их мощные тела, покрытые светло-серой шерстью, медленно и торжественно проплывают мимо нас. Я делаю шаг в направлении к ним, но Мутикен предостерегающе кричит.
— Не подходи близко, амма, — объясняет он. — Буйволы тода — полудикие. Они могут напасть на человека. Даже тигр боится приблизиться к стаду. Он набрасывается на одиноких буйволов и не всегда выходит победителем.
— Но я ведь не тигр, Мутикен.
— Все равно, амма, они тебя еще не знают.
Три крупные буйволицы остановились и стали смотреть в мою сторону. Казалось, они говорили: «Ну-ка попробуй подойти ближе. Сделай хоть шаг, и тогда увидишь». Я не сделала этого шага, но буйволицы продолжали меня бесцеремонно рассматривать и не собирались уходить. Их глаза не предвещали ничего хорошего. В них застыло угрюмое и предостерегающее выражение.
— Машк! Машк! — не выдержав, позвал Мутикен. Стоявшая справа буйволица повернула к Мутикену голову и вопросительно посмотрела на него.
— Машк… — в голосе Мутикена зазвучали просительные нотки.
Он подошел к буйволице и что-то зашептал ей на ухо. Она наклонила голову к Мутикену, как это делают иногда люди, и слушала его с несколько рассеянным и задумчивым видом. Время от времени она встряхивала рогами, очевидно в знак согласия. Дипломатическая миссия, которую взял на себя Мутикен, кончилась успешно, и Машк, бросив на меня взгляд, полный любопытства, повернулась и издала короткое мычание. По-видимому, это означало «пошли!», потому что две другие буйволицы, наклонив головы и кося глазами в нашу сторону, последовали за Машк к ручью.
— Мутикен, — спросила я, — о чем ты говорил с Машк?
— Я объяснил ей, кто ты. Буйволы все понимают. Они только говорить не могут.
— А Машк, что, твоя знакомая? Стадо ведь не из твоего манда. Откуда ты знаешь Машк?
— Как «откуда»? — поразился Мутикен. — У меня все буйволы знакомые. Каждому тода известно, как кого из них зовут.
Имена буйволиц, особенно священных, тода помнят и знают, как имена людей. Из поколения в поколение передаются имена священных животных, созданных богиней Текерзши. Первых буйволиц в роде Норш звали Ножер, Нонбит, Кажорф, Кенох, в роде Карш — Мунонбишти, Мукеяш, Инатвон, Инатвишт, в роде Тарард — Муцедван, Мухурдашк, Ирготх, Ирвив. Прародительницами священных буйволиц в роде Мельгарш были Нажель и Нательнох, в роде Пан — Мацедван и Мухурдашк, в роде Керодр — Мунияпер и Мавалынкар, в роде Кетол — Нашпажер и Нажевов, в роде Петол — Хушерегаль и Пошорданум, и т. д. Со временем буйволицы размножились, а у тода появились храмы, и при каждом из них живут священные животные. «Святость» храмов неодинакова. Самый высокий из них «по», самый низкий— «тарвали». Степень «святости» буйволиц определяется их принадлежностью к тому или иному храму. Роды племени владеют различными храмами. И буйволов люди разделили на своеобразные группы или классы. Организация священного стада в какой-то степени повторяет организацию самого племени тода. Фратрия Тейвели владеет священными буйволицами «пастир». Зато Тартар имеет более разнообразный набор «классов» священных буйволиц. Буйволицы, принадлежащие храму «курдпали», называются «нодродвайр». Это общее название. Если же «нодродвайр» находится во владении рода Карш, их величают «мартир», в роде Норш — «норшпеттир», в роде Пан — «пинейпир», в роде Мельгарш — «першасир». При храме «уршали» буйволицы рода Квордони носят имя «кайтанкурсир», буйволицы рода Пан — «кудейпир», рода Керодр — «мониапир», рода Норш — «мерсгурсир», родов Карш и Тарадр — «пюдрехтипир». Священные животные, содержащиеся при храме «кугвали», называются «кугвалир». Особенно тщательно соблюдается градация в стадах храмов «по». Эти буйволицы принадлежат к группе «персинир». Кроме того, род Карш разделил своих «персинир» еще на «парсир» и «пюрсир». Род Норш далеко превзошел Карш, и поэтому его «персинир» разделены на «унир», «атир», «тейртир», «варсир». А последняя группа еще имеет два подразделения: «кулатир» и «перитир». И если вам представят священную буйволицу как Нодродвайрноршпеттирмашк, то вы должны сразу сообразить, что ее преосвященство спит в загоне у храма «курдпали», снабжает маслом род Норш и откликается на имя Машк.
Если в самом племени патриархальные традиции начинают вытеснять матриархальные, то священное стадо находится на стадии расцвета «матриархата». Вожак такого стада — старшая буйволица, на шее которой висит священный храмовой колокол. Тода нередко падают перед ней на колени и воздают ей всевозможные почести. Если случается, что такую буйволицу приносят в жертву на погребальной церемонии, весь род плачет и убивается по ней больше, чем по умершему близкому родственнику. «Святость» передается только по «женской» линии: от матери к дочери. Телку обычно вводят в священный сан лишь после смерти матери. При «посвящении» соблюдается строгий ритуал.
Жрец надевает на шею телки колокол и речитативом несколько раз повторяет:
Как прекрасна была твоя мать!
Сколько молока она давала!
Будь не менее щедра!
Тогда ты будешь священной среди нас.
Пусть наши загоны не упадут.
Приноси тысячу телят!
Но даже при матриархате трудно обойтись без быка. Поэтому он существует в каждом священном стаде. Поскольку стадо священное, быку приходится пройти обряд очищения. Только после этого он получает доступ к буйволицам. Трудно удержаться и не привести остроумное замечание французского исследователя Э. Реклю по этому поводу. «Уважение, — писал он, — оказываемое принцу-консорту (быку. — Л. Ш.), — лишь бледное отражение почитания, проявляемого по отношению к его женам и особенно королеве-матери, вождю стада. Мы здесь находимся в самом матриархате, старшинство принадлежит женщинам»[12].
Молоко священных буйволиц простым смертным пить запрещено. У тода существует поверие, что человек, выпивший такое молоко, может умереть. Обычно оно употребляется для сбивания масла, на подкормку «священного» потомства и во время религиозных церемоний. Каждый вечер после захода солнца жрец произносит молитву перед загоном со священными буйволицами:
Дайте больше молока!
Дайте больше телят!
И они дают больше телят и больше молока, чем простые буйволицы— «путнир». Потому они и священны. Ведь «святость» тоже никому не достается даром. Ее нужно заработать. Да поможет этим труженицам Текерзши!
жрецы и храмы, пророки и колдуны
Примитивные верования и представления тода можно характеризовать двумя словами — культ буйволов. Это обстоятельство всегда поражало всех тех, кто входил в контакт с племенем, начиная от преподобного Жакоме Финичио и кончая современными этнографами. Культ буйволов — наиболее яркая черта образа жизни тода. Этот культ свидетельствует о многом. И прежде всего о том, что первобытная религия возникла на реальной основе. Тода обожествляют то, что дает племени ежедневную пищу и поддерживает его существование. Что такое храмы тода? Это, по сути, фермы, где содержатся священные буйволицы. Кто такие жрецы тода? Это люди, наиболее опытные в уходе за такими буйволицами. Строгий ритуал, которым отличается жизнь на священной ферме, возник, по-видимому, позже, когда элементы религии получили достаточное развитие. Но и существующий ритуал, за некоторым исключением, то же самое, что делает обычный тода в повседневной жизни. Религия канонизировала этот образ жизни и придала ему на ферме некоторую таинственность, связав его с богами и необъяснимыми силами природы. Каноны, выработанные в течение многих сотен лет и сохраняющиеся в наши дни, придали оттенок исключительности и священной буйволице, и ферме, где она содержится, и жрецу, который за ней ухаживает. Культ буйволов содержит в себе противоречие, пока еще трудно объяснимое, как и многое, что связано с племенем тода. И действительно, существование такого культа свидетельствует о начальном этапе в развитии религии. Однако развитая ритуальная сторона культа буйволов, более характерная для поздних религий, поражает своим несоответствием существующему примитивизму и заставляет задумываться исследователя. Объяснение этому, очевидно, надо искать в истории племени, в том пути, который оно проделало, перед тем как попало в Нилгири, и который нам, к сожалению, еще неизвестен.
