Улыбка сфинкса - Перминов Петр Владимирович (электронная книга .TXT) 📗
Надо ли говорить, как счастлив был Руссилион, покинув неприветливые берега Египта. По его подсчетам, он пробыл в египетской экспедиции 3 года 3 месяца и 9 дней.
«Ослов и ученых — на середину!»
Греки не изобрели ничего!
В Египет с Бонапартом отправились 165 ученых. Среди них были математик Монж и химик Бертолле, антрополог Кювье и ботаник Жоффруа Сент Илер. Формирование инженерной группы, в задачи которой входило проектирование Суэцкого канала, взял на себя Фурье, приобретший впоследствии мировую известность. В багаже экспедиции находилась французская Энциклопедия, научные труды Академии, сочинения Вольтера, учебники военного искусства и военной истории, записки знаменитых путешественников, в первую очередь Савари и Вольнея. В Тулоне к экспедиции присоединился бывший французский генеральный консул в Каире Магаллон и востоковед Вантюр де Паради, служивший переводчиком во французском генеральном консульстве в Каире.
Бонапарт всегда подчеркивал свое расположение к ученым и гордился тем, что был избран членом Французской академии. Будучи в Париже, он регулярно посещал ее заседания и любил носить мантию академика, изготовленную по эскизу знаменитого художника Давида. Свой титул академика он ставил непосредственно после подписи и перед военным званием генерал-аншефа.
Тем не менее роль, которая выпала на долю сопровождавших его ученых, была не только исключительно тяжела, сопряжена с каждодневным риском, но и, по-видимому, довольно унизительна. Предоставленные им некоторые льготы и удобства делали их мишенью насмешек со стороны армии. Дурную службу сыграла им и ставшая крылатой фраза Наполеона: «Ослов и ученых — на середину!», произнесенная перед началом сражения у Эмбабы. Отдавая этот приказ, главнокомандующий хотел укрыть ученых в центре каре от шальных пуль, но в армии с этих пор начали называть «бессмертных» ослами.
И причиной этого, очевидно, было не только традиционное презрение военных к «шпакам». Состав научной части экспедиции был весьма разношерстным. Некоторые из ученых мужей, по выражению французского историка Шарля Ру, были «недостойны завязывать шнурки на ботинках Монжа и Вертолле».
22 августа 1798 г. Бонапарт подписал декрет об учреждении Египетского института. Ему вменялась в обязанность двоякая задача: с одной стороны, «осуществление прогресса в просвещении Египта», а с другой — «поиски, изучение и публикация естественнонаучных и исторических фактов о Египте».
На первом заседании Египетского института, проходившем под председательством Монжа и вице-председательством самого Бонапарта, рассматривались вопросы «о средствах улучшения выпечки хлеба, производстве пива, пороха, о строительстве ветряных и водяных мельниц, очищении нильской воды, создании юридической системы, системы просвещения».
По рекомендации Института была сделана попытка ввести в Египте современные понятия об административной и муниципальной службе. Страна была разделена на провинции, во главе которых были назначены административные органы («диваны») из влиятельных шейхов.
Начали регулярно очищаться улицы Каира, приводиться в порядок жилища, было налажено городское освещение, причем плата за уличные фонари возлагалась на состоятельных граждан Каира. Саперы армии Бонапарта разрушили внутренние ворота, которые разделяли кварталы города. Была предпринята попытка упорядочить взимание налогов, вызвавшая живое недовольство населения, не привыкшего платить за такие мелочи, как регистрация актов гражданского состояния и т. п. По приказу Бонапарта были составлены генеральные планы Каира и Александрии, разработан подробный атлас Нижнего Египта, публикация которого, однако, задержалась в связи с военными соображениями.
Постоянно возраставшие потребности французской армии вынудили французов создать в Каире четыре военных госпиталя, фабрику по производству пива, виноперегонный завод, современную пекарню, табачную фабрику. Появились в городе и французские бани.
29 августа 1798 г. в Каире вышел первый номер французской газеты, называвшийся «Курье де л’Ежипт». Он был отпечатан в походной типографии, следовавшей в армейском обозе. С 1 октября того же года начал появляться журнал под названием «Декад Эжипсьен». В нем публиковались в основном сообщения Египетского института. Однако не следует преувеличивать значение этих изданий, выходивших на непонятном для подавляющего большинства египтян французском языке. К началу 1799 г. в Каире стала работать арабская типография. Генерал Мену выступил с идеей издания газеты на арабском языке, адресованной египтянам, под названием «Ат-Танбих», однако она не была осуществлена. Несколько более ощутимый эффект имела работа востоковедов Египетского института. В частности, Вантюр де Паради и несколько переводчиков-сирийцев, находившихся в составе экспедиции, опубликовали на арабском языке ряд официальных документов, а также четыре брошюры: басни Лукмана, сборник документов, относившихся к суду над Сулейманом аль-Халеби, грамматику разговорного арабского языка и брошюру под названием «Предупреждение о чуме».
Бонапарт долго носился с идеей организации театра в Египте. Уже из Парижа он писал Клеберу: «Я затребовал группу актеров и постараюсь вскоре Вам ее направить. Это очень важно как для армии, так и для того, чтобы начать изменять нравы этой страны». Однако труппа не смогла прибыть в Каир. Театр был открыт в Египте только четверть века спустя великим египетским просветителем Рифаа ат-Тахтави — одним из первых египтян, посетивших Францию.
Поставленная Бонапартом перед Египетским институтом задача способствовать распространению просвещения в Египте оказалась совершенно невыполненной. Да и о какой просветительской работе можно было всерьез вести речь, когда египтяне во все более широких масштабах вели борьбу против французской оккупации?
В этих условиях благие начинания Султана эль-Кебира превращались в свою противоположность, в пародию на те благородные цели, о которых так много говорили. Вместо театра французы основали в Каире заведение, явившееся прародителем современных египетских ночных клубов. Оно функционировало в первом каирском кафе «Тиволи». Кстати, именно там Бонапарт встретил свою пассию — мадам Фурес.
Даже такое выдающееся достижение Египетского института, как составление монументального труда «Описание Египта», в котором впервые была дана географическая и естественнонаучная характеристика Египта и описание памятников его древней культуры, прошло совершенно незамеченным в самом Египте. До начала XX в. большинство египетской интеллигенции даже не подозревало о существовании этой работы (всего вышло 24 тома в период с 1809 по 1813 г.). Тем не менее для европейской науки появление «Описания Египта» было выдающимся событием.
Значительная часть иллюстраций, вошедших в «Описание Египта», принадлежит Доменику Вивану Денону, которому судьба уготовила роль первооткрывателя Египта для европейской читающей публики. Его книга «Путешествия в Верхнем и Нижнем Египте» вышла в 1801 г., за восемь лет до появления первого тома «Описания Египта», и имела огромный успех.
Денон был одним из тех энтузиастов, которые и составили славу экспедиции Бонапарта. До того как отправиться в Египет, он немало постранствовал по свету. В молодости Денон занимал пост распорядителя коллекции античных гемм, принадлежавшей королю Людовику XV. По слухам, он был близок к всемогущей фаворитке мадам Помпадур, которой и был обязан головокружительной карьерой. Поступив на дипломатическую службу, Денон некоторое время занимал пост во французском посольстве в Петербурге, где сумел произвести благоприятное впечатление на Екатерину II. Дипломатическая карьера расширила его кругозор, однако успехов на государственной службе он не добился. Тем не менее, когда прогремела гроза революции, Денону пришлось нелегко. Он лишился всего своего состояния. К счастью, его незаурядные способности рисовальщика привлекли внимание художника Давида, который дал ему работу в своей студии. Через некоторое время революционные власти частично восстановили собственность Денона. Приказ на этот счет был отдан лично Робеспьером.
