Экспедиция «Уллис» - Северин Тим (читать книги онлайн полностью txt) 📗
Спрашивалось, могло ли племя циклопов обитать на скалах между Палеохорой и мысом Крио, обозначающим юго-западную оконечность Крита? Пещер в этом районе хватает, и примечательно, что владелец одной из них, добывая глину, откопал, по его словам, кость необычной величины. Мне сказали, что ему вполне можно верить, — ведь это был местный полицейский. Вероятно, кость принадлежала крупному ископаемому млекопитающему; известно, что на Крите некогда водились слоны и бегемоты. И если в давние времена в здешних пещерах находили огромные кости, это, несомненно, могло дать пищу для местной версии о великанах, послужившей основой народных сказок о похожих на циклопов страшных триаматах.
Скорее всего, конечный ответ, где именно находилась пещера Полифема, никогда не будет получен. Тем не менее район, где Улисс подошел к берегу на обратном пути из страны лотофагов, вроде бы вписывается в схему, диктуемую основными правилами судовождения в бронзовом веке. Идя из Киренаики на север, флотилия встретила побережье Крита, и скорее всего — его юго-западную оконечность. Здесь моряки — возможно, на острове Палеохора — охотились на агрими, а на самом Крите застали представителей примитивных пастушеских племен. К тому времени минойские селения были покинуты, однако на их нивах все еще могли «без паханья и сева» произрастать какие-то злаки и фрукты, собираемые обитателями пещер. И Крит все еще был известен как родина кующих металл циклопов. Гомер или более древние барды, у которых он заимствовал сюжет, украсили повествование сказочными элементами местного фольклора о триаматах, спутав последних с фигурирующими в греческой мифологии циклопами-мастеровыми.
Если я верно толковал сказ о критских циклопах/триаматах, напрашивалось предположение, что ключ к расшифровке скитаний Улисса следует искать в соединении практического мореплавания с локальным фольклором. «Одиссея» — собрание сказок (в дальнейших скитаниях Улисс встретит таких мифических существ, как сирены, хватающее людей чудовище Сцилла и пожирающая их Харибда), и возможно, каждая фабула связана с какими-то приметами конкретной местности. Сумей мы опознать родину фольклорного сюжета, это может приблизить нас к истине в определении мест, которые посетил Улисс. Это мое предположение переросло почти в уверенность после совершенно неожиданного открытия, касающегося нашего следующего пункта захода — острова повелителя ветров Эола.
Глава 6. Повелитель ветров
Оконечность мыса Крио — «Бараньего лба» — одна из многих анималистических скульптур природы. Сходство с бараном поразительно. Длинная костистая морда касается поверхности воды, словно собираясь утолить жажду; две впадины обозначают ноздрю и широко раскрытый глаз, а слои горных пород образуют спираль наподобие бараньего рога. Мыс Крио — такой же ключевой поворотный пункт на пути галеры, следующей вдоль побережья Крита; как похожий в профиль на раздраженного бабуина мыс Малея — южная оконечность Пелопоннеса. 12 июля «Арго» медленно обогнул мыс Крио в каких-нибудь десяти метрах от каменной морды, и мне очень не хватало на борту ученых, расшифровавших крито-микенское линейное письмо Б. Они поняли бы, почему в ряду географических названий, запечатленных на глиняной плитке рукой неизвестного писца при дворе царя Нестора три тысячи лет назад, оказался «Бараний лоб». Меткое название.
Мысы явно играют важную роль в географическом контексте «Одиссеи». За полтора месяца, что мы шли из Трои по следам Улисса, распознавая естественные пути галер в восточной части Средиземного моря, мы взяли на заметку мыс Герест, у которого разбились корабли Агамемнона, мыс Сунион, где был погребен великий кормчий, непоименованный мыс на побережье Крита, где лишился нескольких судов Менелай, выявили критическую роль мыса Малея. И я спрашивал себя, не вырисовывается ли в ходе нашего поиска еще одна закономерность. Если страна лотофагов находилась в Киренаике у крайнего северного мыса Ливии, а земля циклопов помещалась в юго-западном углу Крита, напрашивается вывод, что «Одиссея» привязывает похождения Улисса к поворотным точкам известного древним морского маршрута. А тогда местом нового приключения должна быть следующая такая точка на логическом пути к Итаке; теоретически — северо-западный угол Крита. Отсюда начинался переход через открытое море обратно к Малее, где Улисс должен был попытаться снова выйти на первоначальный путь домой. И здесь, если верна моя гипотеза, мы можем найти толкование очередного эпизода «Одиссеи» — посещение Улиссом обители повелителя ветров Эола.
Эол в каком-то смысле составляет исключение среди населяющих «Одиссею» полубогов и гротескных существ. Рядом с ними он выглядит весьма человечно, благоденствуя на острове вместе с составляющими супружеские пары шестью сыновьями и шестью дочерьми. У них не было недостатка в пище, и они очень радушно приняли итакцев, целый месяц ублажали их яствами и пением флейт. Согласно «Одиссее», самая поразительная особенность острова заключалась в том, что он был обнесен высокой медной стеной, а единственная необычная черта в характеристике Эола — дарованная богами способность повелевать ветрами. И он весьма любезно использовал эту способность, чтобы помочь Улиссу. Оставив на воле только благоприятствующий дальнейшему плаванию гостя западный ветер, Эол запрятал все остальные буреносные ветры в кожаный мех и вручил его Улиссу. Отсюда скептическое замечание Эратосфена, что вероятность опознания мест, которые посетил Улисс, равна возможности установить, какой сапожник зашил ветры в кожаный мешок.
Между тем, на мой взгляд, намечалась некая связь между северо-западным углом Крита и ветрами. Когда галеры Улисса, возвращаясь из Ливии — на север, достигли Крита и обогнули мыс Крио, они столкнулись с преобладающими в летнем сезоне северными ветрами. Плавание вдоль критского побережья не представляло особой трудности. Безветрие в утренние часы позволяет продвинуться на несколько миль; днем, когда дуют сильные ветры, можно отстояться на якоре, а вечером, используя затишье, подчас удается пройти на веслах еще милю-другую. Но когда вы проползли вдоль южного берега и вышли к северо-западному углу, этот распорядок перестает действовать. Вам надо пересечь участок открытого моря до мыса Малея, с островами Андикитира и Китира в роли единственных возможных промежуточных станций. Если в пути вас вновь застигнет сильный северный ветер, скажем, тот же мелтеми, вы рискуете еще раз быть отброшенными к Африке. И если Улисс однажды побывал в такой переделке, он должен был принять все меры предосторожности, чтобы ситуация не повторилась. По логике, ему надлежало дождаться идеальных условий у северо-западной оконечности Крита, затем поднимать паруса и идти к Малее, уповая на то, что попутный ветер удержится до самого Пелопоннеса. Вплоть до нынешнего века так поступали кормчие малых судов, направляясь от Крита к материку. Выбрав самую подходящую точку для старта, они ждали благоприятного ветра, и выбор был невелик: единственная надежная якорная стоянка в районе опасного скалистого северо-западного выступа Крита находится у маленького острова Грамвуса (или Грабуса), некогда печально известного как пиратское логово. И я повел «Арго» к Грамвусе, намереваясь там искать следы Эола, зашившего ветры в кожаный мешок.
По пути нас едва не настигла беда. Обогнув мыс Крио, мы было пошли вдоль открытого западного берега Крита, однако наше движение было остановлено тем самым северным ветром, которого страшились древние судоводители. Подобно им, мы никак не могли предвидеть, что этот противный ветер примет совершенно не свойственный сезону характер и целую неделю будет свирепствовать чуть ли не зимний шторм. Всякое нормальное судоходство в Эгейском море было нарушено. Прекратились паромные и чартерные перевозки, туристы возвращались домой самолетом, пляжи закрыли, так как купаться было опасно из-за сильного прибоя. Правда, мы об этом ничего не знали, ибо «Арго» был отрезан от всего мира и цеплялся за жизнь в пустынной бухточке на западном берегу Крита.
