Хрустальный горизонт - Месснер Райнхольд (онлайн книга без txt) 📗
Накануне состоялся еще один роскошный ужин, на который КСА пригласил также участников китайской эверестской экспедиции 1975 года. Наконец-то мне представился случай побольше узнать об этом мероприятии.
Успех китайцев
В 1960 году армия Китайской Народной Республики организовала экспедицию с целью покорения Эвереста. Мао Цзэдун был почетным руководителем экспедиции. Но китайцам не повезло. Когда первое сообщение о покорении вершины достигло западного мира, никто им не поверил. Несколько неубедительных фотографий, на которых фактически не было ничего конкретного, идентифицируемого с Эверестом, невозможно было принять всерьез.
«Народные массы обладают неограниченными творческими силами, организованно они могут достичь успеха в любом виде спорта», – сказал Мао.
В 1975 году так и было. При поощрении партии величайшая экспедиция всех времен выступила из Лхасы. Для переноски грузов от Ронгбука к подножию горы была фактически построена дорога. В развалинах монастыря, из которого в 1967 году изгнали последних монахов, расположились лагерем более трехсот тибетцев и китайцев. По маршруту, разведанному англичанами за 50 лет до этого, должно было подняться как можно больше людей. Чтобы провозглашенное равенство не осталось пустым словом, в команду были взяты женщины, из которых более 20 достигли высоты 8000 метров.
От Ронгбука до передового лагеря на высоте 6500 метров китайцы проложили телефонную линию. Ежедневно из громкоговорителя звучали бодрые речи, утренняя гимнастика тренировала тело, а идеологические дискуссии – дух.
Многочисленные яки тащили грузы. В удивительном едином порыве китайцы ставили один высотный лагерь за другим. Они обезопасили вторую ступень – ту самую «second step», которая приобрела печальную известность в связи с исчезновением Мэллори и Ирвина. Были использованы алюминиевые лестницы. Более 200 человек создавали фундамент для тех девяти, которые в конечном счете достигли вершины. Они явились завершающим кирпичиком коллективной пирамиды.
Тибетка Фантог была не только заместителем начальника экспедиции. Она – вторая женщина после японки Юнко Табеи – достигла высшей точки вместе с восемью мужчинами 27 мая. Это была невиданная до того времени эверестская экспедиция. На этот раз китайцы позаботились о том, чтобы никто в мире не усомнился в их победе. На вершине они поставили геодезический штатив с флагом Мао и сняли фильм обо всем мероприятии.
Немного ниже второй ступени
Хотя команда при восхождении время от времени принимала кислородный душ, передовая группа около часа провела на вершине без кислорода.
Когда на этом вечере китайский альпинист окончил свой рассказ, я задумчиво посмотрел на него. Как должен отнестись к моему упадническому одиночному восхождению этот человек, воспитанный на принципе «индивидуальность – ничто, коллектив – все»? Он улыбается мне и поднимает свой бокал: «ганьбэй!»
Китайцы на вершине Эвереста в 1975 году. Слева геодезический штатив
Мир Востока – мир Запада. Для меня альпинизм не столько спорт, сколько игра, не столько борьба, сколько приключение, путешествие по дикому удаленному ландшафту, возможность игры в нашем сверхтехнизированном мире. Я пью за моего друга Быка Оэльца. Он как-то назвал альпинизм «игрой страдания».
Утром мы вылетаем из Пекина в Чэнду в провинции Сычуань, это следующий этап на пути в Лхасу.
Лхаса
Нам не терпелось увидеть Лхасу, но в то же время было жаль, что приходится так быстро оставить Чэнду. После пыльного серо-коричневого Пекина провинция Сычуань показалась мне оазисом. Она выглядела так, как я представлял себе Китай в детстве: бескрайние зеленые рисовые поля, перемежающиеся крытыми тростником крестьянскими домиками в густых и высоких бамбуковых рощицах.
Поля разделены множеством узких дамб, некоторые покрыты водой, в которой отражается серебристо-серое небо. По дамбам бродят босые крестьяне с коромыслами, на которых сзади и спереди висят деревянные бадьи. Под плоскими соломенными шляпами недостает только длинной китайской косички (ношение косичек – маньчжурский обычай. Он был насильно введен маньчжурами после завоевания ими Китая в XVII в., рассматривался китайским народом как символ маньчжурского господства и был ликвидирован после Синьхайской революции), она и здесь заменена радикальной военной стрижкой. Это тот Китай, красота которого глубоко трогает меня.
Наш старый винтовой самолет поднимается с летного поля и медленно набирает высоту; низменный ландшафт под нами постепенно сменяется холмистым. Холмы переходят в горы, на горизонте сверкает первый снег. Мы приближаемся к горным цепям Восточного Тибета. Вытянутые, пятнисто-коричневые хребты с редкими домишками у подножия сменяются причудливым морем скал. Как гигантские гребни из морской пены, все увереннее выныривают семитысячники; обледенелые вершины, сверкающие ледники. Мое сердце бьется сильнее. Мы летим вдоль песчаного русла реки, которая в Тибете называется Цангпо, а в Индии Брахмапутрой. Под нами расстилается Тибет.
Наконец мы приземляемся на аэродроме, расположенном на высоте 3600 метров. Я нетерпеливо переступаю с ноги на ногу. Теперь только два часа на джипе, и мы будем в Лхасе. Я не могу этого дождаться. Наконец мы погрузили рюкзаки в автомобиль, договорились об отправке остального багажа и отъехали. Позади нас в двух микроавтобусах едут организованные туристы.
Аэродром в долине Цангпо(Не точно. Аэродром находится на плато в нескольких десятках километров севернее Лхасы.)
Мы приближаемся к Лхасе, загадочному городу в загадочной стране, куда веками стремились авантюристы, исследователи и религиозные мистики. Я думаю о тех, кто пытался попасть в Лхасу до нас. Генрих Харрер в 1944 году бежал из индийского лагеря для интернированных и после месяца изнурительного пешего перехода, чудом оставшись в живых, достиг со своим другом Петером Ауфшнайтером города «божественного владыки» и прожил в нем 7 лет. Шведский исследователь Азии Свен Гедин предпринял три полных приключений путешествия: одетый то пилигримом, то пастухом, то как почтенный купец, нагруженный товарами, терпя невероятные лишения, он пытался приблизиться к этому удивительному городу. Он не увидел Лхасы. Туристские автобусы позади нас кажутся мне оскорблением самоотверженности этих людей.
Наш маленький моторизованный караван, утопая в пыли, движется по берегу реки Киичу. На серо-коричневой плоскости возвышаются скалистые горные цепи тускло-фиолетового цвета. Кое-где видны зеленые пятна небольших рощиц – ивы или тополя, чья нежно-зеленая листва пронизана солнцем и светится, как волосы белокурой женщины. Иногда – крошечная деревня с выбеленными известью домиками. К нашей радости, замечаем то там, то здесь на плоской крыше шест и на нем пестрый молитвенный флаг. Над долиной в прозрачном воздухе кружит ястреб. Я радуюсь. Ведь я читал, что в Тибете нет больше диких животных и птиц, их всех будто бы перестреляли китайские солдаты. Большая желтая собака лениво трусит по серой гальке речного русла и скрывается в сухой траве. Через час с лишним езды по ухабистой горной дороге долина Киичу расширяется.
Потала
В середине ее возвышается холм, на котором, как фата-моргана, сверкают на солнце золотые крыши. Это Потала! Огромная белая крепость с черными оконными проемами, кажется, выросла из холма. Она сужается кверху и заканчивается выкрашенной в красный цвет частью, которая увенчана позолоченной крышей, похожей на крышу пагоды. Как огромный каменный корабль, возвышается Потала на Марпори, «красной горе». Я человек неверующий, но без труда могу себе представить, как чувствуют себя набожные пилигримы, в первый раз увидев собор св. Петра или Мекку. Слово «Потала» означает «надежная гавань» (Санскритское слово «потала» действительно означает «гавань», «порт». Однако название дворца в Лхасе, видимо, восходит к тибетскому слову Потала – мифическая гора, обиталище бодхисатвы Авалокитешвары, воплощением которого является далай-лама), а слово «Лхаса» – «город богов». Однако чем ближе мы к городу богов, тем больше меня раздражают безобразные алюминиевые баки и бетонные фасады домов, похожие на казармы. Что осталось от старой Лхасы? Не доезжая до города, наш джип сворачивает налево, в маленькую аллею; затем, проехав два шлагбаума, въезжаем в небольшой огороженный со всех сторон поселок, это так называемый гостиничный город. Мы снова в гетто. После того, как мы перенесли свое имущество в просторные, красиво обставленные комнаты, нас провели в столовую. Занимаем места за покрытым белой скатертью столом. В стеклянном кувшине пластмассовые цветы. «Добро пожаловать в Тибет!» Смотрим на чистый туристский бланк. Торопливо глотаем пищу. Теперь мы свободны. Нас с Неной тянет в город, к счастью, офицер связи и переводчик ушли в свои комбаты. Они должны привыкнуть к высоте в покое. Лхаса как-никак лежит на высоте 3700 метров.
