Под парусом в Антарктиду - Карпенко Георгий (читать книги онлайн бесплатно полностью без .txt) 📗
Вскоре показался и сам остров, гористый, светло-коричневый, без признаков зелени. Мы прошли справа от мыса, за которым открылся большой залив Мадейра. Завернули в него и в северо-западной части в бинокль увидели два крестика мачт. Сам остров являл сиротливое зрелище пустынных холмов и скал коричневого камня, вполне пригодных для съемок марсианского пейзажа, если только в кадры не попадет белая ломаная линия прибоя, рожденного сильным ветром от берега, вспахивающего медленную зыбь, беспрепятственно приходящую сюда из просторов Атлантики.
Ребята самостоятельно «срубили» геную, бизань, а потом и грот. Капитану только однажды пришлось открыть рот, когда забыли взять гик на топенант. В трехстах метрах от берега, на глубине восьми метров, в абсолютно прозрачной воде отдали якорь. Но зверский ветер, слетая с раскаленной сковородки безжизненных пространств, потащил нас назад, на что было хладнокровно отдано еще 15 метров цепи, чтобы заглушить ее тяжестью всякое движение. Последняя фраза, сказанная на этот счет, была следующей: «Поползет, отдадим еще 15».
Мгновенно одеты маска и ласты, и вот я уже плыву вдоль якорной цепи, вижу ее и дно в прозрачной воде. Я удивился, что она так полого шла вниз (такой силы был ветер), а потом еще и по дну. И наконец увидел сам якорь. Увидел то, что мы никогда не видели на дне — как тяжелая стальная цепь заканчивается цепкой массой металла. Якорь лежал на боку на глубине около семи метров, зацепившись за камень только левым плугом, и еле терпел. Раньше я бы в панике погреб назад, к яхте, и все закрутилось бы там на палубе… Но что-то изменилось в сознании в череде нескончаемых задач, мероприятий и дел.
Я проплыл вдоль цепи над якорем и, не замедляя ход, направился в сторону берега — на первую в своей жизни подводную охоту. Мое умение «крошить» уток на озерах и болотах Омской области и выбивать из стаи дуплетом по несколько штук кончилось в 25 лет твердым решением: не убивать больше птиц и зверей, не проливать ничью кровь, совершая убийство, и я до сих пор держу этот зарок. В заливе я подумал над этим и решил, что на рыб это не распространяется.
Пройдя ближе к берегу, я вдруг очутился в мире, где совсем рядом, не спеша, могла проплыть серо-буро-малиновая с желтыми боками метровой длины рыба. Какие-то рыбоподобные существа шныряли около самого дна, вдруг замирая между камней. Это был большой красивый аквариум с бесчисленным разнообразием рыб. Я сразу же выбрал группу, на вид отличавшуюся особой мясистостью, и стал на них охотиться. Сделав несколько десятков бесполезных выстрелов, я спросил себя, мастера спорта по стендовой стрельбе, — в чем дело, Гера? И уже зарекался: вот эту добуду — и домой! Но следовал очередной промах, гарпун ружья сплющился о камни, после каждого промаха как по команде, ногу сводила судорога. Так продолжалось около трех часов, когда я понял, что сейчас начну тонуть, потому что тепла и сил в теле не осталось. Я вынырнул, волны перекатывались через меня, устремляясь на берег. Заметно стемнело. Мелькнули далекие мачты и темный корпус «Урании-2». Но ближе ко мне от берега отходила наша лодка, и я поплыл наперерез, надеясь перехватить ее. При этом молотил ластами, однако почти не продвигался — шел мощный навал из Атлантики. Я закричал и поднял над водой руку с ружьем. Дима каким-то образом услышал мой крик.
В лодку залез сам с кормы. Зубы стучали, меня трясло, морская вода разъела пальцы, глаза. В лодке лежали Димины трофеи: несколько рыб и мурена метровой длины, которая первой атаковала его и за это поплатилась. Дима все еще пребывал в азарте охоты, он оказался предусмотрительнее меня — сидел в штанах полусухого гидрокостюма и футболке. Я же годился только на то, чтобы трястись и молча слушать Димины впечатления. До яхты добрались уже в темноте.
— Ну что, сухенького? — вальяжно спросил Боцман, когда мы с Димой скатились в кают-компанию. Никто из нас даже не удосужился ему ответить. И только коротко взглянув на меня, Боцман понял свою ошибку: его рука, сделав дугу, нырнула в нишу стола и вернулась с бутылкой смирновской. Сначала налили потерпевшему. И себя не забыли.
Выпили за то, что добрались до островов, за Димин улов, за меня, чуть насмерть не замерзшего у самого экватора… И налили снова… Валера сказал, что на яхтах, стоящих рядом с «Уранией-2», появились люди, на каждой яхте по человеку, одиночки-французы: мужчина и женщина. Валера пригласил их в гости на «Ура-нию-2» на вечер.
Пока мы разминались в кают-компании, приехали гости. Это были морские цыгане, которые в одиночку путешествуют в основном по этому району и западному побережью Африки. Они стоят месяцами на якорях в заливах, подобных этому, потом переходят в другие места. Все деньги, которые удается заработать, катая туристов, идут на продукты. Мужчину звали Мишель, ему было пятьдесят три года, коричневый загар крупного тела, седые волосы и борода. Женщина была средних лет, звали ее Жаклин, и она, как все без исключения француженки, обладала божественной улыбкой. Можно было не знать, что это французы, стоило только взглянуть на женщину — и тени сомнения не оставалось, каких она кровей — так она откликалась на твой взгляд. Аркадий считает, что шарм француженок начинает образовываться не раньше, чем к сорока годам. Молодых просто не видно. Мы с Иваном согласились с этим, так как могли об этом судить с полной ответственностью, обойдя почти всю Европу. Через некоторое время выяснилось, что Мишель и Жаклин путешествуют раздельно, но всегда в определенных местах соединяются на некоторое время, как сейчас в этом заливе. У них были деревянные, метров по 13–14 яхты, с брезентовыми парусами. Не без гордости Мишель сказал, что он моложе своей яхты на один год.
Пока мы принимали французов в респектабельном салоне «Урании-2», в кокпите вдруг раздался собачий лай. Француз спокойно опрокинул рюмку водки фирмы «Смирновъ» и также не торопясь объяснил нам, что это, должно быть, его собака, которую он днем отпустил на берег погулять, но только ДО УТРА. Пес прыгнул с яхты (этот момент видел Боцман с борта «Урании-2») и поплыл к берегу, до которого было не менее трехсот метров, по волнам и прибою. Дальше было еще интереснее. Зная, что хозяин отпустил его до утра, пес решил вернуться раньше, может быть, потому, что пришла чужая яхта, и он справедливо посчитал, что вечером должны происходить какие-то интересные события. Поздно вечером он приплыл к своей яхте, сделал круг и понял, что хозяина в яхте нет, — это тоже могло случиться, поэтому не противоречило собачьей логике, и пес поплыл к яхте Жаклин. Но там тоже было темно и безответно. Пес был умный и поплыл на «Уранию-2». Он обладал еще одним замечательным свойством — попусту не лаять. Поэтому, когда Валера, совершенно случайно в разгар веселья вышел на палубу, то увидел, что какая-то собака молча плавает около яхты. И даже когда показался Валера, пес не гавкнул. Валера позвал пса в яхту и показал на трап, опущенный до воды, пес подплыл к трапу и попытался лезть по вертикальной металлической лестнице. Валера втянул его за лапы на высокий борт яхты, пес помогал ему силой двух задних лап, все время СМОТРЯ В ГЛАЗА Валере. Только в кокпите, не смея пройти в яхту, он позвал голосом своего хозяина.
Услышав собачий лай, мы выскочили на палубу и увидели крупную дворнягу белого цвета. Несмотря на темноту, чувствовалось, что это очень умный и скромный пес. Хозяин самым последним поднялся на палубу и первым делом отругал пса и запретил ему спускаться во вкусное помещение «Урании-2». Мокрый пес так и остался бы на пороге, если бы мы не упросили его хозяина, а потом и пса, пройти в кают-компанию, где дали ему и колбасы, и рыбы.
Потом подошло время музыкальному отделению. Боцман отработанным движением накинул на шею гармошку, а в руки взял гитару. И попал в точку — Мишель пел не только прекрасно, он доносил всю ностальгию, которую всегда испытывали русские, слушая французские песни военного времени. Мишель, живя в Океане, уцелел от цивилизации и наверняка благодаря этому сохранил песни пятидесятых, когда сам еще жил во Франции. Мы пропели всю ночь. Мишель и Жаклин остались у нас до утра. Это была чудесная, с сильными интуитивными озарениями и многими неожиданностями встреча. Встреча на Кабо-Верде, островах Зеленого Мыса.
