Подарок наблюдающим диковинки городов и чудеса путешествий - Ибн Баттута Абу Абдаллах Мухаммед (читать книги полностью .TXT) 📗
В Термезе Ибн Баттута также расположился в завии «добродетельного шейха Азизана, одного из главных и почетных шейхов, богатого владельца многих земель и садов. Свои деньги он расходует для угощения паломников».
Если вернуться к современному Ибн Баттуте источнику — сочинению ал-Умари, то здесь также обращают внимание сообщения автора о распространении завий в Средней Азии. Ал-Умари пишет: «Ты видишь, что обычно люди богатства и достатка тратят свои деньги на то, чтобы доставить себе удовольствие и наслаждение, а не на то, что было бы угодно Аллаху Всевышнему, состязаются друг с другом (в роскоши). Но в Мавераннахре люди богатые и обеспеченные расходуют свои деньги главным образом на постройку медресе, рибатов, устройство дорог и вакфов во имя Аллаха».
Таким образом, ал-Умари, как и Ибн Баттута, специально отмечает «благочестие» и «богоугодные дела» жителей Мавераннахра, и прежде всего распространение завий, служивших средоточием суфизма, религиозного течения, которое играло в эту эпоху огромную роль.
Ибн Баттута ничего не говорит здесь об уставе и обычаях суфиев, живших в завиях, считая их, очевидно, общеизвестными. Однако мы можем весьма детально восстановить эти обычаи на основе документов, современных Ибн Баттуте и относящихся к одной из завий, которые он посетил, — к завии, устроенной при мавзолее шейха Сайф ад-Дина Бахарзи.
Документ перечисляет все необходимое в обиходе завий и подчеркивает важность соблюдения «нестяжательства», «бедности» и скромности, т. е. непременных элементов суфийской «демократии» и дервишской морали (разумеется, эти принципы соблюдались формально, так как сам учредитель вакфа Йахйа ал-Бахарзи был чрезвычайно богат). В документе говорится:
«И, конечно, каждый из сыновей учредителя вакфа или дяди учредителя, в коем имеется страсть к стяжанию мирских благ или домогательство высокого сана, кто возвеличивается перед бедняками или наряжается в одежды легкомысленных людей и надевает дорогостоящие платья, кто избегает и не носит грубых шерстяных старых одежд, изорванных, заплатанных рубищ, кто заставляет свою жену и детей надевать хорошие платья и украшает свое жилище мирским добром, тому пусть не дают управлять вакфом…».
В документе ясно показано, что управление вакфом (и, значит, гробницей или завией, одной или несколькими) было наследственным, управитель обычно назначался из потомков «учредителя вакфа» и должен был быть человеком, «далеким от всего мирского и благочестивым, мало приверженным к земным благам», в нем должны «преобладать внешность и сущность дервишей». Мутавалли,распорядитель вакфа, выдвигался (избирался) самими суфиями: «И нужно, чтобы его выдвинули самые отрешенные от мира, самые благочестивые и мудрые суфии из числа служителей ханаки, из постоянно живущих (в ханаке) и странствующих дервишей».
Один из самых подробных рассказов в главах «Путешествий», относящихся к Средней Азии, — это описание «благочестивого» султана Тармаширина, которому Ибн Баттута придает трогательные черты защитника мусульман, смиренно выслушивающего резкости проповедников. Он воспроизводит слова Тармаширина: «Когда поедешь в свою страну, расскажи, как беднейший из бедных суфиев-персов обращается с султаном тюрков». Подробно рассказывая о Тармаширине, Ибн Баттута, однако, не касается основного направления его политики, подмеченного ал-Умари. Ал-Умари пишет: «Цари этого государства (т. е. Мавераннахра. — Н. И.)приняли ислам лишь недавно, после 725 года. Первый из них, кто принял ислам, — Тармаширин, да помилует его Аллах. Он искренне предался Аллаху, поддерживал ислам и стоял за него, как мог. Он приказал принять ислам своим эмирам и своим воинам: некоторые из них стали еще раньше мусульманами, а другие приняли ислам в повиновение ему. Ислам распространился среди них, и так высоко поднялся его стяг, что не прошло и десяти лет, как ислам приняли все: и знатные, и простонародье. Ему способствовали проживающие в тех краях ученые имамы и угодные Аллаху шейхи. Они использовали случай привести к покорности тюрков и постепенно призвали их к правой вере. И сейчас они (тюркские эмиры. — Н. И.),как у нас стало известно, самые ревностные из людей в делах веры и меньше всех ошибаются в том, что дозволено и что запретно».
Вероятнее всего, что Тармаширин понимал те преимущества, которые предоставлял ислам, и в первую очередь постарался привлечь в Мавераннахр мусульманских купцов. Всех прибывающих из других мусульманских стран он принимал с почетом, стараясь установить с ними как можно более широкие контакты. Поэтому Тармаширин так радушно встретил и Ибн Баттуту, богато одарил его. И неудивительно, что странник восторженно описывает его «благочестие» (чего, видимо, и добивался Тармаширин в расчете на «рекламу»). В этом плане сообщения ал-Умари оказываются более интересными и объективными, поскольку помогают прояснить истинную цель, преследуемую Тармаширином.
Ал-Умари пишет далее: «Мы уже указали на то, что народ этого царства и основные» исконные его жители — из старых мусульман, давно принявших ислам. Несмотря на неверие своих царей, они почитали ислам, и их не коснулась беда в их вере, состоянии и имуществе. И когда власть перешла к Тармаширину, как мы упоминали, он уверовал в ислам, поддержал его в своей стране и распространил по всем краям своего царства. Он стал следовать установлениям шариата и идти по их стезе.
Он оказывал почет купцам и тем, кто приходил к нему со всех сторон. До него дороги для купцов Египта и Сирии в его землю были закрыты, и странники, скитающиеся по земле, не помышляли даже пройти через тот край. Когда же воцарился Тармаширин, купцы во множестве стали стремиться к нему и возвращались от него благодарными, так что его страна стала для них дорогой, ведущей к цели, и торным путем. Мне рассказывал Садр Бадр ад-Дин Хасан ал-Ис'ирди, купец, о том, как Тармаширин обходился с купцами и прибывающими к нему путешественниками, о том уважении, которое он им оказывал, о великих милостях, которые он расточал, и о том, как он всячески старался завоевать их сердце».
Таким образом, сообщения двух современников рисуют облик Тармаширина несколько по-разному: у Ибн Баттуты Тармаширин — благочестивый мусульманин, смиренно слушающий своего духовного наставника, терпящий унижения «во имя веры Аллаха», преданный исламу ради самого ислама. У ал-Умари — это политик, покровительствующий купцам и путешественникам, заботящийся о безопасности дорог и процветании торговли. Вероятно, картина, нарисованная ал-Умари, более объективна, хотя он и не был, как Ибн Баттута, знаком с этим правителем и пишет с чужих слов.
В эпоху процветания суфийских орденов широко распространяется такое явление, которое в раннем исламе рассматривали как ширк(«многобожие», «язычество»), — почитание могил святых (вали, аулийа).
В культе святых на территории Средней Азии, как и в других мусульманских странах, прежде всего проявились тенденции к возрождению вытесненных исламом древних верований и культов. Как видно из сообщений Ибн Баттуты, культ святых в Средней Азии, несмотря на отрицательное отношение к нему официальной теологии и сунны, стал той реальной, конкретной формой, в которой проявлялось религиозное сознание народа. Могилы святых и прочие связанные с культом святых «священные» места превратились в центры паломничества. В этот период культ святых не считается противоречащим Корану и не воспринимается как ширк,что свидетельствует о глубоком внедрении его в систему ислама.
Видоизменения культа святых весьма разнообразны по существу и форме. Святым мог оказаться всякий: шейх, религиозный подвижник, ученый и т. д. Как показывают сведения Ибн Баттуты, в любом городе было множество святых могил. Каждый крупный населенный пункт имел своего святого, на помощь которого рассчитывали его жители и паломники.
Широкому распространению культа святых способствовали остатки домусульманских верований. Наблюдается любопытное переплетение доисламских и мусульманских обрядов. Ибн Баттута рассказывает, что на могиле Кусама ибн Аббаса, расположенной за Самаркандом, было принято закалывать быков и баранов, которых приводили паломники — коренные жители Самарканда и «татары».
