Звери в моей постели - Даррелл Джеки (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗

Дорога на Бафут была ужасная – сплошные ямы, выбоины и камни, но местность кругом дивная. Поначалу мы ехали через густой лес в речной долине, нас окружали окутанные лианами высоченные деревья, и на этот раз мы увидели кое-каких птиц – турако, птиц-носорогов и ярко окрашенных карликовых зимородков. Наш путь пересекали сотни речушек, через которые мы переезжали по шатким деревянным мостам; в воде резвились, галдя и махая нам вслед, африканские ребятишки, над сырыми берегами тучами кружили красивейшие разноцветные бабочки. Постепенно, почти незаметно дорога стала подниматься вверх, потом лес вдруг расступился, и перед нами до самого горизонта простерлась побеленная солнцем саванна. Теперь, вырвавшись из зеленых щупальцев леса, я могла, оглядываясь назад, любоваться им, но и здесь кругом клубилась красная пыль, проникая сквозь все щели в кузове грузовика, и когда мы уже вечером подъехали к обители Фона, нас вполне можно было принять за краснокожих индейцев.

После липкой духоты Мамфе и жары на лесной дороге так легко дышалось в прохладном воздухе Бафута... В тусклом вечернем свете можно было рассмотреть просторный двор и скопление хижин, составляющих усадьбу Фона, а справа от нас, на макушке некоего подобия ступенчатой пирамиды, высился внушительный рестхауз Фона, чем-то похожий на итальянскую виллу, с широкой верандой и аккуратной черепичной крышей. Впрочем, сейчас нам некогда было изучать окрестности.

– Ну-ка, давайте выгрузим животных, разместим их на веранде и покормим, пока совсем не стемнело! – распорядился Даррел.

Бои засуетились, разбирая наше снаряжение, мы с Джерри перенесли клетки на наиболее прохладную часть веранды, а отвечающий за кухню Пий принес мне теплого молока, чтобы развести детское питание. Зажгли керосиновые лампы, приготовили себе еду, кое-как умылись и повалились в изнеможении на раскладушки.

Утром явился нарочный с письмом от Фона:

Почти всю первую половину дня мы наводили порядок в своем зверинце, чистили и кормили его обитателей и готовились к тому, чтобы должным образом устроить животных, кои могли поступить в ближайшие дни. Принимали также необходимые меры, чтобы Софи возможно скорее могла присоединиться к нам. Не менее важно было засвидетельствовать свое почтение хозяину. За нашим двором помещался осененный ветвистой гуавой дворик поменьше, где и располагался собственный дом Фона, уменьшенная копия рестхауза, где мы остановились. На верхней ступеньке крыльца стоял сам Фон Бафута, высокий стройный мужчина в отороченном синей вышивкой простом белом халате и с такого же цвета ермолкой на голове. По лицу его было видно, что он счастлив видеть Джерри.

– Добро пожаловать, добро пожаловать, мой друг, ты приехал...

– Да, я снова в Бафуте. Как поживаешь, мой друг?

– Отлично, отлично. – Он и впрямь выглядел отлично.

Затем Джерри представил Фону меня, и, стоя рядом, мы, наверно, представляли забавное зрелище – великан ростом около двух метров возвышался над моими полутора метрами, и моя ручонка совершенно исчезла в его могучей пятерне.

– Пойдем в дом, – сказал он, жестом предлагая следовать за ним.

Мы очутились в приятном прохладном помещении, всю обстановку которого составляли леопардовы шкуры на полу и украшенные изумительной резьбой деревянные кушетки с горами подушек. Мы сели; одна из жен Фона тотчас принесла поднос с неизбежной бутылкой виски и стаканами. Держа в руке стакан, наполненный до краев "Белой Лошадью", Джерри осторожно заговорил об одном непростом деле.

– Мой друг, я опасался снова приезжать в Бафут, потому что один человек говорил мне, будто ты сильно сердишься на меня из-за книги, где я рассказывал, как весело мы проводили время в прошлый раз [35].

Фон был явно удивлен и недовольно осведомился:

– Кто же это тебе говорил?

– Один европеец там, в Буэа.

– А, европеец! – Фон пожал плечами, удивляясь, как это мы могли поверить словам какого-то белого. – Ложь это. Я никогда на тебя не сердился.

Он подлил нам виски и продолжал:

– Эта книга, которую ты написал, она мне здорово понравилась. Через нее весь мир узнал мое имя. Всякие люди узнали его, ты молодец. Когда я ездил в Нигерию на встречу королевы, там у всех европейцев была твоя книга, и они просили меня написать в ней мое имя.

Его слова обрадовали нас с Джерри, потому что нам говорили, будто Фон воспринял написанное Даррелом как страшное оскорбление. Не задерживаясь на этой теме, мы спросили Фона, как ему понравилась королева.

– Очень даже понравилась, отличная женщина. – Он рассмеялся.

– Совсем, совсем маленькая, вроде тебя. – Он показал на меня. – Но ей пришлось там выдержать нагрузку. Ва! Очень сильная женщина.

Мы поинтересовались, как ему понравилась Нигерия.

– Не понравилась, – твердо сказал Фон. – Слишком жарко. Я весь обливался потом, а эта королева, ей хоть бы что, идет себе и совсем не потеет, замечательная женщина.

Он с явным удовольствием вспоминал свою поездку в Лагос и рассказал нам, как преподнес королеве резной бивень слона в дар от народа Камеруна.

– Я подарил его от имени всех людей Камеруна. Королева села там на такое кресло, и я тихо так подошел к ней, чтобы вручить бивень. Она взяла его, а тут все европейцы стали говорить, что не годится показывать королеве свой зад, поэтому все только пятились. И я тоже стал пятиться. Ва! А там ступеньки, смекаете? Я боялся упасть, но шел очень тихо и не упал – а как мне страшно было!

Я поймала взгляд Джерри и подала ему знак, озабоченная не только тем, что рисковала остаться без ленча, но и тем, что этот разговор мог затянуться надолго.

Фон взял с нас обещание, что мы придем снова вечером, и обратился ко мне, широко улыбаясь:

– Вечером я покажу тебе, как мы веселимся здесь, в Бафуте.

Стараясь улыбаться так же широко, я поспешила сказать:

– Хорошо, хорошо.

Вернувшись в рестхауз, мы застали стоящих на заднем крыльце людей, один из которых тут же протянул нам калебас, говоря:

– Маса, маса, гляди.

Джерри осторожно вытащил из горлышка калебаса банановые листья, служившие пробкой.

– Ну, и что у тебя там?

– Там бери-ка, сэр.

– Бери-ка? – удивилась я. – Это что же такое?

– Первый раз слышу, – отозвался Даррел.

– Может, лучше спросить, вдруг там сидит какая-нибудь ядовитая тварь?

– Пожалуй, ты права... Это плохой зверь? Он укусит меня?

– Нет, сэр, никогда. Это детеныш.

Джерри заглянул внутрь и увидел крохотную белочку длиной семь-восемь сантиметров.

– Ну как? – обратился он ко мне. – Берешь? Скорее всего, она умрет.

– Конечно, возьму. Вспомни, ты говорил, что Малютка умрет, но она выжила.

Так еще одна африканская белочка поселилась в яслях, устроенных мной в углу одной из комнат, обогреваемом инфракрасной печкой. Мамфе, как мы назвали ее, не стала такой ручной, как Малютка, но тоже обожала, когда ей почесывали животик.

После обеда, вооружившись двумя керосиновыми лампами и двумя бутылками виски, мы явились к плясовому дому Фона. Как же не похож был этот вечер на душные вечера в Мамфе. Температура воздуха была вполне терпимой; иногда, ложась спать, здесь достаточно было укрыться тонким одеялом. Через несколько дней я обнаружила, что моя сыпь проходит – очень кстати, ибо вряд ли можно рассчитывать на симпатию публики, если на тебя вдруг нападает чесотка в самых сокровенных местах.

Одетый в красно-желтую мантию, Фон выглядел великолепно, и рука его, само собой, сжимала стакан, наполненный виски.

– Сегодня ночью все мы повеселимся, – возвестил он.