В трущобах Индии - Жаколио Луи (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
Толпа с жадным любопытством следила за первыми выстрелами: всем было ясно видно, с какой головокружительной быстротой подымался слон на гору, взбираясь с необыкновенной ловкостью по самым крутым извилинам. Всем было любопытно видеть, на сторону которого из двух противников этой странной дуэли перейдут шансы; но дело в том, что английские артиллеристы, несмотря на всю свою ловкость, не могли верно попасть в цель ввиду того, что у них были старые пушки, которые действовали в Индии еще во времена Дюплекса и затем в течение трех четвертей столетий спокойно спали на укреплениях форта Пуанте де Галль.
Выстрелы достигали горы, но уклонялись в сторону ввиду того, что цель отстояла на расстоянии ста пятидесяти или двухсот метров; это немало способствовало радости малабаров, счастливых побегом своего легендарного героя. С того момента, когда пушка оказалась ненужной, дальнейшее применение ее становилось смешным и не прошло четверти часа, как губернатор приказал прекратить стрельбу.
Так кончился смелый побег Сердара, эпизод бесспорно исторический из великого восстания 1857 г., рассказы о котором наполняли в течение двух месяцев все журналы и газеты Индийского океана, начиная от Калькутты до Сингапура. Старинные колонисты, — ибо и приключение это теперь уже старо, — вспоминая иногда прошлое, никогда не забывают рассказать вновь приехавшим историю забавного губернатора, который ничего лучшего не мог придумать, как стрелять из пушки в пленников, которые были спасены своим слоном и бежали на нем от подножия самой виселицы.
Часа через два беглецы были в безопасности в обширном бассейне девственных непроходимых лесов, торфяных и тонких болот, который называется джунглями Аноудхарапура. Они могли быть уверены, что англичане не последуют туда за ними, так как в этих недостижимых лабиринтах, кишащих хищниками, четыре решительных человека могли постепенно уничтожить все отряды, высланные на поимку за ними.
Несмотря на то, что они были спасены в данный момент, положение их ни в коем случае нельзя было назвать блестящим; они не могли вечно оставаться в джунглях и в тот день, когда они вздумали бы выйти оттуда, неминуемо попали бы в руки своих противников, которым достаточно было стоять у двух единственных проходов, чтобы помешать им выйти из этой ужасной пустыни. В этом случае беглецам ничего не оставалось бы, как забыть всякую осторожность и сделать попытку силою прорваться через отряд неприятеля.
Так действительно и поступил губернатор Цейлона, побуждаемый к этому генералом Говелаком и вице-королем Индии, потребовавшим, как исполнения патриотического долга с его стороны, чтобы он не выпускал из рук человека, который был руководителем всего восстания и приехал на Цейлон с единственной целью, без сомнения, причинить новые затруднения своим врагам.
Лишенный поддержки Сердара, Нана-Сагиб не замедлит совершить какую-нибудь важную ошибку, которая будет способствовать подавлению восстания и отдаст его самого в руки англичан.
Смело поэтому можно сказать, что Сердар никогда еще не находился в таком отчаянном положении, как теперь.
VII
После этого происшествия, которое довело его до невероятного бешенства ввиду того, что на радостях он тотчас телеграфировал по всем направлениям, что знаменитый Сердар в его власти, а теперь должен был сознаться, что он, так сказать прозевал его, сэр Вильям Броун, правительственный губернатор Цейлона — (остров этот не входил в состав владений Ост-Индской Компании) — ходил взад и вперед по своему кабинету, погруженный в самые неприятные размышления, когда слуга доложил ему, что какой-то индус просит принять его.
Губернатор хотел прогнать его, но Сиркар сказал ему:
— Это тот самый шпион, который сегодня ночью заманил пленников в засаду.
Слова эти заставили губернатора одуматься, и он приказал ввести туземца. Войдя в комнату, последний бросился ниц на ковер, отдавая губернатору честь «шактанга или повержение к стопам», которая воздается только раджам и браминам более высокого чина.
— Что тебе нужно от меня? — спросил сэр Вильям, когда тот поднялся.
— Кишная, сын Анадраи, предал уже раз Сердара, — отвечал он, — не его вина, если сипаи выпустили его из рук.
— Надеюсь, что ты не для этого только хотели меня видеть?
— Нет, Сагиб! Предавший в первый раз врага, может предать его и во второй. Но так как дельце на этот раз будет потруднее, то все зависит от…
— От платы за твои услуги, — перебил его губернатор с оттенком нетерпения в голосе.
— Сагиб отгадал мою мысль.
— Ты смешной негодяй… Ну-с, посмотрим! Мне некогда терять времени на разговоры с тобой. Как скоро доставишь ты нам снова Сердара?
— С товарищами?
— Все равно… мне лично важен один начальник. Заметь только! Если я снова соглашаюсь на сделку с тобой, то лишь для того, чтобы все сразу было покончено… терпением мы ничего не достигнем.
По лицу индуса пробежала улыбка недоверия, замеченная губернатором.
— Ты не веришь моим словам? — сказал последний.
— Сердара не так просто захватить, — отвечал индус.
— Я приказал как можно тщательнее охранять проходы и ему нельзя будет выбраться из джунглей. Он будет там одинаково бессилен, как и у нас в плену; все дело в том, чтобы он не был в состоянии присоединиться к революционерам на юге Индии до тех пор, пока генерал Говелак не подавил восстания. Не знаю, впрочем, зачем теряю я время в разговорах с тобой о таких вещах, которые тебя не касаются.
— Жду твоих повелений, Сагиб!
— Через сколько времени можешь ты доставить Сердара в Пуант де Галль?
— Мертвым или живым?
— О! Я не желаю больше повторения утренней сцены! К тому же с тех пор, как военный суд приговорил его к смертной казни, ты только исполнишь этот приговор.
— Понимаю. Мне нужно восемь дней для исполнения такого поручения.
— Срок вполне разумный и мне, следовательно, не долго придется ждать расплаты. Остается назначить цену, какую ты определишь в возмещение всевозможных затруднений и опасностей, которым ты подвергаешься.
— О! Опасности! — воскликнул негодяй презрительным тоном.
— И ты считаешь себя в силах помериться с таким человеком? Велика у тебя, однако, самонадеянность, нечего сказать! Если хочешь знать мое истинное мнение, то я заключаю с тобою условие лишь потому, что в случае удачи с твоей стороны ты окажешь нам большую услугу; на самом деле я так мало доверяю твоему успеху, что и двух пенни не дал бы за твою шкуру. Сегодня утром, например, не будь там моих сипаев, ты не увидел бы восхода солнца. Итак, сколько ты хочешь?
— Известна ли Сагибу цена, предложенная президентом Бенгальским?
— Да, восемьдесят тысяч рублей… двести тысяч франков. Мы не так богаты, как Индия, и эта премия…
— Пусть Сагиб успокоится, я не прошу денег… я прошу только разрешить мне и моим потомкам носить трость с золотым набалдашником.
— Ты честолюбив, Кишная!
Трость с золотым набалдашником имеет в Индии такое же значение, как орден Почетного Легиона во Франции; она дастся за серьезные заслуги, и лица, получившие ее, очень гордятся и не расстаются с эти отличием, как со своею тенью. Это местный орден и в той же мере, как степени Почетного Легиона узнаются по банту, так и степени трости узнаются по ее длине: вместо «кавалер», «офицер», «командир» и т.д. здесь говорят — «маленькая трость», «средняя трость», «большая трость с золотым набалдашником».
Не считайте этих слов за шутку с нашей стороны, но в этой стране, где социальные отличия имеют такую силу, нет ни одного индуса, который не согласился бы отдать половину своего состояния за право прогуляться с этой знаменитой тростью. В сущности я не нахожу особенного различия между тростью с золотым набалдашником и бантом; то и другое нечто иное, как пустая погремушка человеческого тщеславия, над которой все смеются и которой все добиваются. Раз мы находим смешным одно, потому не смеяться над другим.
