Путешествия по Китаю и Монголии. Путешествие в Кашгарию и Куньлунь - Певцов Михаил Васильевич (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗

На дне озера, глубина которого от берегов возрастает очень медленно, лежало множество раковин, принадлежащих пресноводным безголовым моллюскам Anodonta anatiпа, но между ними не встречалось ни одной, содержащей живое существо. Те же самые раковины покрывают в большом количестве и плоские берега озер, причем лежащие близ береговой черты сохранились так хорошо, как будто только недавно освободились от своих мягкотелых обитателей. Далее от берега встречались лишь обломки этих раковин, постепенно мельчавшие по мере удаления от него. Но еще в двух верстах к северу от озера, на высоте около 50 футов над теперешним его уровнем, мы нашли в отверделой глине под увалом две полные створки беззубика и превосходно сохранившуюся лобную кость щуки, имевшей, вероятно, не менее 5 или б фунтов веса. Следуя под увалом к востоку, мы продолжали делать по временам раскопки и каждый раз находили обломки раковин и изредка встречали кости рыб: щуки, окуня и линя. Окончив осмотр, мы снова подъехали к озеру, чтобы выкупаться, так как в это время стоял невыносимый жар. Отойдя сажен на 70 по прибрежной песчаной мели и затем, отплыв сажен на 50, мы стали опускаться на дно на глубину примерно 7 футов и нашли там иловатый, пепельно-синий, довольно вязкий грунт. Добытые отсюда раковины Anodonta anatina точно так же были все до одной мертвые, несмотря на то что вода в этом месте близ дна была очень холодная, очевидно от ключей, которые тут били с глубины и опресняли, следовательно, несколько рассол. На плоской береговой полосе, шириной футов до 120, состоящей из полуотверделого песка, с удивительной отчетливостью сохранились черты размыва и следы бурунов, совершенно сходные с теми неровностями, которые теперь можно видеть на прибрежной песчаной мели озера.

К востоку от Бага-нора лежит обширный солончак, отделенный от него высокою песчаною грядой и занимающий замкнутую со всех сторон котловину, площадь которой простирается до 2 верст. Соляная кора, осевшая в юго-восточной, наиболее низменной части котловины, блестела издали, подобно водной поверхности, за которую мы, томимые в то время сильною жаждой, ошибочно ее приняли и поспешно направились к этому мнимому озеру, надеясь найти в нем пресную воду. Но, подъехав ближе, с горьким разочарованием убедились, что это было не что иное, как голая самосадочная соль, так обманчиво блестевшая на солнце.

Несмотря на мучительную жажду, иссушившую наши губы и языки до того, что трудно было даже говорить, мы направились вдоль северного берега котловины, совершенно сходного с увалом около Булун-Тохоя, к востоку и стали снова делать раскопки. И здесь мы находили обломки тех же самых раковин и встречали кое-где останки рыб. Однако на поверхности тут незаметно было таких больших обломков раковин, какие мы встречали к северу от Бага-нора даже под самым увалом: здесь они были так малы, что их с трудом можно было отыскивать.

Нестерпимая жажда заставила нас, наконец, покинуть эту любопытную котловину. Взобравшись кое-как по извилистым лощинам на плоскогорье, покрытое в этом месте полуразрушенными, обнаженными высотами, мы направились, молчаливые и угрюмые, к городу, до которого оставалось еще около 25 верст. Это было до крайности утомительное шествие. Под конец мы с трудом держались на лошадях, покачиваясь из стороны в сторону, и едва-едва дотащились до города, сохранив надолго в памяти впечатления этого тяжелого дня.

Судя по всем описанным признакам, можно утвердительно сказать, что оз. Бага-нор в эпоху ныне живущих пресноводных моллюсков и рыб имело более обширные размеры, оставив на окрестной местности столь явственные следы своего пребывания, что в нем не может быть сомнения. Не подлежит также сомнению, что оно содержало в себе сначала воду пресную и было колыбелью тех живых существ, остатки которых рассеяны теперь на его пустынных берегах. Если прибавим к этому сходство пресноводных форм, уже вымерших в Бага-норе, но еще и поныне живущих в оз. Улюнгур и других малых пресных озерах впадины, несомненные признаки прежних, более величественных размеров оз. Улюнгур, массу озер, болот и солончаков, рассеянных по поверхности Булунтохойской впадины, то едва ли останется какое-либо сомнение относительно существования в этой впадине в потретичную эпоху одного общего, обширного пресного водохранилища, пределы которого ныне невозможно указать с точностью.

Но тут рождается вопрос: какими источниками питалось это обширное водохранилище и по какой причине уменьшились его прежние размеры? Количества воды, доставляемого ныне оз. Улюнгур единственною изливающеюся в него р. Урунгу, очевидно, было совершенно недостаточно для поддержания столь обширного бассейна. Солоноватость воды в Улюнгуре свидетельствует, что это количество в совокупности с жидкой массой, получаемое озером непосредственно из атмосферы и подземных ключей, не вознаграждает даже его утрат через испарение, а потому никак нельзя допустить, чтобы эта река со всеми скрытыми теперешними источниками впадины могла питать водоем, поверхность которого была, вероятно, в несколько раз больше нынешней поверхности оз. Улюнгур.

Следовательно, существование этого обширного водоема обусловливалось существованием в ту эпоху более могучих, хотя, по всей вероятности, и аналогичных с нынешними физических деятелей, поддерживающих водохранилища суши. Есть основания полагать, что рельеф окрестной страны был в то время иной, еще более, чем ныне, разнообразный и выдающийся в атмосферу. Действительно, мощные местные наземные образования окрестного плоскогорья, полуразрушенные скалистые кряжи, насажденные на нем на юге от впадины, а также по краю обрыва к С.-В. от оз. Бага-нор и явственные признаки горных масс, возвышавшихся прежде к Ю.-Ю.-В. от этого озера [9], ныне почти уже совершенно сглаженных, так сказать, рукою времени, не лишают это предположение некоторого вероятия. Если же окрестные горы поднимались прежде выше в атмосферу, то очевидно, что они воспринимали в то время более атмосферных осадков и, следовательно, могли служить причиною существования в то время большого количества источников, изливавших свои воды в эту впадину. С уменьшением высоты окрестных гор, само собой разумеется, должен был уменьшиться соответственно и общий итог жидкой массы, поступавшей через их посредство из атмосферы в углубление. Наконец, неизбежным последствием их дальнейшего понижения было распадение обширного водоема на отдельные, обособившиеся бассейны, из которых в одних, по причине чрезмерного испарения, не вознаграждаемого прибылью, началось сгущение рассола, убившее мало-помалу их животную жизнь; в других, поддерживаемых более многоводными источниками, она продолжала существовать и существует еще и поныне, но, по всей вероятности, угаснет точно таким же образом, как у их предшественников, ибо во многих уже заметны признаки увеличивающейся солености.

Впрочем, наши поверхностные наблюдения не дают прочных, непреложных основ для объяснения всех фазисов этого поистине любопытного геологического процесса. Поспешное же наше заключение, основанное на этих наблюдениях, мы решились привести в той надежде, что когда эта местность откроется проницательному взору геолога, то он не осудит нас по крайней мере в искажении действительности и предвзятых умозаключениях ^{19}.

Дальнейший наш путь от Булун-Тохоя до Гучена пролегал по совершенно неизвестной местности, о которой мы в Булун-Тохое не могли получить обстоятельных сведений и не нашли даже туда проводника. Впрочем, в последнем не представлялось крайней надобности, так как за несколько дней до нашего выступления отправились из Булун-Тохоя же в Гучен переселенцы, по следам которых нетрудно было отыскать дорогу.

Оставив одну полусотню в Булун-Тохое, мы с другой полусотней и караваном в 600 с лишком верблюдов при 120 лаучах [10] выступили в путь 9 июня. Путешествие с таким огромным караваном было не совсем приятно: с раннего утра обыкновенно начинается вьючка верблюдов, сопровождаемая оглушительным их ревом, который непривычному тяжело переносить; затем медленно вытягиваются корабли пустыни по дороге, мерно покачиваясь на своих высоких, неуклюжих ногах, как на рессорах, и начинается утомительное шествие версты по 3, много по 3? в час, притом с частыми остановками, продолжающимися от 10 до 20 минут, чтобы дать время подойти отсталым. По прибытии на ночлег снова поднимается верблюжий рев при развьючке, и так повторяется каждый день.