Тайна племени голубых гор - Шапошникова Людмила Васильевна (читать хорошую книгу .txt) 📗
Характер матери Ивам с годами изменился. Она все чаще посещает церковь и читает библию. Поэтому, когда заходит к дочери, ворчит:
— Разве это квартира образованной леди? Это манд тода. Они скоро начнут пасти буйволов у тебя во дворе.
— Вот и хорошо, — улыбается Ивам. Мать безнадежно машет рукой.
А тода все приходят и приходят. У каждого из них свое дело к Ивам. То кто-то заболел, и нужны лекарства, то буйволы забрели на земли Лесного департамента, и необходимо спасти их владельца от штрафа, то несколько тода напились, угодили в тюрьму, и надо выручать их оттуда, то вновь возникает конфликт из-за земли, и надо отстаивать очередное пастбище. Этих «надо» очень много, и они по существу не имеют отношения к работе медсестры. Но Ивам не только медсестра, она член окружного Совета по благосостоянию племен. Она пишет губернатору штата и идет к коллектору округа, разговаривает с чиновниками из Лесного департамента и требует приема у тюремного начальства. Не всегда ее усилия вознаграждаются успехом. Но Ивам не отступает и настаивает на своем. Ни одна мелочь не ускользает от ее зорких глаз.
Темно-синий фургон сворачивает с шоссе на грунтовую дорогу. Бутыли с лекарствами, стоящие па переднем столике, начинают дребезжать. Раджгопал, помощник Ивам, застенчивый и исполнительный парень, придерживает их рукой. Мы с Ивам сидим на узенькой скамеечке около квадратного столика, укрепленного в стенке кузова. Дорога петляет среди гор, а где-то у самого горизонта по ней бредет человек с буйволом. Ивам пристально вглядывается в эту пару, столь обычную для этих мест. По мере того как мы приближаемся к ним, Ивам становится все беспокойнее. Я знаю ее привычку сажать в машину всех тода, встреченных на дороге. Но далека от мысли, что она посадит человека с буйволом.
— Стой! — неожиданно кричит она шоферу. — Стой! Машина останавливается. Ивам, не говоря никому ни слова, выпрыгивает из кузова и кричит:
— Стой! — Теперь это явно относится к человеку с буйволом. Тот нерешительно останавливается. Я догоняю Ивам. По одежде человека вижу, что владелец буйвола — бадага.
— Ты где взял этого буйвола? — требовательно спрашивает Илам.
— Тебе какое дело, — нехотя отвечает бадага.
— Как «какое дело»?! — горячится она. — Все, что касается тода, мое дело. А буйвол принадлежит тода. Ты где его взял?
Но бадага упорно отказывается говорить.
— Если не скажешь, мы отнимем у тебя буйвола, — грозит Ивам.
— Я купил его в Паголкодеманде, — раздраженно отвечает бадага.
Но Ивам не верит.
— Давай веревку, — требует она.
Бадага не проявляет готовности это сделать, и Ивам вцепляется в веревку. Каждый тянет в свою сторону. Но наши силы явно превосходят силы противника.
Теперь мы с Ивам тянем на веревке за собой буйвола в направлении к Паголкодеманду. До манда не менее двух миль. Бадага идет сзади и грозит нам полицией. У крайней хижины стоит Синикен и, остолбенев, смотрит на необычную процессию, появившуюся из-за холма.
— Чей буйвол? — спрашивает Ивам.
— Мой, — пятясь, отвечает Синикен.
— Вот полюбуйся! Почему не смотришь за буйволом?
— Но, амма, я его продал этому человеку.
Бадага хмыкает. Ивам на мгновение теряется. «Боже, ограбили человека на дороге», — с тоской думаю я.
Ивам быстро приходит в себя и начинает отчитывать Синикена за то, что он продал буйвола. Синикен оправдывается.
— Как ты не понимаешь, — сердится Ивам. — что у тода и так мало буйволов. Они уникальной породы. Если их продавать, у вас ничего не останется. Вы погибнете с голоду.
Но дело сделано, и ухмыляющийся бадага уводит буйвола. Синикен печально смотрит им вслед.
Каждый день надо кого-то защищать, кому-то объяснять. Иногда неудачи и усталость берут свое. Тогда Ивам сидит поникшая. с потухшими глазами. В такие дни она говорит:
— Брошу все и поселюсь в манде. Представляешь, свежий горный воздух, необозримое пространство и я в путукхули вышиваю на пороге своей хижины. Когда хочу встаю, когда хочу ложусь. А вокруг люди, которые заботятся друг о друге и никого не обманывают…
Но, как говорится, каждому свое. И поэтому на следующее утро Ивам садится в свою «воловью упряжку». Снова синий фургон пылит по горам, а сестру Ивам с нетерпением ждут в каждом манде.
«бессонный доктор»
Доктор Нарасимха… Небольшой побеленный домик на окраине Котагири рядом с аптекой. В домике квартира доктора, амбулатория и комната для приема пациентов. Как и Ивам, доктор — желанный гость в каждом манде тода. Как и Ивам, он лечит их от сифилиса и от других болезней. Его джип можно видеть не только в мандах тода, но и в поселках кота, в деревнях курумба и ирула.
— Доктор лечит все племена, — сказали мне. — У него большая практика. Вам обязательно надо его увидеть.
— Но вряд ли он найдет для меня время, — возразила я.
— Найдет, обязательно найдет, — успокоили меня. И вот я в Котагири.
— Доктор Нарасимха? Его сейчас нет. Подождите, он должен скоро приехать.
Чистая прихожая, по стенам которой висят плакаты, полна пациентов. Большинство из них в набедренных повязках, рваные, заношенные фуфайки прикрывают грудь и спины. «Доктор лечит все племена», — вспоминаю я. Среди присутствующих несколько плантационных кули. Пациенты сидят чинно, бережно держа в темных руках бутылочки. За решетчатым окном наступает вечер. Уже нельзя различить лиц сидящих рядом. Неожиданно вспыхнула электрическая лампочка под потолком. На свет лампы налетели бабочки. Пациенты о чем-то тихо переговариваются между собой. Наконец чье-то чуткое ухо улавливает шум мотора.
— Доктор.
Шум мотора становится все отчетливее, и темноту за окном разрезают лучи ярких фар. На пороге появляется высокий человек. На нем простые бумажные брюки и белоснежная рубашка с обтрепанным воротником. Обведенные темными кругами добрые глаза устало смотрят из-под высокого с залысинами лба.
— Доктор! Доктор! — тянутся к нему со всех сторон руки.
— Сидите, сидите. Сейчас всех приму, — и исчезает за белой дверью.
Первый пациент входит за доктором, и через несколько минут оттуда выскакивает долговязый малый. В одной руке у него зажата бутылка, в другой — несколько скомканных рупий. Малый устремляется к аптеке. Эта процедура совершается всякий раз, когда за дверью исчезает очередной пациент.
— Вот так всегда, — вздыхает рядом со мной старик со слезящимися красными глазами. — Знаете, чьи это деньги, на которые покупают лекарства? Доктора. У нас нет этих денег, — и он в доказательство раскрывает пустые сморщенные ладони рук. — А доктор и платит за лекарство, и не берет денег за лечение. Поэтому у него много пациентов и мало денег.
Я вспоминаю обтрепанный воротник рубашки и вытянутые на коленях бумажные брюки. Очередь постепенно рассосалась, и уже последний пациент скрылся за дверью. Часовая стрелка останавливается на цифре 9. Нарасимха появляется в прихожей.
— Кажется, на сегодня все, — улыбается он. — Мне сказали, вы интересуетесь тода. Хотите поехать со мной в несколько отдаленных мандов?
— Конечно.
— Но сейчас я должен снова ехать. Меня ждут в двух деревнях курумба.
Долговязый парень протирает кузов видавшего виды докторского джипа. Нарасимха бережно касается брезентового верха машины и говорит:
— Даже не знаю, что бы я делал без него. Наверно, не смог бы работать.
— Вам пришлось, очевидно, дорого за него заплатить.
— Нет, я за него не платил, — оживляется доктор. — Это подарок. Самого премьера. Когда Неру приезжал к нам, ему рассказали обо мне. Он познакомился со мной, а потом прислал вот этот джип. Сам я вряд ли смог бы купить машину.
Нарасимха садится за руль и включает фары. Два ярких луча освещают засыпающую улицу.
— Доктор, когда вас ждать? — спрашивает парень.
— Между часом и двумя. Раньше не управлюсь. — И дает газ.
Парень смотрит вслед машине и говорит мне:
— Конечно, приедет не раньше двух часов ночи, а встанет в четыре утра. И почему человеку не спится? Какой-то бессонный доктор.
