В чертогах Подкаменной Тунгуски - Заплатин Михаил Александрович (первая книга TXT) 📗
Мирюгинский порог, как и все другие, расположен в полосе каменистых выходов, называемых траппами. Русло реки в пороге узкое, сжато каменными обнажениями, течение быстрое. Местность кругом дикая и очень красивая.
Порог показался нам неопасным. Мы с Анатолием пожалели, что послушались старика.
— Надо было плыть прямо через порог! — сказал Толя.
— Пожалуй, можно было бы, —согласился я.
Быстро двигались мимо нас берега с редкими лиственницами. Местами среди тайги показывался сухостой.
На одном из береговых холмов мы вдруг увидели олений караван. Цепочкой, один за другим, олени бойко спустились к реке и остановились, припав мордами к воде. Каюр, не слезая с переднего оленя, подождал, когда они напьются. Потом он дернул за узду, ткнул своего оленя ногами под бока, и караван снова торопливо пустился бежать вдоль берега.
Эта картина напомнила мне своеобразные гравюры красноярского художника, известного мастера эвенкийского пейзажа В. И. Мешкова, удивительно точно передающие облик этого далекого таежного края.
Анатолий посмотрел на небо:
— Тучки собираются!
С северо-запада тянулись дождевые облака. Вскоре солнце скрылось в тучах, и на поверхность реки начали падать тяжелые капли. Каждая капля оставляла после себя большой пузырь, который звучно лопался.
Постепенно дождь усиливался. Частые выстрелы лопающихся пузырей перешли в сплошной шум. На нас обрушился ливень. Анатолий заприметил устье ручейка и направил лодку к берегу. Прикрыв брезентом аппаратуру, мы побежали под деревья.
Дождь хлестал свирепо и долго. Наполовину промокшие, мы нетерпеливо стояли под лиственницами.
Ливень прекратился так же неожиданно, как начался. Мы разожгли большой костер, развесили вокруг него свою одежду, вскипятили чай.
Постепенно небо очистилось от туч, выглянуло солнышко, все вокруг повеселело. В солнечных лучах заискрились тысячи капелек на листьях, на хвое, на траве. До деревьев нельзя было дотронуться — они сыпали тучами брызг. Пройдешь по траве — ноги до колен становятся мокрыми.
— После дождичка клюет хорошо, — сказал неугомонный рыболов Толя.
Спустившись к берегу со спиннингами, мы быстро наловили несколько окуней и щук на шашлык.
— А где же твои таймени? — спросил я.
— В верховьях рек скопились все, скоро будут спускаться...
У костра в разговорах время летит быстро. Незаметно наступили сумерки. Мрачной стеной окружала нас прибрежная тайга.
— Смотрите-ка! — крикнул мой спутник.
Я с испугом повернул голову в сторону тайги, куда показывал Анатолий. В темной чаще леса полыхнул яркий огонь.
— Это же луна восходит!
Ночное светило медленно поднималось за лесом. Черные силуэты деревьев и крадущийся между ними диск луны были удивительно, сказочно таинственны...
Я потянулся к аппарату.
— Помоги мне, Толя, — заснимем луну.
— А разве что-то может получиться?
— Попробуем!
Мы отошли от костра, выбрали точку съемки и приготовили кинокамеру. У меня был с собой телеобъектив «Телецентрик» с фокусным расстоянием 325 миллиметров. С его помощью я и хотел заснять луну как можно крупнее. Хотелось схватить момент, когда луна выглянет из-за леса.
Я открыл полностью диафрагму объектива, сбавил ход кинокамеры до четырех кадров в секунду. Когда луна стала показываться из-за острых вершин деревьев, включил киноаппарат. В ночной тишине был отчетливо слышен звук работающего механизма. Стрелка тахометра вздрагивала с каждым кадром.
Среди неподвижных силуэтов деревьев оранжевый диск медленно двигался от одного ствола к другому. Через окуляр кинокамеры движение луны ощущалось еще сильнее: телеоптика значительно укрупняла светило.
— Тысячу раз смотрел на луну ночью, и ни разу она не казалась мне такой красивой, как теперь, — сказал Анатолий.
Ну что ж, бывает и так: человек ни на что не обращает внимания, равнодушен ко всему и вдруг однажды увидит много раз виденные вещи такими, что поражается, как это он ничего подобного не замечал раньше. Вероятно, и с Анатолием произошло нечто подобное: наша киносъемка открыла ему маленькое окошечко в мир прекрасного.
— Интересная у вас работа, — задумчиво сказал он. — Вам приходится, как художнику, подмечать все красивое в природе.
Через минуту пленка в кассете закончилась. Луна была заснята.
Чем выше поднималось над лесом светило, тем больше изменялся его цвет: из оранжевой луна скоро стала серебряной.
Река при лунном свете была великолепна. Я посматривал то на луну, то на Анатолия, а в голове у меня вертелось: «Согласится или не согласится?»
Анатолий стоял как зачарованный и тоже посматривал то на луну, то на меня.
— Поплыть бы сейчас, — сказал он.
— Ну, ты прямо прочитал мои мысли! — воскликнул я. — Плывем!
— Только чур без мотора, самосплавом, — предупредил Толя.
— Конечно! Зачем же нарушать ночную тишину?
— Нет, не из-за этого, просто чтобы не наскочить в темноте на подводные камни.
Мы быстро затушили костер и собрали аппаратуру.
Стояла такая тишина, какая может быть только ночью на глухой таежной реке.
Представьте себе: наша лодка, бесшумно уносимая течением, плывет по тихой реке среди ночной тайги. Черные мрачные стены леса сжимают Подкаменную Тунгуску. Крупной серебряной монетой висит луна в зеленовато-дымчатом небе. От нее на воде чуть колышется световая дорожка. Воздух напоен таинственным безмолвием, разговоры кажутся лишними...
Молчит Толя, молчу и я. Только иногда он пошевелит веслом, поправит лодку, от этого легкий всплеск нарушит тишину, и снова наступает безмолвие.
Вдруг Анатолий что-то заметил впереди.
— Смотрите-ка, смотрите на берег! — прошептал он.
На вдающейся в реку каменистой косе, у самой воды, как изваяние, черным силуэтом стоял лось. Его массивную голову венчали огромные развесистые рога.
Лунный пейзаж теперь приобрел еще большую сказочность. Мы с удивлением смотрели на лесного зверя, который с любопытством следил за нами.
— Вот это бычина! Полтонны мяса! — тихо сказал Толя.
Световая лунная дорожка своим ярким блеском на какое-то мгновение ослепила нас. И как будто он ждал этого мига, лось бесшумно повернулся и тихо пошел по направлению к береговому лесу. Вскоре черная стена тайги скрыла его от наших глаз.
Только сейчас я вспомнил о киноаппарате и пожалел, что картину эту невозможно заснять: увы, нет еще такой пленки, на которую можно было бы снимать при лунном освещении!
Мы снова молчим, наслаждаясь прелестью ночной реки. Внимательнее, чем прежде, смотрим на берега, надеясь снова увидеть какого-нибудь зверя. Так мы плывем долго.
Но вот на правом берегу показались огоньки и едва различимые очертания домов. Послышался лай собак. Это небольшое сельцо Таимба, в прошлом фактория. В ночной тишине отчетливо слышны голоса на берегу. Мы едва различаем темные силуэты людей, зато до нашего слуха ясно доносятся голоса.
— Это кто же ночью-то плывет? Очумели, что ли, они!
— Наверно, лодку украли — вот и гонят ее в темноте!
Мы с Анатолием, улыбаясь, прислушиваемся к разговору.
С берега раздается голос:
— Эй! На лодке! Не хотите ли у нас в Таимбе переночевать?
— Спасибо. Нам и в лодке неплохо! — отвечает Толя.
— Ну как знаете. Было бы предложено.
Быстрое течение скоро уносит нас от деревни, и безмолвные берега снова окружают лодку. Мы так захвачены необычным ночным плаванием, что совершенно забыли о ночлеге! Какое там спать! Хочется плыть и плыть всю ночь до рассвета.
— Спать мы сегодня будем или нет? — спрашиваю я.
— А что-то не хочется! Поплывем до утра!
Река здесь широкая и безопасная, даль при лунном свете просматривается хорошо. Иногда мы чувствуем, что нас подхватывает быстрое течение. По-видимому, в таких местах есть небольшие перекаты, незаметные ночью.
Большинство людей спят ночами и не видят удивительных ночных картин. А ведь не велика беда не поспать одну ночь...
