Кругосветное плаванье «Джипси Мот» - Чичестер Фрэнсис (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗
Теперь я находился в пустынной части океана, редко посещаемой судами. Видел примерно в 75 ярдах большую птицу, вероятно альбатроса, но, может быть, и качурку. Повесил в каюте яркий шарф Шейлы с изображением лошадей и карет. Своей радостной раскраской он сразу оживил помещение.
В понедельник октября замерил пресную воду в цистерне: остался всего 21 галлон да еще бидон (емкостью около 2,5 галлона). Гилс заставил меня взять его в качестве резерва. Из осторожности, чтобы иметь кое-что про запас, я не принимал в расчет этот бидон. Воды, правда, оставалось мало, что меня тревожило, но положение отнюдь не было критическим. При отплытии я отлично знал, что взятой с собой воды мне до Сиднея не хватит. Шесть недель я без ограничения тратил ее на все действительно насущные нужды, рассчитывая, что дождей будет достаточно, чтобы пополнить цистерны, прежде чем возникнет нехватка воды. Но я просчитался, преуменьшив прежде всего расход на поливку дважды в день моих салатных “грядок”. Кроме того, вода требовалась на массу всяческих мелочей. Без нее нельзя ни испечь хлеб, ни приготовить сухие овощи, ни растворить молочный или яичный порошок. Картофель, правда, можно варить и в морской воде, а вот рис нельзя. Наряду с преуменьшением расхода воды я преувеличил шансы на пополнение ее запасов за счет дождей или, во всяком случае, свои возможности улавливать воду. Дожди время от времени все же выпадали, хотя и небольшие. Кроме того, в своих расчетах я допустил ошибку, причем такую, которая может сорвать длительное плавание на небольшом судне, но не имеет никакого значения при рейсе, продолжающемся одну-две недели. Моя система сбора воды была рассчитана на поступление ее с парусины грота в желоб на грота-гике, из которого ее можно по трубе переливать в цистерну. Я не учел, что дожди, как правило, сопровождаются штормовыми ветрами, когда грот обычно не ставят. Но если этот парус был ранее поставлен, то при шторме соленых брызг попадет на него не меньше, чем дождевых капель, и вода станет не пригодной для питья. Мне следовало оборудовать желоб для сбора воды на гике бизани, а не грота. Бизань в штормовую погоду остается поднятой, после того как грот уже давно убран.
Известно, что человек может чувствовать себя вполне сносно, получая полгаллона (2,3 литра) воды в сутки, разумеется, только для питья и приготовления пищи. Мытье и стирка при этом исключаются. На старинных парусниках был принят именно такой рацион. Исходя из него, оставшейся воды мне хватило бы еще на 42 дня. Казалось совершенно невероятным, что за это время дожди не придут на помощь. Но полной уверенности у меня не было, и я с ужасом думал о том, что уже провел так много дней в океане, а настоящих дождей не встретил. На какой же срок растянуть 21 галлон? Кто знает! А вдруг дождь почему-либо не пойдет или мне не удастся собрать дождевую воду? По моим расчетам, яхта должна была дойти до Сиднея за 100 дней, значит, мне осталось пробыть в море еще 65 дней, но ведь я мог потратить на это и 120–140 дней. Наконец, не исключены и потери мачт, выход из строя радиоустановки. В этом случае пришлось бы месяцами дрейфовать в безлюдном море. Правда, все это было маловероятно, но чем черт не шутит. Решил в дальнейшем ограничиться меньше чем полгаллоном воды в сутки и учитывать каждую пинту. Если я сумею обойтись одной квартой (1 л), то воды должно хватить на 80 дней.
Как будто для моего успокоения ночью разразился шквал с дождем. В кувшине, оставленном в кокпите, набралось достаточно воды, чтобы приготовить к завтраку омлет из яичного порошка. Попозже утром снова пошел дождь, и я поспешил поставить пластмассовую трубку для отвода воды из водосборника на грота-гике. Не успел я этого сделать, как дождь прекратился. В полдень, когда налетел еще один сильный шквал, опять поставил дождевую трубку и собрал около пинты солоноватой воды. Я пристально следил за каждой каплей, стекавшей по парусу в желоб, а оттуда в водоотводную трубку. Вскоре стало ясно, что моя водосборная система нуждается в переделке. Дождевая вода с паруса сбегала в желоб по направляющему треку, на котором были отверстия от заклепок.
Из-за этих отверстий и терялась значительная часть влаги. В промежуток между шквалами занялся соответствующими исправлениями, и, когда разразился дождь, мне удалось набрать полное ведро. Вода и на сей раз оказалась солоноватой, но этого, видимо, нельзя избежать, так как при шквале летят соленые брызги, а на парусе и без того накапливается соль от предыдущих штормов. Все же с такой водой можно смириться, если не пить ее слишком много за один раз, а уже для стряпни она вполне годится. Я был уверен, что хороший, непрерывный дождь за каких-нибудь два часа смоет соль и наполнит цистерны пресной водой.
Но именно такого дождя все не было и не было. Правда, дожди выпадали, но они либо сопровождались шквалами и массой соленых брызг, так, что воду не стоило собирать, либо шли во время такого шторма, что грот приходилось спускать и воду собирать было нечем. К 14 октября у меня осталось 16 галлонов (плюс половина резервного бидона Гилса). Учел также полтора галлона, “выигранных” у шквала 4 октября, и сделал вывод, что расходую несколько больше воды, чем полагается. Наложил на себя еще более строгие ограничения.
Озабоченный недостатком воды, я был совершенно спокоен относительно продовольствия: продуктов хватало. Правда, любимая еда подходила к концу. Я уже расправился с грейпфрутами и апельсинами. Лакомясь последним апельсином, я думал о том, что он привезен из Южной Африки и почти совершил полный рейс в оба конца. 14 октября доел картошку и пожалел, что не захватил побольше: ведь это не только моя любимая пища, но хорошо сохраняющийся продукт. Порча 14 дюжин яиц была тяжелой утратой, правда, у меня оставалось порядочное количество яичного порошка и сушеного картофеля, но для их приготовления нужна вода. Пришлось ограничить потребление этих продуктов. Оглядываясь назад, я прихожу к заключению, что основной бедой в моем питании на этом этапе было белковое голодание. Если бы я мог это заранее предвидеть!
Отсутствие дождей компенсировалось прекрасной погодой, чистым небом и спокойным океаном. Меня огорчало, что нельзя идти быстрее, но я старался относиться к этому философски и наслаждался чудесными деньками. Встречал много птиц и всегда с удовольствием наблюдал за ними. Превратился в самозванного судью птичьих спортивных состязаний и присудил первый приз за красоту полета морским голубкам. Видел нескольких альбатросов, но в этой части океана они невелики: ни один не достигал четырех футов в размахе крыльев. Очевидно, молодняк, подумал я, а взрослые альбатросы держатся в других местах, ближе к гнездовьям. Какие-то шоколадно-коричневые птицы провожали яхту. Кажется, вилохвостая качурка (вид нырковых буревестников); матросы со старинных клиперов называли ее “курочкой мыса Доброй Надежды”. Иногда качурки садятся по нескольку штук на воду и, кудахтая, уплывают в сторону, очень напоминая кур. Но они совсем не такие кроткие, какими кажутся: при мне одна из них напала на буревестника.
Как-то раз меня взволновало, а еще больше напугало какое-то крупное млекопитающее, проплывшее перед самым форштевнем. Сперва я подумал, что предо мной касатка. Эти свирепые морские хищники убивают настоящих китов, прыгая им на спину до тех пор, пока жертва не выбьется из сил. А вдруг касатке придет в голову наброситься на “Джипси мот”? Мысль была не из приятных, и я держал пистолет под рукой, надеясь в случае чего отогнать разбойника. Касатка то была или нет, осталось неизвестным.
Все это время я волновался не только из-за воды, но и по поводу зарядки батарей. У меня был генератор высокой частоты, но он не обеспечивал нужного напряжения. Чтобы как-нибудь подзарядить батареи, приходилось тратить массу горючего, на второй неделе октября у меня осталось его только 10 галлонов. Я опасался, что горючего не хватит до конца плавания. Преимущественное право на использование тока батарей оставил за радио, жестко ограничив расходование электроэнергии на другие цели, и сидел без электрического света. Что-то не ладилось в самой системе зарядки, и разгадать, что именно, стало моей очередной задачей. 7 октября обнаружил два коротких замыкания: одно между проводами высокого напряжения и корпусом генератора, а второе — в 3 дюймах от него, между двумя тонкими, идущими к нему проводами. Мне было крайне необходимо посоветоваться со специалистом, как исправить эти неполадки, и спросить его, можно ли совсем выключить генератор и присоединить батареи на прямую. Но радиосвязь была так плоха, что успевал только сообщить свое место. Нечего было и думать о том, чтобы протолкнуть сложную передачу относительно режима работы генератора. Только через месяц, в течение которого связь была из рук вон плохой или совсем прерывалась, мне удалось наладить хороший контакт с Кейптауном и передать Джону Фэйрхоллу, журналисту из “Гардиана”, послание, в котором я поведал о своих неприятностях с радиоаппаратурой и попросил его проконсультироваться со специалистами фирм-изготовителей. Ответ пришел 14 октября.
