Аннапурна - Эрцог Морис (книги онлайн полностью .txt) 📗

Необходимо перебраться на другую сторону озера. Мы надеваем рюкзаки, и группа идет вдоль левого берега до тех пор, пока красноватые скалы не вынуждают нас перейти на лед.

Это решение не вызывает в наших носильщиках особого энтузиазма. Ишак страхует меня при помощи нейлоновой веревки, и я рискую отойти метров на пятьдесят от берега. Там я прыгаю, приплясываю, бью ледорубом, чтобы прорубить лед и измерить его толщину. Затем кричу остальным:

– Настоящий бильярд! Все сюда!

Лишняя осторожность всегда лучше неоправданного риска, поэтому мы связываемся двумя большими группами. Носильщики и шерпы находятся друг от друга на расстоянии по меньшей мере восемь метров. Они не понимают, что мы делаем это, чтобы обеспечить безопасность всех и каждого; будучи связаны таким образом, они не могут собираться вместе.

Первая связка идет по моим следам; я начинаю описывать широкую дугу, чтобы выйти по другую сторону отвесных скал. Сзади меня, один за другим, носильщики, согнувшись под тяжестью грузов, нерешительно приближаются к краю и затем вступают на лед с таким видом, как будто бросаются в воду. Горячо шепча молитвы, они идут точно по моим следам. Глаза каждого из них прикованы ко льду. Операция проходит благополучно. Теперь уже у носильщиков не будет ни малейшего желания расстаться с нами: им пришлось бы вновь пересекать Большое Ледяное озеро!

Оказавшись на другой стороне, мы поднимаемся по склонам и подходим к перевалу, расположенному симметрично с тем, который мы прошли раньше в это утро. Даем ему название Восточный Тиличо. Его высота около 5000 метров.

Никакого стока, как я предполагал, здесь нет, наоборот, конец озера закрыт.

У наших ног открывается глубокое ущелье: это и есть ущелье Манангбот.

Здесь я снова ошибаюсь в оценке расстояния. Действительно, мне казалось, что Манангбот лежит в глубине гигантского цирка, но на самом деле рельеф гораздо более сложный. От того места, где мы находимся, морены круто спускаются вниз на протяжении нескольких километров. Ущелье перегорожено грядой каменных обломков. Единственный выход отсюда через узкую теснину, приводящую к Марсианди-Кхола, бурной реке, берущей свое начало на перевале Тиличо и текущей мимо Большого Барьера, в котором мы надеемся найти Аннапурну. За этим препятствием теснина постепенно расширяется, и там среди серых камней, осыпей и морен виднеются зеленые пятна, жалкие островки возделанной земли.

Справа от Большого Барьера возвышаются другие вершины, еще более красивые и изящные, чем те, которые мы видели над озером Тиличо; слева над красными скалами в хребте Муктинат поднимается множество вершин высотой более 6000 метров.

Сзади нас озеро, только что пересеченное нами, а вдали – перевал Западный Тиличо, через который мы прошли этим утром. Мы устраиваем военный совет.

Ишак считает, что карта неверна и что Аннапурна, возможно, не находится в Большом Барьере.

– Эти облака появились совершенно не вовремя. Они закрывают все высокие вершины. Не можем же мы обсуждать то, что не видим!

– Только что был просвет, – говорю я. – Конечно, я знаю, что карта врет, но мне кажется, что вряд ли можно было впасть в такое заблуждение; нельзя ошибаться относительно положения вершины высотой более 8000 метров.

– Стало быть, ты считаешь, что Аннапурна лежит в Большом Барьере?

– Да, за этим большим треугольным пиком перед нами. Конечно, это только предположение.

– А я готов держать пари, что Большой Барьер не обозначен на карте.

– Даже если он тянется более чем на 20 километров и насчитывает около пятнадцати вершин выше 7000 метров, – говорю я, смеясь.

– Где там пятнадцать, – ворчит Ишак, – там всего-то их несколько!

– Короче говоря, ты считаешь, что длинный гребень, который мы видим, и гребень, указанный на карте, не одно и то же. В таком случае здесь должно было бы быть два гребня, не так ли?

– Да, возможно. – Тут же Ишак Производит несколько вычислений, доказывающих, что Аннапурна не может находиться в Главном хребте. Его аргументы меня несколько смущают, но не убеждают. Где же Аннапурна?

– Ладно, – говорю я наконец, – установим лагерь здесь.

– Прекрасно, – соглашается Ишак.

– Ты останешься здесь завтра и даже послезавтра.

– Хоть до будущего года!

– Ты сможешь проверить свою точку зрения, делая всевозможные засечки.

– А вы с Гастоном что собираетесь делать?

– Спустимся в Манангбот. Уж оттуда-то Аннапурна наверняка будет видна!

– Возможно, возможно… Я не знаю, поможет ли это делу или нет, но что касается меня, я предпочел бы остаться здесь.

– Идет! Мы воспользуемся этой прогулкой, чтобы купить тзампы [61] для носильщиков. Путаркэ и Панзи пойдут с нами.

– Может быть, мы увидим Тилмана?

На рассвете следующего дня мы с Ребюффа будим весь лагерь.

– До свидания, Мата! Мы вернемся послезавтра.

– Когда? – переспрашивает он сквозь сон.

– Двенадцатого!

– Ну что же, до свидания! Ни пуха ни пера!

Мы идем с пустыми рюкзаками, рассчитывая найти продовольствие на месте. Не обращая внимания на вызываемые нами камнепады, мчимся вниз по громадной ложбине.

– Как ты думаешь, Гастон, успеем к полудню?

– Как раз к обеду.

Прыгая с камня на камень, мы быстро теряем высоту. Наш путь лежит вдоль бурных вод Марсианди-Кхола, берущей начало от большого висячего ледника над треугольным пиком. Чем ниже мы спускаемся, тем отчетливее видно, как высоки скалы, преграждающие путь в конце ущелья.

Вскоре нам становится ясно, что берег, по которому мы идем, дальше непроходим и необходимо переправляться.

– Тебе-то хорошо с такими ходулями, – говорю я Гастону.

В мгновение ока он оказывается на той стороне. Я несколько колеблюсь. А что, если воткнуть ледоруб в дно и использовать его как шест?.. Одну ногу на этот камень… Однако не слишком надежно… Раз… два! Мышцы у меня слабеют, ледоруб соскальзывает, камень переворачивается, и я оказываюсь в ледяном бурлящем потоке.

– Ну и ванна! Вода дьявольски холодная! Ребюффа издевается:

– Она такая прозрачная!

– Идиот! Тебя бы туда! – говорю я, отряхиваясь, как мокрый пудель.

Обоим шерпам, Панзи и Путаркэ, приходит в голову блестящая мысль. Они забираются на самый верх скалы, и нам видно, как они без всякого труда идут там по едва заметной тропе.

Длинные крутые осыпи, которые мы заметили с перевала Тиличо, теперь преграждают нам путь, и не видно никакой тропы. Оба шерпа уже достигли подножия.

Карабкаться вверх нелегко. Склон настолько крут, что камни едва держатся на нем и малейшее движение может вызвать настоящую лавину. Далеко позади себя видим перевал Тиличо, на котором мы были несколько часов тому назад.

Все камни одной и той же величины, как будто их просеяли через гигантское сито. Когда наконец мы выбираемся наверх, нам преграждает путь овраг с крутыми склонами затвердевшей земли.

– Сомнения нет, придется рубить ступеньки, – говорю я несколько озадаченному Ребюффа.

– Я предпочел бы лед!

Представляется удобный случай посмотреть, как выйдут из положения шерпы. Путаркэ идет впереди с ледорубом в руке. Прекрасно сохраняя равновесие, он быстрыми ударами рубит ступени. Панзи следует за ним, чувствуя себя вполне уверенно. Нам остается только идти по их следам.

За этим оврагом мы ожидали найти травянистые склоны, но, выйдя наверх, видим перед собой второй овраг, затем третий и так далее… Таким образом, нам приходится добрый час рубить ступени, прежде чем мы выходим на более легкие травянистые склоны. Спускаемся вниз по огромным осыпям, глиссируя в клубах пыли.

Уже за полдень. Мы останавливаемся у прозрачного источника в нижней части ущелья и устраиваем короткий завтрак. Идти вдоль берега трудно, и подчас нам приходится подниматься на 100—200 метров, чтобы найти путь сквозь густые заросли.

Это совершенно иной мир, чем в долине Тукучи. Здесь намного теплее, растительность гораздо богаче и рельеф более пересеченный. Время от времени встречаются цветущие деревья, придающие окружающему пейзажу мягкий и привлекательный вид.