Собрание сочинений в 12 т. T. 8 - Верн Жюль Габриэль (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Да, теперь уже можно было не сомневаться - это был стальной король в своей секретной лаборатории, герр Шульце, с его зловещей усмешкой, обнажающей звериные зубы, но герр Шульце, напоминающий гигантского сфинкса, герр Шульце, превращенный в ледяную глыбу действием жидкой углекислоты, распространившейся от взрыва снаряда.
Он сидел за письменным столом, зажав в руке громадное, словно копье, перо, и казалось, еще продолжал писать. Если бы не эта застывшая усмешка, не этот неподвижный, остекленевший взгляд, можно было бы подумать, что он жив. Словно ископаемые мамонты, которых находят в зоне вечной мерзлоты в полярных широтах, этот труп, скрытый от всех взоров, сохранялся здесь уже больше месяца. Вокруг него все замерзло - реактивы в банках, вода в сосудах, ртуть в чашечке барометра.
Марсель с ужасом смотрел на это зрелище, и у него невольно мелькнула мысль: какое счастье, что их отделяет от лаборатории толстое стекло иллюминатора! Вот так и они неминуемо погибли бы с Октавом, если бы не эта преграда.
Как произошла эта катастрофа, Марселю нетрудно было угадать; в осколках, разбросанных по всему полу, он различил осколки стеклянного снаряда. Внутренняя оболочка снарядов герра Шульце, заряженных жидкой углекислотой, должна была выдерживать невероятно высокое давление, ее делали из стекла особой закалки, с силой сопротивления, от десяти до двадцати раз превышающей сопротивление обыкновенного стекла. Но оно было введено в употребление совсем недавно и, как оказалось потом, обладало одним недостатком - в силу каких-то неведомых молекулярных изменений и иногда без всякой видимой причины оно неожиданно лопалось. Повидимому, это и произошло. Не исключена возможность, что чрезмерное внутреннее давление неизбежно повлекло за собой взрыв, когда снаряд перенесли в лабораторию. Внезапно освободившаяся жидкая углекислота немедленно обратилась в газ и катастрофически снизила температуру окружающего воздуха.
Все это случилось молниеносно. Герр Шульце, застигнутый внезапной смертью, мгновенно превратился в ледяного истукана.
Одно обстоятельство особенно поразило Марселя: смерть настигла стального короля в то время, когда он писал. Что заключал в себе этот лежащий перед ним на столе листок бумаги? Какие мысли, какие слова запечатлело в последнюю минуту застывшее в воздухе перо этого злодея? И как добраться до этого листка? Нечего было и думать о том, чтобы проникнуть в лабораторию. Если разбить это толстое стекло, вделанное в пол, углекислый газ вырвется наружу и ни одно живое существо не спасется от его смертоносного действия. Рисковать жизнью ради того, чтобы завладеть этим листком, нет - это было по меньшей мере бессмысленно.
Но нельзя ли проникнуть в эту тайну, не изымая ее из рук мертвеца?
Марсель прижался лицом к стеклу и попытался разобрать написанные знакомым почерком строчки. Сильно увеличенные рефракцией буквы отчетливо выступали в ярком снопе лучей. Как и все, что исходило от герра Шульце, это письмо носило характер приказа. Вот что удалось прочесть Марселю:
«Распоряжение Б.К.Р.Ц. Ускорить на две недели срок экспедиции против Франсевилля. По получении приказа ввести в действие все, что значится в инструкции. Операцию провести молниеносно, не отступая ни на йоту от моих указаний. Я хочу, чтобы по истечении пятнадцати дней Франсевилль был превращен в мертвый город и чтобы ни один из его жителей не остался в живых. Я хочу напомнить миру гибель Помпеи и заставить его содрогнуться от ужаса. Точное выполнение моих инструкций обеспечивает желаемый результат.
Позаботьтесь доставить сюда трупы доктора Саразена и Марселя Брукмана. Я хочу их видеть и иметь перед своими глазами.
Шульц…»
Подпись обрывалась. Недоставало последней буквы и обычного росчерка.
Марсель и Октав молча переглянулись, потрясенные всесокрушающей ненавистью, которой полны были последние мысли этого гения зла.
Бросив последний взгляд на застывшее в зловещей усмешке лицо, они поднялись и направились к выходу.
Там, в лаборатории, в этой могиле, которая погрузится в беспросветный мрак, когда прекратится ток и погаснет электрическая лампа, труп стального короля сохранится подобно мумии какого-нибудь египетского фараона, покоящейся в своем саркофаге тысячи лет.
Час спустя Марсель с Октавом, освободив Сигимера, который весьма удивился этой неожиданной для него милости, распростились со Стальным городом и вышли на дорогу, ведущую в Франсевилль. Вечером они были дома.
Доктор Саразен работал у себя в кабинете, когда ему сообщили о том, что друзья вернулись.
- Зовите их скорей сюда! - вскричал он и бросился им навстречу.
- Ну, что? - только и мог вымолвить он, увидя их.
- Доктор, - сказал Марсель, - мы принесли вам добрую весть. Вы теперь можете быть спокойны. Вам больше нечего опасаться. Шульце больше нет. Шульце погиб.
- Погиб! -вскричал доктор Саразен и, опустившись в кресло, несколько секунд сидел молча, в глубокой задумчивости глядя на Марселя.
- Дитя мое, - сказал он, наконец овладев собой, - пойми меня, я должен был бы радоваться его смерти, потому что она избавляет нас от страшного бедствия - от войны, которую я ненавижу больше всего в мире, от несправедливой, бессмысленной войны. Но, как это ни странно, твое известие наводит меня на горькие размышления. Почему этот человек с такими исключительными способностями объявил себя нашим врагом? Почему не направил он свой талант на служение добру? Сколько пользы он мог бы принести, если бы, объединив свои усилия с нашими, посвятил себя великой доброй цели - служению человечеству! Вот что невольно заставило сжаться мое сердце, когда я услышал эти слова - Шульце погиб. Но расскажи мне все, что ты знаешь о его смерти.
Марсель начал подробно рассказывать, как они нашли Шульце в его таинственной лаборатории, которую он устроил так, что никто не знал о ее существовании и не мог оказать ему помощи. Он пал жертвой своего невероятного тщеславия, ибо, одержимый идеей самовластия, хотел один управлять всем.
Но волею провидения могущественные силы, которые он желал один держать в руках, внезапно обратились против него и против его адских целей.
- Иначе и быть не могло, - сказал доктор. - Герр Шульце построил систему, основанную на совершенно ошибочных данных. Наилучшая система управления- это та, в которой нет ничего секретного, и в силу этого бразды правления после смерти одного правителя могут быть без всяких осложнений переданы другому.
- Вы сейчас увидите, доктор, - продолжал Марсель, - как все то, что произошло в Штальштадте, наглядно подтверждает ваши слова. Мы застали герра Шульце за его письменным столом, - это тот центр, откуда исходили все приказы, которым Стальной город подчинялся беспрекословно, ибо они не подлежали обсуждению. Смерть застигла Шульце внезапно, в ту самую минуту, когда он писал приказ. Он предстал перед нами как живой; мне в первое мгновение даже показалось, что он вот-вот заговорит. Но этот злосчастный изобретатель стал жертвой собственного изобретения. Он был убит одним из тех страшных снарядов, которыми он намеревался уничтожить наш город. Этот снаряд взорвался у него в руке в тот самый момент, когда он подписывал приказ о нашем уничтожении. Вот слушайте.
И Марсель громко прочел страшный приказ герра Шульце, который записал на память.
- Если до этого я мог еще сомневаться в смерти Шульце, - сказал он, окончив чтение, - то то, что я увидел в Штальштадте, сразу рассеяло мои сомнения: жизнь Стального города прекратилась с того момента, как Шульце не стало. Подобно тому как в замке спящей красавицы внезапный сон прервал течение жизни, так смерть хозяина Штальштадта парализовала все вокруг.
- Да, - сказал доктор Саразен. - Это рука провидения. В тот самый момент, когда Шульце готов был обрушить на нас всю силу своего удара, правосудие всевышнего обратило этот удар против него.
- Да, так оно и случилось, - подтвердил Марсель. - Но не будем больше думать о том, что прошло, а займемся лучше настоящим. Смерть Шульце обеспечивает нам мир, но вместе с тем это крах его великолепного предприятия, его полное банкротство. Ослепленный своим успехом и своей бешеной ненавистью к Франции и, в частности, к вам, стальной король совершил ряд неосторожностей. В течение долгого времени он поставлял в кредит вооружение различным странам в надежде заставить их выступить против нас. Платежей по этому кредиту не скоро можно дождаться. Тем не менее мне кажется, что, взявшись серьезно за дело, можно было бы поставить Штальштадт на ноги и употребить во благо те широкие возможности, которые до сих пор служили ненависти и злу. У Шульце может быть только один наследник, этот наследник - вы. Не следует обрекать на гибель такое мощное предприятие. Люди почему-то склонны считать, что наиболее выгодный способ действия- это полное уничтожение мощи противника. Какое заблуждение! Я думаю, вы согласитесь со мной, что из обломков этого гигантского крушения все, что может служить на пользу человечеству, должно и следует спасти. И я со своей стороны готов целиком посвятить себя этому делу.
