Собрание сочинений в 12 т. T. 8 - Верн Жюль Габриэль (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Можно было предвидеть, что эти новые французские Афины вскоре завоюют себе первое место среди столиц мира.
Наряду с гражданским обучением в школах в обязательном порядке проводились и военные занятия.
По окончании школы все молодые люди умели владеть оружием и имели достаточную теоретическую подготовку, чтобы разбираться в вопросах тактики и стратегии.
Когда разговор за столом коснулся этой темы, полковник Гендон с большой похвалой отозвался о своих новобранцах.
- Они отлично тренированы, - сказал он, - и во время маневров проявили прекрасную подготовку и уменье приноровляться к условиям походной жизни. Наша армия хороша тем, что в нее входят все граждане, и в случае надобности все возьмутся за оружие и покажут себя хорошо обученными, дисциплинированными солдатами.
До сих пор Франсевилль поддерживал наилучшие отношения со всеми своими соседями, ибо никогда не упускал случая оказать им какую-нибудь услугу, но, когда дело касается корысти, человеческая неблагодарность не знает предела, и доктор Саразен и его друзья, помня об этом, считали за благо придерживаться мудрого житейского правила: береженого и бог бережет.
Обед кончился, и дамы, по английскому обычаю, покинули столовую.
Доктор Саразен, Октав, полковник Гендон и господин Ленц, продолжая начатую беседу, перешли уже к вопросам политической экономии, когда в комнату вошел слуга и подал доктору «Нью-Йорк геральд».
Эта почтенная газета с самого момента основания Франсевилля проявляла к нему живейшую симпатию и с интересом следила за всеми фазами его развития.
Граждане Франсевилля привыкли видеть на ее страницах всевозможные высказывания и заметки, отражающие общественное мнение Соединенных Штатов об их городе.
Эта маленькая колония свободных, счастливых, независимых людей вызывала не только восторженное удивление, но самую черную зависть, и если у франсевильцев было в Америке много сторонников, готовых выступить в их защиту, то было и немало врагов, которые рады были при всяком удобном случае нападать и клеветать на них. «Нью-Йорк геральд» неизменно стоял за Франсевилль и всячески высказывал это на своих страницах.
Доктор Саразен, продолжая беседу, разорвал бандероль и, бросив беглый взгляд на передовую статью, хотел было отложить газету, но вдруг, остановившись на полуслове, с недоуменным видом пробежал глазами несколько строк и тут же прерывающимся от волнения голосом прочел их вслух:
- «Нью-Йорк, восьмое сентября. Мы накануне злодейского покушения на права мирных граждан. Как сообщают из достоверных источников, Штальштадт, собрав мощное вооружение, готовится выступить против французскою города Франсевилля, чтобы стереть его с лица земли. Мы не беремся решать, должны ли Соединенные Штаты вмешаться в это столкновение между германской и латинской расами, но считаем своим долгом довести до сведения всех порядочных и честных людей об этом чудовищном насилии. Жители Франсевилля, не теряя ни минуты, должны принять все меры к обороне…»
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Заседание совета
Ненависть стального короля к городу, созданному доктором Саразеном, ни для кого не была тайной. Все знали, что Штальштадт был задуман им в пику Франсевиллю. Но чтобы он мог напасть на мирный город, разрушить его, воспользовавшись преимуществом грубой силы, - этого никто не мог ожидать. Однако «Нью-Йорк геральд» высказывался вполне определенно. Повидимому, корреспонденты этого влиятельного органа печати каким-то образом проникли в намерения герра Шульце и спешили предупредить франсевильцев. Они ясно говорили: нельзя терять ни минуты.
Доктор Саразен не мог прийти в себя от охватившего его чувства недоумения. Как все честные люди, он был не склонен верить в зло. Он не допускал мысли, что человек может быть до такой степени извращен, чтобы у него без всякой причины, просто из какого-то самодурства, могло возникнуть желание разрушить целый город, который является культурной собственностью всего человечества.
- Подумать только, - говорил доктор, - что у нас в этом году процент смертности снизился до одного с четвертью, что у нас нет ни одного десятилетнего мальчугана, который не умел бы читать, что со времени основания Франсевилля у нас не было ни одного случая убийства или кражи. И вот находятся варвары, которые жаждут погубить в самом начале такой замечательный опыт. Нет, я не могу поверить, чтобы ученый, химик, будь он хоть сто раз немцем, оказался способным на такое злодеяние.
Однако нельзя было не считаться с предупреждением этой благожелательной газеты, и необходимо было принять срочные меры к самозащите. Подавив горестное изумление, охватившее его в первую минуту, доктор Саразен овладел собой и обратился к присутствующим.
- Господа, - сказал он, - вам как членам муниципального совета надлежит вместе со мной обсудить, что нам следует предпринять для опасения нашего города. Что мы прежде всего должны сделать?
- Нет ли какой-нибудь возможности прийти к соглашению? Возможности избежать войны, не поступаясь нашей честью? - промолвил господин Ленц.
- Нет, такая возможность совершенно исключена, - возразил Октав. - По всему видно, что герр Шульце решил воевать во что бы то ни стало. Его ненависть к нам не дает ему покоя, и ясно, что он не пойдет ни на какие уступки.
- В таком случае мы должны постараться дать надлежащий отпор, - сказал доктор. - Как вы считаете, полковник, способны мы противостоять пушкам Штальштадта?
- Любую военную силу можно успешно отразить другой такой же силой, - ответил полковник, - но дело в том, что у нас нет возможности защищаться теми же средствами и тем же оружием, с которым собирается напасть на нас герр Шульце. Изготовить пушки, которые могли бы бороться с его пушками, слишком долгая история, и, признаться, я сомневаюсь, что мы в состоянии это сделать, для этого нужно иметь специально оборудованные мастерские. Единственный возможный для нас выход - это не дать врагу приблизиться к городу, не допустить вторжения.
- Я сейчас же созову совет, - сказал доктор Саразен и, поднявшись с места, предложил гостям перейти в кабинет.
Это была просторная, светлая комната. Три ее стены были до самого потолка заставлены книжными полками, четвертая увешана картинами, а под ними, на уровне человеческого роста, виднелся ряд обозначенных номерами раструбов, похожих на акустические трубки.
- С помощью телефона мы теперь можем созвать совет, не выходя из дому, - сказал доктор и, нажав кнопку, мгновенно соединился с квартирами членов муниципального совета.
Через три минуты все аппараты, соединенные проводами с аппаратом доктора Саразена, ответили: «Слушаю», и доктор, став перед микрофоном, позвонил в колокольчик и объявил заседание открытым.
- Слово предоставляется почтенному полковнику Гендону. Он имеет сообщить муниципальному совету нечто чрезвычайно важное.
Полковник стал у телефона и, прочитав сообщение «Нью-Йорк геральд», доложил совету, какие, по его мнению, меры следует принять в первую очередь.
Как только он кончил, номер шесть задал ему следующий вопрос: считает ли полковник возможным защищать город, если те меры, о которых он говорит, окажутся недостаточными для того, чтобы задержать врага и помешать ему приблизиться к юроду?
Полковник ответил утвердительно.
Вопрос и ответ, так же как и предыдущее выступление, дошли до слуха всех невидимых участников заседания.
Затем номер семь спросил, каким сроком примерно располагают франсевильцы для организации обороны.
Полковник, разумеется, не мог ответить точно на этот вопрос, но сказал, что надо постараться сделать все возможное в течение двух недель.
Номер два:
- Следует ли ждать нападения, не лучше ли постараться предотвратить его?
- Разумеется, мы примем все меры, чтобы предотвратить нападение, - ответил полковник, - и если нам будут угрожать высадкой с моря - надо пустить в ход торпеды и потопить корабли герра Шульце.
