Собрание сочинений в 12 т. Т. 5 - Верн Жюль Габриэль (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
В романе «Двадцать тысяч лье под водой» мы знакомимся с капитаном Немо только со стороны его изумительного творчества, другая его сторона, сторона мыслей и чувств, прожитой жизни, горя, ненависти и желаний, скрыта от нас покровом романтической тайны. Читателя поражает, что этот Первый инженер мира, который мог бы своими изобретениями облагодетельствовать человечество, этот человек бежит от людей. Сколько внутренней боли и горечи в его словах, обращенных к профессору Аронаксу: «…морем началась жизнь земного шара, морем и окончится! Тут высший покой! Море не подвластно деспотам. На поверхности морей они могут еще чинить беззакония, вести войны, убивать себе подобных. Но на глубине тридцати футов под водой они бессильны, здесь их могущество кончается! Ах, сударь, оставайтесь здесь, живите в лоне морей! Тут, единственно тут, настоящая независимость! Здесь нет тиранов! Здесь я свободен!» Да, капитан Немо купил себе свободу, но дорогой ценой, ценой добровольного изгнания. Только встретившись с умирающим капитаном Немо в безмолвном гроте Даккара на Таинственном острове, мы понимаем, что этот человек, именующий себя Немо, действительно был человеком другого столетия не только в отношении науки и техники. Он, индусский принц Даккар, мечтал о свободной Индии, отдав в борьбе за ее свободу -все, что было у него в жизни дорогого… А эта свобода пришла к ней почти через столетие. Капитан Немо видел в девятнадцатом веке век угнетения, век тиранов, своим уходом от человечества он протестовал против всей существующей в мире системы… А в мире безраздельно царствовал тогда капитализм, во имя которого угнеталась Индия, во имя которого велись войны, во имя которого развивалась и совершенствовалась жестокая система угнетения и насилия. Спустя сто лет капитан Немо увидел бы совсем другой мир, разделенный на два лагеря, в одном из которых нет больше принципов угнетения людей, он увидел бы мир, в котором угнетатели вынуждены были все-таки предоставить свободу его родине, он увидел бы мир, где люди всех народов борются против войн, которые он ненавидел, где наука и техника повторили многие его изобретения и где он нашел бы необыкновенные возможности для применения своих гениальных способностей. Но капитан Немо не мог перенестись из своего проклятого им столетия, и он гневно уходит из него в безвременье морей.» Отверженный, объявленный вне закона, он все же тянется к людям, к их правой борьбе. Подобно великому поэту, подобно англичанину-скитальцу Байрону, сражавшемуся вместе с греческими патриотами, капитан Немо вносит в эту борьбу свою долю… Но все же он вне мира, он одинок и, одинокий, обречен. Вот почему с таким острым и горьким вниманием следит капитан Немо, невидимый властелин таинственного острова, за выброшенными на остров людьми. На склоне своих дней он увидел, как трудолюбивые, умные и честные люди, связанные дружбой и уважением, применяя знания, побеждают природу, заставляют ее служить себе. Быть может, престарелый борец за свободу на примере группы никем не угнетаемых людей, на примере их содружества и труда, увидел воплощение новых идеалов, рожденных великими мыслителями его века. Мы не знаем его горьких раздумий, быть может сожаления, о безвременно потерянных годах, которые могли быть посвящены иной борьбе, но мы знаем, что последними деяниями капитана Немо была защита маленькой коммуны на острове Линкольна.
Когда пираты вторглись на остров Линкольна, капитан Немо своим техническим могуществом уничтожил и пиратский корабль и всех бандитов. Если капитан Немо-Даккар не боролся прежде за ту форму жизни, которую создали на острове колонисты, то он защитил ее, тем самым встав в ряды тех, кто создавал на острове своими руками ценности, отдавая при этом все, на что каждый был способен, и брал себе не больше того, что мог потребить.
Не поэтому ли так близок и незабываем для нас образ капитана Немо, быть может, только в последних своих деяниях нашедший себя?
Ненавидя человечество, капитан Немо сумел угадать людей, заслуживавших интерес и помощь, уважение и любовь.
Почему-то не профессор Аронакс, не его слуга Консоль и не канадец-гарпунер привлекли внимание Немо. Нет! То были люди из покинутого им мира, из мира, который они вовсе не собирались менять! Кто были они, эти люди?
Профессор Аронакс, добропорядочный и добросовестный француз II империи, способный увлечься только наукой. Лишь ради нее ценит он свое пребывание на «Наутилусе», не торопится с бегством… Но во всем остальном он далек интересам капитана Немо, чужд его свободолюбию и ненависти.
Жюлю Верну нужен был этот холодный и педантично честный человек, чтобы его глазами увидеть незабываемые картины подводного путешествия на протяжении всех двадцати тысяч лье. Писателю нужен был этот беспристрастный рассказчик. И чем бледнее пассажир «Наутилуса» Аронакс, тем ярче стоящий с ним рядом капитан Немо.
Не мог привлечь к себе внимание гордого капитана Немо и безликий слуга Аронакса Консоль, сущность которого выражается одной фразой: «Как будет угодно господину профессору». Он способен изучить классификацию, не понимая ее, способен на самопожертвование, но только потому, что это «будет нужно господину профессору».
Не может принять капитан Немо и Неда Ленда - как вульгарное противопоставление себе. Немо отвергает мир, Нед Ленд, грубоватый жизнелюб, простой гарпунер Нед Ленд никогда не откажется от этого мира. Нет таких высоких идей, ради которых Нед Ленд перестанет любить все блага жизни, перестанет мечтать о твердой почве под ногами, о кружке пива, о болтовне с друзьями, наконец о говядине вместо надоевшей проклятой рыбы… и главное, о свободе вне вогнутых стен «этой проклятой подводной лодки».
«Наутилус»! Удивительное порождение знания и мечты! Он занимает самостоятельное место в романе. Более того, это первый в мире и, пожалуй, чуть ли не единственный неодушевленный герой, вошедший в мировую литературу. Образ этого героя создан Жюлем Верном с неменьшей романтической страстностью, чем образ самого капитана Немо. Писатель мыслил себе «Наутилус» как реальное судно, предусматривая в нем все мелочи, остроумно и неожиданно решая реальные конструктивные задачи, преодолевая конкретные технические трудности. Многие из замечательных свойств «Наутилуса» и по сей день остаются мечтой: независимость от баз, отсутствие горючего, преодоление любых глубин… Многие из технических решений капитана Немо повторены позднейшими конструкторами и строителями подводных лодок: веретенообразный корпус и электрическая подводная тяга, наполнение водой резервуаров при погружении, выкачивание воды при всплытии, химический способ воспроизводства кислорода и поглощения углекислоты, на который указывал капитан Немо, сам не воспользовавшись этим, наконец электрохимический способ получения необходимой для подводного плавания энергии - все это принято современными инженерами, строителями субмарин. Даже само легендарное имя «Наутилус» не раз присваивалось различным подводным лодкам. В последний раз оно было дано американской атомной подводной лодке, которая должна была, как и «Наутилус», приобрести в какой-то мере независимость от баз и чуть ли даже не повторить романтический рейс в двадцать тысяч лье под водой. Что ж, построить атомное подводное судно можно, подобно тому, как в нашей стране строится атомный ледокол, имеющий, конечно, большое практическое значение в мирной жизни. Но даже и атомная субмарина, где атомная энергия дает тепло для получения пара, необходимого турбогенератору, питающему электрические моторы винтов, даже и такое судно не сможет в пути пополнять свои энергетические запасы. Атомного горючего хватит на какой-то срок, но его невозможно добыть из морской воды. И в этом случае «Наутилус» остается непревзойденным. Недосягаем, конечно, «Наутилус» и по глубине погружения. Правда, описанная Жюлем Верном подводная лодка не могла бы на самом деле опускаться на глубину нескольких километров, как не могли бы люди отправиться на Луну в пушечном ядре. Но не стоит упрекать Жюля Верна. Мечтая, он ставил перед человечеством задачи невиданного размаха. Новые поколения ученых решали эти задачи тем или иным техническим путем. Уже готовится человек если не в пушечном ядре, то в реактивном корабле улететь в Космос, добраться до Луны и еще дальше, уже заглядывает человек через кварцевые стекла батискапов и батисфер в фантастические глубины, в которых бывала лишь мечта Жюля Верна.
