Между Полюсом и Европой - Зингер Евгений (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
Начальником первой русской высокоширотной морской экспедиции был назначен известный мореплаватель того времени капитан I ранга Василий Яковлевич Чичагов. В его распоряжение направлялись лучшие морские офицеры и искусные поморы — кормщики, матросы и промышленники, которые ранее бывали на Груманте и Новой Земле. Интересно, что в архиве сохранился подлинный список имён, составленный лично М. В. Ломоносовым в 1764 году для отбора в экспедицию Чичагова «способнейших к северному мореплаванию». Среди них значится и имя Инкова (Химкова) — героя-кормщика, участника шестилетней зимовки на Шпицбергене.
Летом 1764 года из Архангельска на архипелаг ушли шесть кораблей под командованием капитан-лейтенанта Михаила Сергеевича Немтинова. Они доставили в Кломбай (так поморы называли нынешний залив Бельсунн) несколько изб, амбаров, бань, а также провиант на одиннадцать человек. На запланированную зимовку осталась партия унтер-лейтенанта Моисея Рындина.
Незадолго до смерти, последовавшей 4 апреля 1765 года, Ломоносов написал «Примерную инструкцию» для участников предстоящей полярной экспедиции. Это была научно обоснованная программа широкого географического исследования полярных морей. Вскоре после кончины великого учёного главный отряд экспедиции под начальством В. Я. Чичагова вышел из Колы на север. В состав морского отряда входили три специально построенных для этого похода корабля — «Чичагов», «Бабаев» и «Панов», названные по именам своих командиров.
В начале августа Чичагов достиг к северо-западу от Шпицбергена широты 80 градусов 26 минут, после чего вынужден был отдать приказ о возвращении в Архангельск. Несмотря на сильное неудовольствие адмиралтейств-коллегий, она всё же постановила «покушение повторить» в следующем, 1766 году. Но и эта попытка также закончилась неудачей. Чичагову удалось пройти примерно до той же широты: здесь, встретив непроходимые льды и понимая дальнейшую бесполезность продолжать поход, он повернул назад. Совершенно очевидно, что задача, стоявшая перед Чичаговым в середине 60-х годов XVIII века: пройти через Северный полюс к берегам Северо-Западной Америки на совершенно не приспособленных для плавания во льдах деревянных парусных судах — была абсолютно невыполнима.
Однако, несмотря на неудачу, значение первой научной экспедиции на Шпицберген следует оценить достаточно высоко. Так, впервые в истории полярного мореплавания сразу три судна попытались проникнуть в центр Арктики. Во время этих походов, а также при устройстве вспомогательной базы в Кломбае на Груманте удалось собрать богатый материал о природе Гренландского моря, погоде высоких широт и истории архипелага. Экспедиция была снабжена новейшими и наиболее совершенными по тем временам приборами, специально сконструированными для неё М. В. Ломоносовым.
В 1773 году, вслед за Чичаговым, на Шпицбергене побывала хорошо оснащённая английская научная экспедиция капитана Константина Фиппса, направленная Королевским географическим обществом с целью выяснить возможность проникновения в центральную часть Северного Ледовитого океана, чтобы пройти через полюс в Индию. Таким образом, перед экспедицией стояла задача, аналогичная задачам, ставившимся перед русской экспедицией. Надо напомнить, что в то время и позже, вплоть до конца прошлого столетия, бытовало ошибочное предположение о существовании «открытого полярного моря» в центральной части Ледовитого океана. Из этой гипотезы следовало, что море, окружающее полюс, не имеет льдов или они настолько разрозненны, что не помешают плаванию. Таким образом, думали исследователи, кораблям надо лишь постараться преодолеть полосу плывущих льдов, которая тянется вдоль границ океана, и тогда начнётся беспрепятственное плавание по чистой воде.
На двух лучших английских судах того времени — «Рейс-Хорс» и «Каркас» — экспедиция Фиппса вышла 2 июля из Лондона на Шпицберген. Но на широте 80 градусов 30 минут сплошные льды остановили корабли. Все попытки найти проход между ними привели лишь к тому, что удалось приблизиться к 81-й параллели близ острова Моффен, расположенного у северного побережья Западного Шпицбергена. Так был побит рекорд, установленный ещё Гудзоном. Вместе с тем за прошедшие 165 лет морская «дорога» до крайней северной точки света сократилась только на 25 миль. С большим трудом суда выбрались из тяжёлых льдов и вернулись в Англию. Экспедиция проводила на архипелаге исследования земного магнетизма, определяла температуру и влажность воздуха, вела наблюдения за миром животных и растений.
Известно, что вскоре после неудачных плаваний Чичагова профессор Петербургского университета Е. Ф. Зябловский заявил, что «ныне никому уже на мысль не придёт, чтоб ещё предпринимать путешествие по Ледовитому океану». Тогда большинство учёных разделяло мнение этого недальновидного профессора. Английская экспедиция только укрепила сложившееся мнение…
Вторая половина XVIII столетия была ознаменована новым бурным расцветом русских промыслов на Груманте. Нередко там оставались зимовать до двухсот поморов. До наступления полярной ночи промышленники охотились обычно на оленей, а в тёмное время отлавливали песцов. С приходом весны приступали к промыслу морского зверя. Чтобы его найти и добыть, приходилось уходить нередко в открытое море на небольших карбасах.
В XVIII веке одно из наиболее крупных русских становищ на Груманте находилось на северо-западе, близ места, где стоял старинный город Смеренбург. Это становище посетил в 1780 году один английский врач, который привёл интересные подробности из жизни поморов. Ежегодно сюда приходило из Архангельска судно водоизмещением около 100 тонн. Оно привозило продовольствие, промысловое снаряжение и новую смену зимовщиков, а увозило назад продукты промысла, добытые за год: сало, китовый ус, медвежьи и песцовые шкуры, гагачий пух, копчёные оленьи языки, зубы нарвала… На зимовке имелся даже врач. В тот год им был Идерих Пахенталь, с которым беседовал его английский коллега. Русский врач уже несколько раз плавал на Грумант, и ему пришлась по душе жизнь на полярном архипелаге.
Одной из наиболее известных и древних семей груманланов были на Руси Старостины. По рассказам, которые передавались из рода в род, их предки плавали на Грумант ещё до основания Соловецкого монастыря в Белом море, то есть ранее 1435 года.
Иностранцы, посещавшие архипелаг в конце XVIII — начале XIX века, хорошо знали промышленника Ивана Старостина, одного из самых первых постоянных жителей Груманта. Недаром его уважительно величали «королём Шпицбергена»! Норвежские охотники-зверобои рассказывали шведскому профессору Свену Ловену, изучавшему архипелаг в 1827 году, что Иван Старостин был очень живой, крепкий и румяный, с окладистой бородой.
Некоронованный «король» впервые отправился в своё «ледяное королевство» в 1780 году. Сначала он ездил туда промышлять почти каждое лето, иногда оставаясь и зимовать. После же смерти жены Старостин и вовсе переселился на Грумант. Последние пятнадцать лет жизни русский богатырь провёл здесь безвыездно, занимаясь охотой и морским промыслом. Его родственники наезжали сюда из Поморья, чтобы доставить необходимый провиант, одежду и охотничьи принадлежности, а назад увезти богатые трофеи. Всего Иван Старостин прожил на Шпицбергене более 30 лет. Умер он, уже будучи глубоким стариком, в 1826 году. Его похоронили недалеко от избы, на мысе, названном впоследствии А. Э. Норденшельдом именем Старостина.
Мне довелось бывать на месте, выбранном двести лет назад помором-анахоретом для своего проживания на архипелаге. Moгу засвидетельствовать, что оно очень удобно и красиво. С мыса Старостина, незначительно выступающего от южного берега в устье Ис-фьорда, открывается впечатляющая картина. С одной стороны, на западе, беспредельная ширь Гренландского моря, а с другой Ї крупнейший залив Шпицбергена, далеко вдающийся в центральную часть архипелага и обрамлённый остроконечными заснеженными горами и тёмными скалами. Прямо напротив, на север, иная панорама: низкий северный мыс Ис-фьорда Деудманс теряется на фоне высокого горного массива, над которым возвышаются три приметные горы. Из них выделяется крайняя юго-восточная с рассечённой вершиной. Это Алькхорн — гора, хорошо видная из Баренцбурга. Правее яркие белоснежные ленты ледников чередуются с острыми горами. С тыльной стороны мыса Старостина высятся, словно сторожа, горы Вадеборг и Грига, а в долине между ними вытянулось одно из крупнейших озёр Шпицбергена — Линне. Могучие береговые обрывы, величественные горы, ледники, озера, прибрежная тундра, речки скрашивают водное однообразие моря…
