Дети капитана Гранта - Верн Жюль Габриэль (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
Рассказ Гарри Гранта закончился среди поцелуев и ласк, которыми осыпали его Мэри и Роберт. И тут только узнал капитан, что был обязан своим спасением тому довольно-таки непонятному документу, который он через неделю после крушения вложил в бутылку и бросил в море.
Но о чем думал Жак Паганель во время рассказа капитана Гранта?
Почтенный географ в тысячный раз перебирал в уме слова документа. Он припоминал одно за другим все три своих толкования, которые все три оказались неверными. Как же был обозначен на этих полуизъеденных морской водой листках остров Марии-Терезии?
Паганель не вытерпел. Он схватил за руку Гарри Гранта.
— Капитан, — воскликнул он, — да скажите же мне наконец, что заключалось в вашем загадочном документе!
Услышав эти слова географа, все насторожились: ведь сейчас им предстояло услышать разгадку той тайны, которую они тщетно пытались разгадать в течение девяти месяцев!
— Точно ли вы помните, капитан, содержание документа? — продолжал Паганель.
— Помню совершенно точно, — ответил Гарри Грант. — Дня не проходило без того, чтобы я не припоминал этих слов: ведь на них была вся наша надежда.
— Что же это за слова, капитан? — спросил Гленарван. — Откройте нам их: наше самолюбие задето за живое!
— Я к вашим услугам, — ответил Гарри Грант. — Вам, конечно, известно, что, стремясь увеличить шансы на спасение, я вложил в бутылку три документа, написанные на трех языках. Какой из трех вас интересует?
— Так они не тождественны? — воскликнул Паганель.
— Тождественны, за исключением одного названия.
— Тогда будьте добры сообщить нам французский текст, — сказал Гленарван — он был наименее поврежден водой, и наши толкования основывались главным образом на нем.
— Вот этот документ, слово в слово: «Двадцать седьмого июня 1862 года трехмачтовое судно «Британия», из Глазго, потерпело крушение в тысяче пятистах лье от Патагонии, в Южном полушарии. Два матроса и капитан Грант добрались до острова Табор…»
— Что? — воскликнул Паганель.
— «Здесь, — продолжал Гарри Грант, — постоянно терпя жестокие лишения, они бросили этот документ под 153° долготы и 37°11? широты. Придите им на помощь».
Услышав слово «Табор», Паганель вскочил с места. Затем, не будучи в силах сдержать себя, он воскликнул:
— Как — остров Табор? Да ведь это же остров Марии-Терезии!
— Совершенно верно, мистер Паганель, — ответил Гарри Грант. — На английских и немецких картах — Мария-Терезия, а на французских — Табор.
В эту минуту полновесный удар кулака обрушился на плечо Паганеля и пригнул его к земле. В интересах истины приходится признаться, что это было делом майора, впервые вышедшего из рамок строгой корректности.
— Географ! — сказал с глубочайшим презрением Мак-Наббс.
Но Паганель даже и не почувствовал удара. Что значил этот удар по сравнению с ударом, нанесенным его самолюбию ученого!
Итак, как рассказал он об этом капитану Гранту, он постепенно приближался к истине. Патагония, Австралия, Новая Зеландия казались ему бесспорным местонахождением потерпевших крушение. Обрывок слова contin, который он истолковал сначала как continent (континент), постепенно получил свое подлинное значение: continuelle (постоянная); indi означало сначала indiens (индейцы), потом indigenes (туземцы) и, наконец, было правильно понято как слово indigence (лишения). Только обрывок слова abor ввел в заблуждение проницательного географа. Паганель упорно видел в нем корень глагола aborder (причаливать), между тем как это было частью французского названия того острова Марии-Терезии, где нашли приют потерпевшие крушение на «Британии»: остров Табор. Правда, этой ошибки трудно было избежать, раз на корабельных картах, имевшихся на «Дункане», этот островок значился под названием «Мария-Терезия».
— Но все равно! — воскликнул Паганель; он рвал на себе волосы в отчаянии. — Я не должен был забывать об этом двойном названии! Это непростительная ошибка, заблуждение, недостойное секретаря Географического общества! Я опозорен!
— Господин Паганель, успокойтесь! — утешала географа Элен.
— Нет, нет! Я настоящий осел!
— И даже необученный, — отозвался в виде утешения ему майор.
Когда обед был окончен, Гарри Грант позаботился о приведении в порядок всего своего домашнего хозяйства. Он ничего не брал с собой, желая, чтобы преступник унаследовал имущество честного человека.
Все вернулись на борт «Дункана». Гленарван хоте отплыть в этот же день и потому дал приказ высадит боцмана на остров. Айртон был приведен на ют, где находился и Гарри Грант.
— Это я, Айртон, — промолвил Грант.
— Вижу, капитан, — отозвался боцман без малейшего признака удивления. — Ну что же, рад вас видеть в добром здоровье.
— По-видимому, Айртон, я сделал ошибку, высадив вас в обитаемых местах.
— По-видимому, капитан.
— Вы сейчас останетесь вместо меня на этом пустынном островке. Я надеюсь, что вы раскаетесь в том зле, которое причинили людям.
— Все может быть, — спокойно ответил Айртон.
Гленарван обратился к боцману:
— Итак, Айртон, вы продолжаете настаивать на том, чтобы я высадил вас на необитаемый остров?
— Да.
— Остров Табор вам подходит?
— Совершенно.
— Теперь, Айртон, выслушайте то, что я хочу напоследок сказать вам. Вы окажетесь здесь вдали от всякой иной земли, без всякой возможности общения с другим людьми. Чудеса редки: вам не убежать с этого островка, на котором оставит вас «Дункан». Вы будете один, но вы не будете затеряны, отрезаны от мира, как капитан Грант. Хоть вы не заслуживаете того, чтобы люди помнили о вас, но они все же будут о вас помнить. Я знаю, где найти вас, Айртон, и этого не забуду.
— Очень вам признателен, — просто ответил Айртон.
То были последние слова, которыми обменялись Гленарван и боцман.
Шлюпка уже стояла наготове, Айртон спустился в нее.
Джон Манглс заранее распорядился перевезти на остров несколько ящиков с консервами, одежду, инструменты, оружие, а также запас пороха и пуль. Таким образом, боцман получил возможность работать и, работая, переродиться. У него было все необходимое, даже книги.
Настал час расставания. Команда и пассажиры собрались на палубе. У многих сжималось сердце. Мэри Грант и Элен не могли скрыть своего волнения.
— Так это необходимо? — обратилась молодая женщина к мужу. — Необходимо покинуть здесь этого несчастного?
— Да, Элен, необходимо, — ответил Гленарван. — Это искупление!
В эту минуту шлюпка, по команде Джона Манглса, отвалила от борта. Айртон, как всегда невозмутимый, стоя, снял шляпу и с суровой важностью поклонился.
Гленарван, а за ним вся команда обнажили головы, точно у постели умирающего. Шлюпка все удалялась. Все на палубе молчали.
Когда шлюпка подошла к берегу, Айртон выскочил на песок, а шлюпка вернулась к яхте. Было четыре часа пополудни. С юта пассажиры видели, как боцман, скрестив на груди руки, неподвижно, словно статуя, стоял на прибрежной скале. Глаза его были устремлены на «Дункан».
— Отправляемся, сэр? — спросил Джон Манглс.
— Да, Джон, — ответил Гленарван; он был взволнован, но старался не показать этого.
— Вперед! — крикнул капитан механику.
Пар засвистел по трубам, винт закрутился, и в восемь часов последние вершины острова Табор скрылись в вечерней мгле.
Глава XXII
Последняя рассеянность Жака Паганеля
18 марта, через одиннадцать дней после того, как «Дункан» отплыл от острова Табор, показались берега Америки, а на следующий день яхта бросила якорь в бухте Талькагуано.
Она вернулась сюда после пятимесячного плавания, во время которого, строго придерживаясь тридцать седьмой параллели, обошла вокруг всего земного шара. Участники этой достопамятной, не имевшей прецедента в летописях Клуба путешественников экспедиции побывали в Чили, в пампасах, в Аргентинской республике, на Атлантическом океане, на островах Тристан-да Кунья, в Индийском океане, на Амстердамских островах, в Австралии, в Новой Зеландии, на острове Табор и в Тихом океане. И усилия участников этой экспедиции были не бесплодны: они возвращали родине моряков, потерпевших крушение на «Британии».
